Моя Оборона! Лихие 90-е (СИ) - Март Артём

— Хорошая, а? — Подмигнул он. — С такой бы можно было оттянуться как надо! Скажем, в баньке. Не?

Я внутренне хмыкнул тому, как сильно Косой пытается показаться мне своим парнем. И, возможно, будь я самим собой из прошлого, молодым, без опыта и не зная, к чему все в итоге приведет, я бы и попался на его крючок, но сейчас нет. Сейчас не попадусь.

Женя громко засопел. Я посмотрел на него, он сидел чернее тучи. Видимо, причиной тому стали слова Косого про официантку.

Когда принесли водку в студеном графине, две рюмки и фруктовую нарезку, мы уже сыграли еще по два удара. За мной было четыре очка, за Косым три. Хитрый черт хотел, чтобы я почувствовал себя победителем. Я видел, как он поддавался.

— Ну че, притормозим и выпьем? — Откладывая кий, хмыкнул Косой.

— Нет, спасибо. Я не пью.

— Не пьешь? Как это не пьешь? — Притворно выдал он. — Кто ж сейчас не пьет?

— Спортсмены, — я улыбнулся.

— А-а-а. Так ты, значит, спортсмен. Ну ладно-ладно. Не будем нарушать твой спортивный режим.

Тогда Косой выпил рюмку сам, но до водки больше не притронулся до самого конца игры. Хитрая мразота.

Снова сыграли по удару, но теперь никто не забил.

— Грааль, кстати, непростое заведение. Сюда, обычно, только состоятельные люди заходят. Новые русские, как написали когда-то в газете Коммерсантъ — хмыкнул он. — То есть те, у кого бизнес пошел. Ты тоже в бизнесе?

— Своего рода да, — я пожал плечами.

— Чем занимаешься?

— Кручусь. То тут, то там.

— Во как. Крутишься, значит. Знаешь, Витя, к Марату Игоревичу редко заходят те, кто просто крутится. В основном, кто уже раскрутился.

— Как видишь, иногда приходят и те, кто крутятся.

— Это, на моей памяти в первый раз. Мы привыкли разговаривать с тем, кто крутится в других местах и при других обстоятельствах.

— Понятно.

Я не отреагировал на хорошо завуалированную угрозу. Притворился, что не понял ее. Судя по реакции Косого, который стал смотреть на меня холоднее и с каким-то пренебрежением, мое притворство сработало. Однако взгляд его быстро выровнялся и снова стал беззаботным.

Через минут десять игры осталось пять шаров, теперь в счете вел Косой.

— А мы с Маратом Игоревичем, знаешь ли, давние друзья, — сказал вдруг Косой, поднимаясь от стола после неудачного удара. — Хоть и живем не так далеко друг от друга, но видимся нечасто. Вот я и решил проведать старого товарища, расспросить что у него, да как.

— Понятно, — снова односложно ответил я.

— Ну а ты, Вить? Что ты тут со своим товарищем делаете?

— Да так, — я натёр конец кия мелом. — Ничего особенного. По делам пришли.

— Просто так к Марату Игоревичу не приходят.

Я опустился к столу и щелкнул по шару, сравняв счет.

— Ну а мы пришли. — Ответил я уклончиво.

Выходит, он не знает зачем мы здесь. А знает ли про терки Кулыма с какими-то братками? Наверняка да. Может, по этой причине сюда и пришел? В любом случае я не собирался говорить ему подробностей о нашем визите. От греха подальше. Если он хочет узнать, зачем мы здесь, я точно не предоставлю ему такой возможности. Пусть Кулыма выспрашивает.

Наконец, на столе осталось два шара, а я опережал Косого на одно очко. Косой перегнулся через бортик, расставил на столе толстые пальцы, положил на них кий. Ударил. Красный шар побежал к оставшейся паре, загнал в лунку один из шаров, но отрикошетил от него. Покатился к другому, щелкнул и его, оказавшись почти на середине поля. Последний шар застрял в неудобной позиции между угловой и боковой лункой. Положение красного шара только придавало последнему удару сложности.

— Это будет непросто, — проговорил Косой поднимаясь.

Он задумался, сделав вид, будто думает именно о том, как произвести удар. Потом вдруг заговорил:

— Витя, а тебе не кажется, что наша игра получилась больно уж пресной? Нет в ней никакой горчинки. Никакой изюминки. М-м-м?

Я молчал, смотрел на Косого, придавая своему взгляду непонимающее выражение.

— Ну вот, скажем, если выиграешь…

Косой полез в карман, достал дорогое кожаное портмоне. Раскрыв, стал отсчитывать зеленые бумажки. Показал мне стопку купюр.

— Тут полторы тысячи. Загонишь шар в лунку — заберешь их себе.

— А если загонишь ты? — Спросил я.

— Тогда расскажешь, зачем ты приперся к Кулыму, Летов, — ответил он похолодевшим тоном.

— А тебе есть до этого дело?

— Конечно.

— Какое?

— Скажем, спортивный интерес, — явно солгал Косой.

Значит, он и правда ничего не знает. И его это сильно бесит. Глаз Косого, который дергал зрачком в глазнице, сдавал своего хозяина с потрохами. Узнать, значит, хочешь, падла. Но почему это для тебя так важно? Между Кулымом и остальными братками с Черемушек есть какой-то конфликт? Или что?

Поверх плеча Косого я посмотрел на Женю, который все слышал. Женя медленно отрицательно покачал головой, не надо мол. Тут он был по-своему прав. Но полторы тысячи долларов… Ведь эти деньги можно пустить на Оборону… Пусть не очень и много, но уже на что-то. Хватит, на взятки, чтобы быстро оформить предприятие, на юриста, чтобы тот подготовил уставные документы фирмы. Может, даже останется на аренду помещения…

— А если никто не загонит шар? — Спросил я.

— Тогда каждый останется при своем.

— Я согласен.

Косой улыбнулся, вроде бы добродушно, но глаз, как обычно, придал его улыбке жуткий вид.

— Считай, что я промазал, Витя. Твой ход.

Хмыкнув, я взял кий, намазал мелом. Что ж, дают — бери, бьют — беги. Я пристроился за красным шаром, приготовился для удара. На самом деле, я не сильно рассчитывал на победу. Больше на то, что мы оба промажем. Удар и правда был сложным.

Выдохнув, я ударил кием.

— Косой? А ты че тут делаешь? — Раздался за спиной хриплый старческий голос.

— Жду вас, Марат Игоревич.

Внезапный звук чужого голоса заставил меня вздрогнуть. Кий ушел чуть-чуть вниз и в сторону, щелкнул по шару, который немедленно слегка закрутило и отправило наискось. Мы с Косым застыли в ожидании, что же будет дальше.

На первый взгляд казалось, что я промазал, потому как шар пошел правее. Все очень удивились, когда красный шар ударил белый по касательной, заставив того помчаться вдоль бортика. Белый шар проскочил боковую лунку и закатился в противоположную угловую.

Поднявшись от стола, я улыбнулся Косому.

— Новичкам, как говорится, везет, — пробурчал он недовольно. Мне показалось, что он даже скрипнул зубами от злости.

Я взял деньги с бортика бильярдного стола, показал бандиту и сунул в карман. Косой на мгновение кисло скривил рожу, но быстро заставил себя улыбнуться. Только непокорный глаз дрожал зрачком в глазнице.

Вот так наша с Косым бильярдная дуэль, в виде последнего удара по последнему шару, и завершилось. Прошла, пока Кулым — худощавый, болезненного вида старик, шел от входа к двери своего кабинета.

— Кончайте там, — глянул он нас с Косым. Потом взгляд его на удивление живых глаз коснулся меня. — Это были вы?

— Мы, — кивнул я.

Кулым был худым и низкорослым. Однако совершенно точно он не родился таковым. Изможденная его фигура стала результатом преклонного возраста. У Кулыма было треугольное морщинистое лицо, испещренное оспинами и старческими пятнами, по-стариковски крупный нос. Белые волосы, открывающие лысину спереди, на затылке были слегка отросшими.

Носил Кулым светлый деловой костюм и черную рубашку с серебряным узором на воротнике. На необычно, для такого сложения, больших морщинистых ладонях пальцы блестели перстнями.

— Проходите, пацаны, — хрипло сказал он, открывая дверь в свой кабинет. — Переговорим.

— У Седого к тебе послание, — выступил вперед Косой. — Это срочно.

Кулым посмотрел на него, сузив глаза. На удивление светлые и ясные, полные интеллектом, они будто бы не подходили такому старому лицу.

— Если такое срочное, что ж он сам не пришел?

— Неотложные дела, Марат Игоревич.