Ванька 10 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич

Уже через час мы грузились в лодки. Для моего хозяйства даже выделили отдельное плавсредство.

— Оберегайте мне доктора. — Сормах даже кулак показал сопровождавшим меня красноармейцам. — Он у нас один.

После полутора часов пути три четверти дружины высадились на берег, а моя лодка и другие остатки нашего воинства поплыли дальше. Течение несло нас быстро и веслами почти не приходилось работать.

— Поглядывай!

— Сторожись!

То и дело покрикивали наши командиры своим подчиненным, что плыли сейчас в лодках. Лучшая часть, проверенные в боях теребиловцы, теперь пешим ходом двигались на пристань Немду, а по реке Сормах отправил две роты, набранные не так и давно почти сплошь из представителей национальных меньшинств. Так Сабанцев про новичков-красноармейцев не совсем политкорректно выразился.

— Не совсем я, Нинель, им доверяю. Глаз да глаз за ними нужен, — так он про наше пополнение мне перед отплытием из Турека сообщил.

Поглядывать-то с лодок поглядывали, да видно — плохо. Неожиданно с берега по нашим лодкам ударили из пулемёта. Винтовки белых тоже без дела не остались.

Мля! Что они делают!

Красноармейцы, что плыли со мной, начали поднимать руки.

— Под берег греби! — заорал на них я.

Не один я оказался такой умный, большинство лодок повернули к высокому берегу, с которого в нас стреляли. Не на песочек же, противоположного, низкого высаживаться — там из пулемёта всех нас и положат.

Где-то из лодок начали стрелять по невидимому сейчас противнику, но толку-то от этого…

Сидящий рядом со мной красноармеец завалился на дно лодки. Убит? Ранен? Некогда сейчас с этим разбираться. Я чуть и успел весло схватить, пока оно не уплыло.

На берег я выскочил весь мокрый, но живой. Даже без единой царапинки. Что говорить — повезло.

От воды сразу в два прыжка под берег спрятался. Сейчас я в мёртвой зоне, из пулемёта тут не достанешь.

Справа и слева от меня всё прибывало наших из дружины. Тех, кого пули на воде не приголубили.

Сейчас я только об одном Богу молился. Чтобы у белых, что в засаде сидели, много ручных гранат не было.

Где-то наверху меня и услышали. Гранаты на наши головы пока с берега не падали. Пулемёт тоже молчал. Куда из него стрелять-то? Не сквозь землю же.

Попытались некоторые, сильно на советскую власть обиженные, нас сверху из винтовок достать, но обломились. Тут же высунуться за верхнюю кромку берега требуется, чуть не поясную мишень из себя изобразить. По каждому такому сразу несколько злых-презлых красноармейцев и вдарили. Те, у кого винтовки имелись. Многие свои потопили, на дне реки они сейчас находились. Зря Сабанцев на нацменов тянул, стрелять они умеют…

— Красноармейчики! Сдавайтесь! — донеслось сверху.

— Сами сдавайтесь! Сейчас как вылезем и наподдаем!

Ни вверху, ни внизу желающих сдаваться не оказалось.

Я прикинул, над нашими головами белых гораздо меньше, чем нас. Однако, позиция у них лучше. Переместиться тихо-тихо мне под берегом в стороночку, на берег осторожненько забраться, к белым в тыл зайти, и снять проблему? Понятно, не одному…

Я к злющему до нельзя Сормаху со всей осторожностью пробрался, так не очень чист был, а тут ещё больше измазался. Озвучил Николаю Гурьяновичу свою задумку.

Тот, на меня глаза вытаращил. Не ожидал от доктора подобного. Сабанцев, а он всегда рядом с Сормахом, тронул того за рукав, чуть голову нагнул и прошептал командиру дружины что-то. Всего я не услышал, только несколько слов и разобрал.

— … бузник… не из последних…

Тут у Николая Гурьяновича вообще глаза с медный пятак последнего российского императора стали.

Глава 33

Глава 33 Я и Сормах

Тут у Николая Гурьяновича вообще глаза с медный пятак последнего российского императора стали…

Уточню — не оба вместе, а каждый.

— Бузник?

— Бузник, бузник, — подтвердил Сабанцев. — Не из последних.

Засветился как бузник я перед сослуживцами из экспедиционного корпуса, когда ещё на корабле во Францию мы плыли. Времени свободного у меня тогда много было, вот я и тренировался. А, где на корабле от любопытных глаз скроешься?

Скоро нас таких целая группа набралась, причем — из разных мест. Бойцовские артели-то не только в Вятской губернии имелись.

Даже гармонист нужный нам нашелся, который умел требующееся нам исполнить. Это далеко не каждый может.

Я даже кое чему и подучился за плавание у мужиков-бузников из других губерний. Буза-то, она везде немного разная.

Сабанцев, сам в бузе не силен был, но частенько к нашему ломанию присоединялся. Его не гнали — весьма авторитетным человеком знаменщик в бригаде являлся.

Николай Гурьянович — сельский житель. Родился в деревне Зайково и про бузу не понаслышке знает. Даже прозвище у него было говорящее — Махалов. Такое просто так не дают.

Видал он виды, но чтобы доктор — бузник? Это ни в какие ворота в его представлениях не лезло.

— Бузник… Ну, это дело меняет… — подмигнул мне Сормах. — Вместе пойдём. Ты, Сабанцев, остаешься за старшего. Больно ты, брат, велик. Тебя за три версты видно.

Согласен я с Сормахом. Высокий рост и богатырские габариты на войне не большой плюс. Тут не на кулачках бьются…

Сормах начал с себя всё лишнее снимать, в том числе и свою золотую сабельку с каменьями.

— Береги, — так про неё бывшему знаменщику было сказано.

Один из маузеров Сабанцева перекочевал ко мне. Ну, а правильный нож, Федор Терентьевич мне ещё на свадьбе дал. В дороге, мол всякое случается, лишним он не будет.

— Не потеряй. — сдвинул брови великан. — Хорошая машинка, ухоженная…

С чужим, незнакомым оружием, выполнять задуманное — это, конечно, последнее дело, но выхода у меня другого не было.

— Прямо сейчас пойдём? — осведомился я у Сормаха.

— Сейчас. Эти, уже явно за подмогой послали. Закидают ручными гранатами…

Я с командиром дружины был согласен.

— Ну, пошли.

Говоря это, я повертел почти перед самым носом Сабанцева его маузером, позлил шутейно жадюгу. Ишь, жалко ему…

— Так, а вы сейчас постреляйте, чтобы ни одна сука башку свою сверху не выставила, — отдал приказ Сормах.

Вдвоем разбираться с засадой на берегу — авантюра ещё та. Хоть, вроде, народу там и не много. Пулемётный расчёт и с десяток стрелков, не больше. Сейчас ещё и одного-двух за подмогой послали.

Однако, на реке они нас хорошо подловили…

— Начинайте стрелять, а мы — пошли. — Сормах махнул мне рукой и сам первый вдоль берега двинулся.

В общем — нас не заметили. Я и Сормах, как ящерицы какие, забрались по откосу на берег, а затем уже — ползком-ползком. Хорошо, что ещё там, на берегу кусты росли. Будущие члены бойцовских артелей ещё в младших вятках-беседах тренируются незамеченными куда нужно им пробираться. Под носом у тебя проползут, а ты и не заметишь.

Да, противнички у нас ещё те… Даже секрет не выставили.

Когда мы с тыла к ним подползли, никто даже и не ворохнулся.

Так-так…

Двое за пулемётом.

Раз, два, три, пять, восемь… Восемь стрелков с винтовками.

С низу, из-под берега, стреляли, как Сормах и приказал. Патронов не жалели.

Сормах указал мне на пулеметный расчёт, а затем ткнул себя пальцем в грудь. Их он на себя берёт. Справа и слева от пулемётчиков по четыре бойца на травке лежали. Мне на правых было показано. Ну, это не проблема…

Мы одновременно поднялись на ноги и начали стрелять лежащим в спины.

Маузер Сабанцева меня не подвёл.

Никто из находящихся на берегу даже оглянуться или повернуться к нам не успел. Как были, так и лицами в траву уткнулись.

— Прекратить стрельбу! Вылазь на берег! — проорал Сормах. — Всё уже!

Раздалось ещё несколько выстрелов и пальба затихла. Мы с Сормахом близко к краю берега не подходили — подхватишь ещё воробушка от своих же.

Глава 34

Глава 34 Мои геройства на гражданской войне