Грустное начало попаданства (СИ) - Леккор Михаил
И даже не то, что пролетарская культура была политически выше, и классово он был подкованнее. Но чай он просто пить не мог. Ежов с каждым глотком, с каждым сравнительным взглядом Хозяина проклинал себя. Ведь было у него немного времени и можно было затащить в свой кабинет на Лубянке просто попить чаю и заодно поучиться дворянским обычаям.
Поленился вытащить этого юнца с этой чуждой классовой и, в общем-то, враждебной, но очень изысканной и красивой культурой пития чая. А сейчас вот приходится краснеть и смущаться перед самым И.В. Сталиным! Сам Хозяин, кстати, классовой линией не заморачивался, великокняжеские тенденции чаепития ему явно нравились. И он положил себе в стакан тоже только ложку сахара, а потом, поколебавшись, еще и кусочек лимона. Обалдеть, не встать!
В отличие от Ежова Сергей, немного освоившись, просто испытывал некое удовольствие от кремлевского чая. Причем блаженство испытывали обе части сознания — жителя XXI века и великокняжеского представителя XX. И от этого получился просто кайф!
Молчали и пили. А потом снова пили и молчали. Сергей чувствовал, что Вождь искренне прибалдевал, а вот В.М. Молотов сначала немного заставил себя искать удовольствия. Затем-то и он радовался жизни. Только Ежов во время чаепития испортил себе настроения. Это понял не только великий князь, но и сам Вождь. Правда, с другой стороны, с насмешкой отметив, что водки на столе еще нету, так что придется потерпеть.
Но все когда-нибудь кончается, а чай не водка, много не выпьешь. Вождь с некоторой неохотой отодвинул стакан. Это послужило знаком и остальным, в том числе и самому великому князю Сергею Александровичу. При этом он еще и напрягся, понимая, что период чудесной экзальтической зверушки у него проходит. А что дальше? Продолжится разговор или И.В. Сталин отправит его отсюда дальше с затуманенным будущим?
Фу-ух, Хозяин решил еще поговорить, хотя зверушкой он еще быть не перестал, но Вождь, по крайней мере, ищет в слух. Взяв и неспешно закурив трубку, он спросил у гостя:
— Сергей, ты у нас уникум — и великий князь, то есть привилегированный осколок царского прошлого, и советский гражданин из настоящего. Не хочешь соединить их в красивое и полезное общее?
«Гип-гип ура! Хозяин, кажется, ищет мне применение?! Только бы он не почувствовал, что идет по его наводке. Тогда мне хана, И.В. Сталин этого не простит и из принципа зароет, пристрелив наркома Николая Ивановича Ежова и его приспешников. Ха, придется включить режим малолетнего придурка! Сделав соответствующее выражение мечтателя — романтика, он азартно выпалил:
— Товарищ Сталин, я буду хорошим сталеваром и стану давать повышенные сталинские плавки во имя счастливого социалистического будущего!
Сказал и остановился, глядя взглядом радостного дурочка. А сам насторожился, не дай бог согласится!
К счастью, И.В. Сталина такой вариант не устраивал. Для экономики эти усилия ничего не давали, а пропагандистская польза оказывалась двусмысленной и противоречивый. К тому же он имел несколько другой вариант будущего. Пыхнув дыма из трубки, Хозяин отрицательно покачал головой:
— Сергей, ты включаешь только свое положение советского гражданина. А я просил тебя соединить еще и великого князя.
Попаданец немного подумал, исключительно для сидевшего напротив Хозяина, потом с физиономией «проснувшегося» и «сообразившего» сказал медленно думая:
— В «Правде» на днях была большая статья об империалистических аппетитах. Затем товарищ Ежов намедни говорил мне о положении в семье Романовых. Я так понимаю, мне можно там подняться?
Сказал и остановился. Дескать, я только предположил, но делать буду так, как вы скажете.
И.В. Сталин удовлетворенно пыхнул трубкой:
— Вы, товарищ Романов, еще молоды и жили при советском строе. Счастливчик! Но что теперь делать, раз вам не повезло родиться в великокняжеской семье, а ваши родственники еще живут. И более того западные империалисты вовсю стремятся использовать романовскую карту, сволочи!
Хозяин остановился, вдруг так стремительно и остро глянул на попаданца, что у него поджилки дрогнули, ладно уж он сидел. И.В. Сталин его в чем-то заподозрил? Гневается?
Но Хозяин улыбнулся, показывая, что к самому Сергею Александровичу он претензий не имеет. Медленно проговорил:
— Тебе, Сергей, придется играть на прежнем великокняжеском уровне. Раньше мы напропалую отвергали все претензии Романовых и их хозяев. Идеологически это правильно, но пассивный фронт имеет и ряд недостатков. Так, товарищ Романов советский?
Сталин остановился, разжигая потухшую трубку. Одновременно он смотрел на великого князя — понимает ли, что от него он хочет?
Попаданец на это поднапрягся. Вот он, фокус преломления, от которого он и должен дальше идти. Вождь, которому уже давно тесновато в классовом поле, показывает направление, по которому он может идти. Лишь бы ему не уйти дальше, чем положено!
— Я так понимаю, товарищ Сталин, что мне надо отбиваться в экономической и политической сферах. Но как далеко мне идти, ведь речь идет о притязаниях на императорский престол России!
В разговор вмешался В.М. Молотов, заговорив в грозном и обидном для Сергея Александровича тоне:
— России уже нет, молодой человек, есть могучий и вечный СССР. Ясно?
— Ясно, — подтвердил Сергей, даже не подумав обижаться.
— Ну а поводу вашего вопроса, то можете не скромничать. Строй у нас советский, социалистический, но от императорских элементов мы не отказываемся. Так, Вячеслав?
Молотов немного помолчал. Если бы ему сказал кто-то другой, тот же самый великий князь, то он бы встретил эту мысль в штыки. Но раз говорит сам И.В. Сталин…
— Да, Коба, и надо сказать, часть населения, особенного сельского эти слова примет сгоряча.
— Так, — кивнул Хозяин, — помните, Сергей, мы сугубые железные большевики и с нашего истинного пути нас никто не собьет. Но, с другой стороны, мы видим объективные трудности и реальности, которые мы должны преодолеть с хорошей эффективности для государства и полезностью для населения. Понимаешь, Сергей Александрович?
— Более или менее, — кивнул Сергей, впрочем, не так твердо. При этом эта относительная твердость проистекала не из неуверенности попаданца, а глубины мысли самого И.В. Сталина. В прошлой реальности он только слегка подвинулся теоретическом отношении, и далеко прошел, но в общем направлении на практике. Ведь диктатура — эта современная монархия, что бы вы не говорили. Но все же вслух об этом широко и громко не говорили, что позволили преемникам вопрос подвесить. Но, между прочим, советские генсеки и последующие президенты современной России не много отличались от средневековых российских монархов. И что мешало большевистскому генсеку (потом просто секретарю (ВКП (б))? Ряд факторов, в том числе субъективный — отсутствие легитимного претендента.
В иной реальности, в которую Сергей Логинович не просто попал, но еще и в теле великого князя, положение радикально изменилось. И теперь И.В. Сталин, оставшись секретарем ВКП (б) и подпираясь большевистской идеологией, может к началу война оказаться не только председателем СНК. Нет, он может даже стать регентом, а император при его жизни будет, грубо говоря, марионеткой. Зато после его окажется полновластным монархом. Лишь бы И.В. Сталин не сомневался и шел твердым путем!
Все это пролетело в голове одномоментно, но отметилось на лице великого князя. И, видимо, Вождь это отметил и ему что-то не понравилось. Ледяным тоном он посоветовал:
— Только не думайте понапрасну все эти гнусные мысли о монархическом будущем. Его все равно не будет!
— Все будет только так, как вы будете, товарищ Сталин! — буквально поклялся Сергей, — без вашего согласия я и шагу не сделаю!
— М-гм! — уже мягче откашлялся Хозяин. Поинтересовался у великого князя: — что вы хотите делать дальше?
— Дальше? — сделал вид, что задумался Сергей, хотя на самом деле в голове уже все было разложено, — перво — наперво, надо объявить, что я есть и четко объявить об отношении к Советской власти и к коммунистической власти. Объявление от моего имени, я думаю, может дать идеологический отдел ВКП (б).
