Сергей Большин - Блог
— Никого, — твердо сказал Николай и спрятал взгляд. Невозможно признаться другу, что тебе всегда нравилась его жена, что ее соленые слезы капали прямо на твое сердце, что однажды вечером на кухне ты в порыве нежности и сострадания по-дружески прижал Татьяну к груди, что молодые одинокие души и тела недолго сливались по-дружески, что ты потом клял себя за эту слабость, что целый год никого не мог пригласить к себе… Надо отдать должное Татьяне, она, почувствовав бесперспективность их отношений, сама дала Николаю «вольную»…
— Как же она, бедная, одна… Слушай, все-таки найдем ее номер, я позвоню…
— Пеца, не суетись. Действуем по плану. Что ты ей скажешь через 27 лет после исчезновения? Сначала подготовься к такому разговору.
— Ты прав. А что такое «перестройка»?
— Петюня, ты счастливый человек! Тебе повезло проскочить через все это говно. Так вот, в 85-м, после того как на кремлевское кладбище свезли очередного Генсека…
— Андропов, получается, всего два года у власти был.
— Год. Он умер в феврале 84-го. А в 85-м умер Черненко…
— Этот старый маразматик?! Его тоже Генсеком избрали?!
— Именно. Но ненадолго. У нас тогда была «пятилетка в три гроба». Четырех Генсеков сменили за четыре года. Вот так! А потом избрали Горбачева…
— По-моему, его Юрий Владимирович из Ставрополья перетащил…
— Нам всем на голову…
Николай коротко изложил свою версию новейшей истории России и мира. Рассказал, как рушилась Империя, как тараканами разбежались союзные республики и Варшавский договор; как не было ни одного года, чтобы на территории бывшего СССР не воевали (заодно рассказал о кровавой бане, в которую превратился развал любимой Петром Югославии); как бросились грабить родную страну ее верные сыны; как профессора становились нищими, а уголовники миллионерами; как демократическая общественность свергла партийную номенклатуру и, заняв ее место, превратилась в гораздо более закрытую касту; как новая власть занялась конверсионными операциями «власть — деньги» и наоборот…
— Как же вы выжили?
— Действительно, парадокс какой-то: с одной стороны, все именно так, как я рассказал, а с другой, и выжили, и как-то устроились. Да и жить богаче стали — вон сколько машин на улицах. Меня возьми… Хотя нет, я — плохой пример. Непонятно еще, чем у меня все кончится…
— Тебе жаловаться! В наше время так, как ты, наверное, не все секретари ЦК жили.
— Эх, Петя, зелен ты еще! Объясню почему, но начну издалека. С перестройкой при комсомоле стали создавать молодежные коммерческие центры. Я сразу почувствовал: это — мое. Создал такой центр, под него райком выделил несколько зданий в районе, теперь они в моей собственности. Пока в моей. Сдаю в аренду, стабильные деньги.
— Ты их выкупил у райкома?
— Почти. Тогда это называлось — приватизировал. Формально купил, реально задаром взял.
— То есть ты — вор?! Ты, кто в наше время, рискуя карьерой, не дал второму секретарю райкома партии незаконно оформить квартиру на дочку?! Как же ты мог так переродиться?! Неужели я тоже таким стану?
— Раньше мы были чище, наверное, потому что моложе. Ты еще увидишь, как происходят эти изменения внутри тебя. Постепенно, понемногу. Поверишь, сначала я торговать стеснялся. С одной стороны, продавать за рубль товар, купленный за копейку, нечестно. А с другой стороны, товар нужен покупателю, и твоя цена его устраивает. Получается, ты и деньги делаешь, и доброе дело — прекрасное оправдание. Раз за разом становится проще. Или те же кредиты. Поначалу их берешь с честным намерением вернуть. Потом смотришь, другие не возвращают, а их дела идут лучше твоих. Тут приходит к тебе управляющий банком и сам предлагает кредит не возвращать. Нужно с ним поделиться, и он прикроет: ты рискнул, он рискнул — плата за риск, все по-честному. К началу века я оказался при деньгах, при недвижимости и без иллюзий. Между прочим, как зарабатывать начал, все время твоим помогал. У Таньки зарплата институтская — только с голоду не помереть, поэтому я им постоянно подкидывал. Она сперва хорохорилась, не брала, но в начале 90-х так прижало! Зарплата мало того что маленькая, ее не платили по полгода.
— Как не платили, почему?
— А потому, что институтское начальство (как, впрочем, и любое другое начальство) желало при капитализме жить как при коммунизме. Зарплату размещали в банке на депозит, банкиры пускали деньги в оборот, а руководству отстегивали проценты. Сотрудникам говорили, де государство выплаты задерживает, и тянули, пока не начинались голодные обмороки или забастовки…
— Не могу поверить, что это делали вчерашние советские люди…
— Они, родимые, они, других людей у нас в стране на тот момент не было. Это сейчас подросло поколение, которое прежних времен не знает. И, гляжу, как-то легче стало. И какие-никакие правила игры появились, и люди поняли, что назад дороги нет, что капитализм, как говорил твой Ленин, «всерьез и надолго». Все чаще стараются именно заработать, а не украсть. Или это мне только кажется? Итак, занялся я недвижимостью. Без связей в этом деле никак, а наши комсомольцы есть везде: всегда кто-нибудь тебе либо поможет лично, либо порекомендует тебя. Ты их, понятное дело, благодаришь…
— Что значит — «благодаришь»? Взятки даешь?!
— Все-таки какой ты древний. Взятка — некрасивое слово. Сейчас модно говорить — коррупция. Звучит?! Или нейтрально — откат. Конечно, даю, а ты как думаешь? Если люди тебе помогают зарабатывать деньги, ты просто обязан делиться. Иначе они станут помогать другим.
— Что деньги с вами сделали?! Полное разложение и растление… Ну, ладно, не смотри так… Чтобы давать взятки, нужно деньги иметь, и как ты их зарабатываешь?.. Понял! Ты не возвращаешь кредиты. Вот почему они тебе звонят. Так тебе и надо! Верни им деньги, и проблем не будет.
— Наивный ты. Все не совсем так, а если говорить точнее, совсем не так. Ух ты, как сказал! А говорят, от перемены мест слагаемых сумма не меняется… Так вот, не возвращать кредиты было модно в девяностых. Сейчас за это сажают в тюрьму.
— И правильно делают!
— Не спорю. А деньги на чем делаются? Как-нибудь тебе расскажу, замечу только, что делаются, и немалые.
— Тогда почему у тебя проблемы с банком?
— Петя, а ты помнишь из политэкономии один из основных законов капитализма?
— Цикличность развития?
— Именно. Цикл чем заканчивается?
— Кризисом…
— Правильно. Как раз сейчас у нас на дворе кризис.
— Не может быть! Какой же это кризис?! Что-то я не видел ни нищих, ни голодных, ни демонстрантов на улицах. Все блестит, куча дорогущих машин, магазины забиты товарами…
— Голодные на улицах — это из области советской пропаганды. Будь они поумнее, расскажи советским людям правду о капитализме, был бы я сейчас партийным секретарем. Хотя самое обидное, что про Запад нам в основном правду и рассказывали. Просто мы, бараны, не верили, что уверенность в завтрашнем дне гораздо ценнее возможности купить на каждом углу джинсы. Так и с кризисом. Все оказалось гораздо сложнее. Видимость богатства — это еще не само богатство. Вот у тебя, Петя, сколько денег в кармане?
— Двадцать рублей.
— Советских. То есть нисколько. Работы нет. Как жить дальше — не ясно. А у меня в кошельке тысяч двести есть. И на карточке немного больше. Ну, богаче я тебя?
— Понятно, богаче. Плюс машина, квартира, обстановка.
— Теперь уточнение: у меня просроченных кредитов почти на 200 миллионов долларов, а активов максимум на сто тридцать, и в понедельник ко мне в гости приедут абреки-коллекторы, которые либо отрежут яйца, либо свезут в зиндан к себе в горы и яйца отрежут там. Вот теперь ответь, я богаче тебя? Нет, брат, ты богаче меня на 70 миллионов долларов США! Понял, почему я не уверен, что мой пример удачный?!
— Но это же ужасно! Надо что-то делать!
— По-комсомольски конкретный совет! Знал бы я, что делать, давно бы сделал.
— Коля, может, сходить к ним в банк, попросить отсрочки…
— Петя, Петя, дружище мой наивный, убивать начинают за долю процента от такой суммы… Ладно, не парься, есть у меня одна идейка, завтра расскажу. Так. На чем я остановился?
— Как ты моим помогал…
— Точно. Налей-ка. Так вот. Подбрасывал понемногу: продукты, одежда, то, се. Фактически жили как семья, только без постели. Я исправно выполнял функцию кормильца. А в 93-м угораздил меня черт влюбиться. Девочка — красотка, умница. В постели — волшебница, на кухне — фея, в беседе — профессор. Любовь, одним словом. Встает вопрос — где и как жить? Надо сказать, что к тому времени я комнату геолога на себя оформил. Он не появлялся все эти годы, видимо, сгинул в тайге от комаров или от водки, а может, просто не было денег на обратный билет. Через адвокатов, «через заднее кирильцо» оформил комнату в свою собственность. Получалось, правильнее было отселить твоих, чем покупать себе такую же квартиру, ибо на худшую жилплощадь моя любовь не соглашалась. Я купил твоим «двушку» в Алтуфьево. Сделал хороший ремонт, обставил. В общем, не обидел. Да и потом продолжал помогать, либо сам заезжал, либо водителя посылал…
