Юрий Корчевский - Сын боярский. Победы фельдъегеря
– Подождём, мы первые.
В течение получаса к ним подошли ещё три ушкуя, на каждом – по десятку мужиков.
Корней перебрался с борта на борт другого судна. Там собрались четверо кормчих, они держали совет.
Длился он недолго, видимо – основные дела обсудили вчера. Кормчие разошлись по своим судам, и караван поплыл под парусами.
За день они успели пройти Волхов, Ладогу и вошли в Неву, где и заночевали. На берегах Ладоги ночевать опасно, погода здесь может измениться за полчаса. Только что светило солнце – и вдруг набежали тучи, подул холодный ветер. И вот уже поднимаются огромные волны, а сверху льёт дождь. Нева в этом отношении спокойнее, да и деревья не берегу есть, защита от ветра.
Команды развели костры и стали готовить похлёбку. Кормчие же снова уединились.
Утром, после завтрака, когда уже шли под парусом, кормчий распорядился разобрать оружие. Алексею достался небольшой круглый щит, шлем и саблю. Щит был новый, по краю окован железом, а шлем хоть и видал виды, со вмятинками, но был годен.
Однако сабля удручала: c зазубринками от былых стычек, давно не видевшая точила. Как мог, Алексей наточил её камнем.
– Не ухожено оружие, – посетовал он.
– Бери, дармовое, из трофеев, – отозвался Тихон.
За день они прошли всю Неву – немногим меньше ста километров. Река короткая, но полноводная и глубокая. И сколько ни глазел Алексей по сторонам, никаких строений он не увидел, сплошь дикие необжитые просторы. А ведь почти через триста лет царь Пётр заложит тут русскую столицу.
На ночёвку они встали в устье Невы, впереди простирался мелководный Финский залив.
Только после того, как команда поужинала, кормчий объявил:
– На шведский берег идём.
– Раньше разоряли их всех одним ушкуем, зато и все трофеи наши были, – отозвался Никита. – А сейчас целая ватажка – зачем столько?
– Так и цель покрупнее – городишко чухонский. Потому предупреждаю: не каждый сам за себя, не добро чужое хапать. Сначала город возьмём на меч, потом трофеи брать будем.
Разговор получился короткий, без деталей. Видимо, Корней присоединился к походу в последнюю очередь, что походило на правду: ведь они пришли в Новгород всего три дня назад, а затевалось всё значительно раньше.
Шли под парусом, справа тянулся заросший лесом берег. Там проживали чухонцы и лопари – народности диковинные, находящиеся под рукой шведского короля. Значительно позже тут появится самостоятельная страна Финляндия.
Никита с Алексеем уселись на носу судна. Их ушкуй был самым маленьким из четвёрки кораблей, идущих в набег.
– На шведских да датских берегах в своё время викинги да норманны жили, всю Европу в страхе держали, – промолвил Алексей.
– Ништо! Теперь Господин Великий Новгород никому не уступает. Король шведский мирный договор с нами подписал, а не с Москвой. На море, конечно, Ганза главенствует, тут спору нет. У них корабли большие, а главное – деньги.
– Мы же на их, шведские, земли идём! Как же договор?
– Так мы же не с армией, не с войной… Ну, пощиплем немного жирного гуся…
– Как бы нам всё это боком не вышло. Выходит, мы сами по себе, без ведома вече или городского совета? Откуда ни погляди – навроде разбойников.
– Ушкуйники сроду купцами и разбойниками были – иначе откуда в Новгороде богатству взяться? Вот ты с нами в Москве был, столице первопрестольной русских великих князей. А чем она красивее или лучше Новгорода? У нас домов каменных не меньше, зато свобода. В Москве жёнки чтить не могут, а у нас грамотные, сами дела ведут. И ещё: в Господине Великом Новгороде никто ни перед кем шапку не снимает, в пояс не кланяется, все равны и свободны. А в Москве боярин столбовой шапку перед князем великим ломает, а то и на коленях перед ним стоит, ровно холоп его. Тьфу!
Никита говорил правду – Алексей всё видел своими глазами.
Некоторое время молчали.
Ушкуи шли кильватерной колонной, один за другим, не сильно удаляясь от берега. Простым глазом можно было видеть деревья на берегу, а не сплошную лесную массу.
Скорее всего, кормчий на первом ушкуе хорошо знал акваторию, все её отмели и скалы, а главное – цель. Алексей понял, что кто-то из ушкуйников тут уже был – в качестве купца.
До заключения Ореховецкого мирного договора ушкуйники частенько трепали северные земли Швеции, проходя Северной Двиной через Белое море к Тромсе и другим землям, и даже брали хорошо укреплённые земли – такие как Бьярней. Потом попритихли, поскольку великие московские князья стали обкладывать Новгород данью за нарушение перемирия, и большая часть ушкуйников переключилась на врагов южных – татар со столицей в Сарае, а также расширили восточные земли, забираясь в Пермский край и доходя до Уральских гор, благо – местность изобиловала реками. Если для степных народов, вроде ногайцев и татар, основным транспортом был конь, то для новгородских, псковских и вятских ушкуйников – корабль.
По тактике ушкуйники многое переняли от варягов – те же нападения с реки или моря, и даже секира была скандинавского типа. Не брезговали они и арбалетом. Варяги не применяли такого оружия, а в западных странах арбалет считался оружием черни, наёмников, подлого сословия.
У далёкого берега возникла и стала приближаться к ушкуйникам точка. Вскоре стало видно, что это летит птица. Не морская, вроде чайки, а сухопутная.
Никита подивился ещё:
– Чего тут ворону делать? Он над морем не летает.
– С чего ты взял, что это ворон?
– Так чёрный как смоль. Ты видел других таких чёрных птиц?
Ворон подлетел, уселся на борт ушкуя, совсем недалеко от Алексея и Никиты. Выглядел он усталым и часто дышал.
– Чего его сюда занесло? – не унимался Никита. – Если бы коршун за ним гнался – тогда понятно. А то ведь один летел! Ручной, что ли?
Алексей отломил кусочек лепёшки и протянул на раскрытой ладони птице.
Ворон наклонил голову в сторону, посмотрел на угощение одним глазом и стал бочком-бочком подвигаться к Алексею. Схватив кусок, прижал его лапой к планширю и начал клевать. Наевшись, каркнул, как будто благодаря.
– Точно, ручной. Хозяина ищет, что ли? Говорят, вороны по триста лет живут. Брешут, поди…
Алексей только пожал плечами. Он не орнитолог, таких тонкостей не знает, хотя легенды о долгожительстве воронов слышал. И почему-то все они были посвящены связи воронов с тёмными, злыми силами. На взгляд Алексея – чушь. Это как змеи и жабы у злых колдуний – непременный атрибут.
Никита всмотрелся в береговые очертания.
– Был я как-то в этих местах, похоже – туда идём.
– Куда?
– В деревню чухонскую.
– Корней говорил о городе.
– Он дальше будет.
Вода билась о форштевень, на котором красовалась диковинная морда медведя, брызгами залетала внутрь ушкуя.
На ворона брызги тоже попадали, и он отряхивался время от времени, но не улетал, сидел рядом с людьми.
Алексей медленно протянул руку и пальцами погладил голову птицы. И вдруг – как будто разряд электрический получил. В голове мысли разные возникли, в основном о службе в Византии, Острис вспомнился. И без какой-либо связи с предыдущими событиями.
Он отдёрнул руку.
– Чего так? – встревожился Никита. – Клюнул тебя ворон?
– Нет, вспомнилось разное.
– Ох, не к добру это. Гони его.
– Пусть сидит, не мешает.
Что-то, какое-то непонятное чувство мешало Алексею прогнать приблудную птицу, как будто между ним и вороном установилась незримая связь.
Передний ушкуй повернул вправо, к берегу. За ним цепочкой – остальные.
Когда их ушкуй ткнулся носом в берег, Корней скомандовал:
– Забираем оружие и идём берегом. Не шуметь, оружием не греметь – деревня близко.
В пару минут ушкуйники выбрались на берег. Почти четыре десятка опытных, хорошо вооружённых воинов представляли грозную силу – слабаков на суда не брали. Да и тренировки постоянные – гребля на вёслах – здорово укрепляли мышцы.
Гуськом, один за другим ушкуйники двигались вдоль берега. На опушке остановились, сгрудились вокруг старшего, кряжистого воина лет сорока. Алексей ещё подивился: в ширину и в высоту – почти один размер.
– Без нужды не убивать. Тем, кто сопротивления не окажет или безоружен вовсе, никаких поджогов! Дым потому как издали виден. Делаем быстро дело, забираем всё ценное – и к ушкуям. Сигнал к отходу – труба. – Он поднял над головой рог наподобие охотничьего.
Слушали молча.
– Разделитесь наполовину. Одна часть идёт вдоль берега, чтобы жителей от лодок отсечь, другая забирает ближе к лесу – окружаем. Тогда ни один не уйдёт. Те, кто по берегу пойдёт, – вот вам воевода. – Коренастый подтолкнул вперёд ушкуйника довольно сурового вида. Лицо как из камня высечено – одни прямые линии, взгляд жёсткий.