Алексей Ивакин - 7 дней в июне
Один из них, которого все и всегда, начиная с первого дня работы на земле называли Михалычем, обреченно вздохнул:
— Пошли, Серега — наш путь лежит в магазин.
Угу, в магазин, щщаз. Знаю я вас — вам до своего кабинета на Захарьевской дойти ближе, чем до магазина, да и выбор у вас там — если и не больше, то в плане качества — точно лучше. В свое время, лет десять назад, был смешной эпизод — в районном УВД, после какого-то праздника, начальник вызвал в коридор начальников БЭП и УР — для выяснения вопроса, кто метнул… эээ… кого стошнило перед доской почета? Начальник УР утверждал, что это были БХССники, однако начальник ОБЭП нашел доказательство, которое камня на камне не оставило на этой версии: потрогав то, что находилось на полу, носком остроносого лакированного ботинка, он извлек из вязкой массы неприятного цвета и еще более неприятного запах кусок вареной колбасы и, четко и раздельно, как будто произнося определение аксиомы из геометрии, заявил: МОИ. ТАКОЕ. НЕ. ЕДЯТ. Что и говорить — доказательство было признано убедительным.
Михалыч вместе со своим спутником вернулись минут через двадцать — видимо, найдя напитки у себя, за закуской пошли к начальнику своего отдела — помнится, в свое время, когда я участвовал в обыске у его предшественника, там был Баальшой холодильник с Баальшими запасами ЕДЫ — именно так, ЕДЫ с Большой Буквы. Что было дальше, вы хотите спросить? Ну, я думаю, вы и сами об этом догадались. Через пару часов этого самого, когда вискарь, которого я не пью, уже подходил к концу, а водка, которую мы пили втроем с Вовкой и Андрюхой, была еще вполне выпивабельна…, нет, наливабельна… нет, употреблюема — к нам на огонек забрел зам. начальника хозяев.
— Ну что, готовитесь? Это правильно. Только вот что, мужики — у вас полчасика еще есть — и край. Машина уже под парами, самолет в Пулково — тоже. ВАША группа летит в Минск.
Хмм… Оказывается, мы не единственные? О как… Ну — по крайней, что ли? Володя, закусывай, закусывай. Еще по одной? Ну да. В самолете уже наливать не будут. А кто-нибудь в курсе, зачем мы вообще туда летим? — закусывай, Володя, закусывай. Немцы? Фашики? Ну, блин, вы приколисты. Ты, Вова, закусывай, не отвлекайся — Володю что-то уже слегка повело и я начал опасаться за его ммм… самочувствие. Интересно, а на борту будут стюардессы? Красивые? Кстати, о стюардессах — Володя, закусывай.
Через полчаса мы уже на двух микроавтобусах — барахла у нас значительно прибавилось — доехали до Невского, свернули на Лиговку, выскочили на Московский и, мигая мигалками и сиреня сиренами, понеслись в сторону аэропорта.
А перед этим я позвонил жене.
Посадка в самолет прошла быстро — ибо всем было не до формальностей. Конечно, сотрудники службы авиационной безопасности аэропорта посматривали на нас косо — и я мог их понять. Еще бы! Опера тащили на себе все, что может им (и нам с Андрюхой) пригодиться в ближайшем будущем — от противогазов и баллончиков со слезоточивым газом до автоматов и пары 'одноразовых' гранатометов. Вот за что я люблю 'Боинги-737' — так это за их объемистые места для ручной клади — летели бы в нашей 'тушке' — все имущество, нажитое операми непосильным трудом, оказалось бы на коленях — в том числе и у нас. Кроме нашей команды в самолет загрузились бойцы 'Града' и 'Тайфуна' — всего где-то 40 человек. Спецназовцы 'обнюхались' и заняли салон эконом-класса — видимо, лишать бизнес-класса компанию, в которой самый младший по званию носил майорские звезды, они посчитали неэтичным. До конца полета мы их так больше и не увидели. Стюардесса, традиционно заявив о том, что командир корабля пилот 1 класса Бурбурбурбульский — фамилию, как всегда, разобрать было трудно — и экипаж в ее лице приветствуют нас, провела мастер-класс по пользованию надувными жилетами (и где там у нас по пути море, интересно?) и надувными трапами, после чего пожелала приятного полета и удалилась. Вопреки обычаю, не курить в салоне она не предлагала — видимо, резонно решив, что требовать такого подвига от людей, которых везут в сторону заведомых неприятностей, не стоит. Табло 'не курить' также не загорелось, поэтому, когда самолет оторвался от бетонной дорожки взлетной полосы, а мы налили по первой за взлет (Вовка, черт — пьяный-пьяный, а подрезать со столу наши бутылочки беленькой не забыл), маханули ее, последовало предложение закусить курятиной, что мы с удовольствием и сделали. Я затянулся своим любимым 'Честером', Вовка, по соседству, — 'Парламентом', а занявший козырное место у иллюминатора некурящий Андрюха — и тем и другим сразу, естественно в пассивной (хе-хе) форме. Как ни странно, мое предположение о том, что кормить, а тем более поить на борту нас не будут, категорическим образом не подтвердилось. Судя по всему, начало гмм… событий никак не повлияло на работу Пулковской фабрики по приготовлению авиапайков — или как там это заведение называется. Короче говоря, вторую, третью и следующие мы закусывали уже настоящей курятиной и нахваливали прекрасную, милую и волшебную стюардессу, которая отвечала на все наши комплименты дежурной улыбкой до ушей. Сидевший за моей спиной Михалыч внезапно потрепал меня по плечу и сказал:
— Смотри-ка, а она вся в белом, да еще и длинном…
— Ну и? Тебя ее 'календарь' интересует, что ли?
— Да не… Я про 'длинный, белый'…
Мы с Андрюхой, который (поняв, что в окошке высматривать особо нечего — все то, что внизу, видено неоднократно и с разных курсов) прислушивался к нам, в голос захохотали, к нашему ржанию присоединилось ржание Михалыча, остальные, слегка недоумевая, смотрели на нас.
— Чего ржете, кони? — спросил нас убоповец Игорь.
— Ту это… короче, случай был… сейчас, расскажу. — такого прикола Михалыч, естественно, забыть не мог.
Дело было так: когда Михалыч еще работал на земле, а следствие в прокуратуре, не говоря уже о надзорах, было преимущественно женским, в районе отмечался праздник — день милиции, 10 ноября. На который естественно, были приглашены и прекрасные дамы — сиречь, я со своей тогдашней командой — восемь человек. Пятеро были 'прекрасными', из них двое — в том самом возрасте, когда женщина уже прекрасно знает, что ей нужно от мужчины. Одна такого возраста еще не достигла, а двое из него уже вышли. Одна из двух нужной для мужиков категории дежурила по району — а надо сказать, что в теории дежурство по району заканчивается с окончанием рабочего дня — потом на все происшествия нашей подследственности должен выезжать следователь, который дежурит по городу. Но это — только в теории. Короче говоря, когда дежурная по району Марина, разогревшись шампусиком, станцевала пару-тройку плотных медленных танцев с одним из оперов — молодым человек лет на 5–6 ее помладше, но весьма, с ее точки зрения, симпатичным и ожидала продолжения по окончании торжественного мероприятия — естественно, в виде безудержного секаса до утра — к столу, за которым мы сидели, подошел прокурор.
— Марина Витальевна… Тут вот какое дело… Труп без внешних объявился — а у ребят сегодня все-таки праздник… Вы бы не могли сами съездить, отписать? Машину начальник РУВД дает.
Отказать шефу Марина не смогла — ее бы неправильно поняли. Поэтому она, кинув сожалеющий взгляд в сторону так и неосвоенного 'комиссарского тела' опера, собралась, взяла дежурную папочку (на самом деле, конечно, папищу — уж больно много там всякого всего) — и отбыла к тому телу, которое без внешних. Итогом этого выезда стал протокол осмотра трупа, в котором была фраза о том, что он, в смысле труп, одет в 'длинный белый член'. Видимо, сочетание 'длинный и белый' с плащом, в который по факту был одет труп в момент преждевременной кончины на почве неумеренного употребления фальсифицированной алкогольной продукции, в момент написания в голове Марины никак не ассоциировалось. Что делать — прокурорские барышни, а тем более — следователи, очень часто являются большими неудачницами в плане личной жизни. Само собой, что над этим протоколом в дальнейшем угорали все, кто о нем слышал.
Когда ребята услышали эту историю, с ними приключилась настоящая истерика — а очередной приход стюардессы, сообщившей, что наш самолет готовится совершить посадку в аэропорту столицы республики Беларусь города-героя Минск, был встречен еще более усилившимся хохотом. Недоуменно посмотрев на нас, девушка в белом предложила нам пристегнуть привязные ремни и, покачивая соблазнительными бедрами, удалилась.
— Длинный… белый… ха-ха-ха… никак не могли успокоиться мужики.
Проглотив на ход ноги по бутылочке 'минералки', мы, собрав свою 'ручную кладь', выбрались по трапу на взлетную полосу. Полоса выглядела любопытно: на краю площадки, видимо после работы бульдозера, высилась куча хлама, в которой без труда можно было узнать то, что еще совсем недавно было винтовыми самолетами. Присмотревшись, мы увидели на некоторых обломках фашистские кресты и свастики. Только тут до нас окончательно дошло, что все, услышанное нами про немцев-фашистов — действительно не шутка. Приголубили стервятников, похоже, 'Шилки', которые, в количестве 4-х штук, стояли на территории летного поля, хотя возможно, это сделал 'Бук' — одна из установок виднелась рядом с лесопосадкой. Да… А дела-то тут — серьезные.
![Алексей Ивакин - 7 дней в июне. Том 2[СИ]](/uploads/posts/books/113043/113043.jpg)
