Никки Келли - Лайла
– Брук, я их не ношу. Я бегаю в простых удобных балетках. Ну куда я пойду в босоножках с пятидюймовым каблуком?
– Во-первых, с шестидюймовым. Во-вторых, это не босоножки, а туфли на шпильке с открытым носком. В-третьих, ты еще скажешь мне спасибо… когда-нибудь.
Отчитав меня, Брук подозвала продавщицу, которая так и жаждала помочь, и начала указывать ей, какие пары шпилек мы возьмем.
Завибрировал карман куртки. Забыла о телефоне! Я вынула аппарат и прочитала сообщение от Гэбриела: «Пора возвращаться. Скоро стемнеет».
Я даже не знала, который час. Мы сегодня и на улице почти не были: только перемещались от магазина к магазину.
«Попробуй убеди в этом Брук», – отправила я ответ.
Через пару минут появилась вампирша: она вручила мне еще связку пакетов и карточку, которую я, глубоко вздохнув, положила в карман куртки, застегнув молнию.
– Зануда Гэбриел приказал закругляться, – недовольно сообщила она.
Нехотя Брук направилась к выходу. Ура, мы наконец выбрались из магазина! На улице я на мгновение остановилась у расцвеченной огнями рождественской витрины, но Брук схватила меня за руку и утащила, прежде чем я успела полюбоваться праздничной красотой.
Только чудом нам удалось вместить все покупки в машину: багажника, естественно, не хватило, и мы завалили пакетами все заднее сиденье.
Фары «Мини-Купера» были единственным источником света на улице, где мы припарковались утром, но Брук тем не менее опустила очки. Зачем она вообще их носит? На улице, между прочим, зима.
Отекшие ноги – даже в разношенных туфлях! – гудели. Забравшись на сиденье, я с облегчением их сбросила – до чего же хорошо.
На обратном пути Брук снова включила музыку на максимум. А я раздумывала над нашим разговором. Бедняжка. Если она влюбится в себе подобного – а она уже влюбилась! – им не суждено быть вместе в полной мере. Испытывать чувства к смертному тоже нельзя: ее любовь убьет его. Не позавидуешь! Интересно, когда она стала вампиром, как жила до обращения, что и кого навсегда оставила в прошлом, потому что иначе нельзя?
Строения за окном попадались все реже: мы подъезжали к Хеджерли. Я ослабила ремень безопасности и сделала музыку тише, собираясь поблагодарить Брук за сегодняшний день.
– Эй! – крикнула она прежде, чем я успела открыть рот.
– Что? – не поняла я.
– Эй! Зачем? – повторила Брук. – Мне нравится эта песня.
– Я просто хотела сказать спасибо за то, что ты взяла меня с собой.
Брук наморщила носик и задрала очки на макушку, открыв выщипанные в ниточку брови.
– А очки не мешают тебе следить за дорогой?
– Вампиры видят в темноте, Чесси.
– Как коты.
– Советую не забывать, что мы – хищники, а не домашние питомцы.
Я кивнула и шепнула сама себе:
– О таком не забудешь.
По тому, как Брук склонила голову, стало ясно, что она услышала, но предпочла не задавать вопросов.
– Ну и к тому же так я очень похожа на Энн Хэтэуэй в роли Женщины-кошки. Только я круче, – хихикнула Брук. – За магазины не благодари. Я это делала больше для себя, чем для тебя.
– Как это? – поинтересовалась я, вытягивая ноги.
– Нужно было, чтобы нас видели вместе. Гэбриел сказал, что если местные увидят тебя с нами, они решат, что к нам приехала родственница. И еще, честно говоря, ты сейчас больше напоминаешь прислугу, чем члена нашей семьи. Белая ворона.
Брук бросала «Мини-Купер» из сторону в сторону, обгоняя другие машины. Я посмотрела на ободранные носы своих сиротских туфель. Она права: я не подхожу их компании, а уж до Гэбриела и вовсе не дотягиваю.
Вампирша всего на миг отвлеклась от дороги, но успела заметить, что у меня от стыда вспыхнули щеки, и решила сгладить неловкость – в присущей ей манере:
– Не переживай, Золушка, у тебя ведь уже есть хрустальные туфельки. Главное, носи их.
Пожав плечами, Брук снова врубила музыку на полную громкость и начала подпевать. Я оценила иронию: из динамиков звучала песня под названием «Price Tag»[2].
Глава 9
Гэбриел встретил нас не слишком радостно, но помог перенести покупки в дом.
– Тебя ждет чай, – сказал он, поднимаясь с кучей пакетов в мою комнату.
Я с радостью направилась в кухню и, вспомнив по пути о хороших манерах, обернулась, чтобы еще раз поблагодарить Брук, но ее и след простыл: наверняка развешивает по плечикам сегодняшнюю добычу.
Горячий сладкий чай с первого глотка вернул меня к жизни. Я не успела осилить и полчашки, как Гэбриел уже вернулся и сел рядом.
– Понравилось в Виндзоре?
Я принялась старательно дуть на чай, чтобы не выдать себя поспешным ответом.
– Брук в магазинах как рыба в воде. Прости, но кажется, карте нанесен серьезный ущерб, – попыталась я перевести разговор.
– И все-таки как тебе Виндзор?
Я промолчала.
– Ладно. Я знаю, что вы ездили в Лондон.
Я заерзала на стуле. По бесстрастному лицу Гэбриела было непонятно, о чем он думает.
– Да. Мне очень стыдно, но я не хотела расстраивать Брук. Нам ничего не угрожало, – начала оправдываться я.
– Знаю. Я следил за вами.
– Ты следил за нами?
– Неужели ты думаешь, что я мог выпустить тебя из поля зрения?
В глазах Гэбриела сверкнули хитрые огоньки: он явно ждал моей реакции.
– А-а… почему ты просто не поехал с нами?
– Хотел, чтобы вы провели время с Брук. Вы примерно одного возраста. По крайней мере, с виду, – шепотом добавил он. – Я решил, вам надо познакомиться поближе и, может, даже подружиться.
– Мечты-мечты… Брук явно от меня не в восторге, – ответила я, вцепившись в ручку тяжелой белой чашки.
– Но тебе ведь нужна была одежда, а от меня в этом деле мало пользы. Брук, кстати, водила тебя пить чай, а это хороший знак.
Гэбриел улыбнулся, и я растаяла.
– Может, и так. Она даже немного пооткровенничала об отношениях с Джоной. Рассказала, что вампирам нельзя быть с себе подобными, иначе они убьют друг друга. – Мне было любопытно, как он на это отреагирует.
Немного подумав, Гэбриел ответил:
– Брук права. Если один вампир пьет кровь другого, у него начинается что-то вроде лихорадки. Кровь смешивается, и вампиры тянут друг из друга силы. Они оказываются связаны навсегда. Пока один из пары не скончается, второй ни с кем и не испытает подобного наслаждения.
Гэбриел ссутулился и мрачно уставился в окно, о чем-то размышлял.
– Да уж, ответ прямолинейный.
– Ты задала прямолинейный вопрос.
Гэбриел поймал мой взгляд и целую вечность смотрел мне в глаза. Как же мне хотелось нырнуть в его зрачки, свернуться там где-нибудь в укромном уголке и уснуть.
– Но как выходит, что один убивает другого? Судя по твоим словам, они способны любить.
– Бывает, один из пары становится просто одержим желанием получить новую дозу, что выпивает из своей второй половинки все до капли, – и неважно, насколько сильна его любовь. А если оба пьют кровь друг друга, все происходит еще быстрее, ведь они не в состоянии остановиться. В итоге один из них окажется сильнее. На самом деле ситуация очень грустная. Я не знаю ни одного вампира, сумевшего надолго сохранить отношения с кем-то: рано или поздно наступает страшная развязка. Жажда крови всегда побеждает.
– Ты будто о наркоманах говоришь!
– Это гораздо ближе к истине, чем та сказочно-романтическая чепуха, в которую ты веришь.
Я давно выпила чай и, поставив кружку на массивный деревянный стол, рассматривала ногти. Для Гэбриела я была вся как на ладони. Он будто замечал каждый мой взгляд, каждое движение. Молчание длилось несколько минут.
– Продолжай, – сказал он.
– Что?
– Ты ведь хотела еще что-то узнать?
Гэбриел ловил мою волну без помех. Что ж, я спросила:
– А как это бывает у ангелов?
Опустив голову, я ждала ответа, который мог ранить мне душу.
– Что именно?
– Ангел может полюбить вампира?
Вспомнилось лицо Аноры. Я избегала взгляда Гэбриела – боялась того, что он скажет. Судя по молчанию, мой вопрос застал его врасплох. Он ждал от меня чего угодно, только не такого.
Вдруг Гэбриел взял меня за подбородок, приподняв голову, и, глядя мне прямо в глаза, произнес:
– Какое мне дело? Этого ангела интересует лишь одна девушка.
«Ее зовут Лайла».
Мутный туман, еще секунду назад заволакивавший мое сознание, моментально рассеялся. Не знаю, как такое было возможно, но слова Гэбриела – разноцветные, переливающиеся яркой радугой, кружились у меня в голове в волшебном танце, оставляя за собой золотые и серебряные следы.
Гэбриел накрыл мои ладони своими, крепко сжал их. Я сразу же почувствовала тепло. Лицо ангела было совершенно серьезно, на шее забилась жилка. Изо всех сил я старалась сохранить на лице бесстрастное выражение, но надолго меня не хватило: губы растянулись в улыбке.
«У меня столько вопросов…»
На глазах выступили слезы. Гэбриел совсем близко. Такой знакомый, такой родной, а я совсем не помню его, – вот в чем ужас…
