Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»
– Федя! На какой хрен мне паладины? – Грубость в сочетании с лёгкой злостью в голосе – самое то. – Если, как ты вообразил, я способен повелевать мирами, воздвигать и рушить троны, перемещаться вдоль и поперёк времён – зачем мне ты, Олег, Чекменёв, вообще любой бессмысленно-смертный человек? Я вас могу даже не видеть среди туманных проявлений лишённой самосознания природы!
Сильно было сказано, как Вадиму показалось. И достаточно близко к истине. Но тут же он и смягчил посыл, после очередной рюмки водки, сноровисто налитой половым каждому из, на его взгляд, слишком раздражённых офицеров.
– Видишь, до чего договориться можно, если, вопреки уважаемому нами обоими монарху, начать бесконтрольно умножать сущности? И пить нам хватит – не для того ведь встретились. День завтра, как бы там ни было, обещает быть трудным.
…Переговоры с Сильвией Президент решил провести не в одной из своих резиденций, а на неприметной по нынешним временам даче в старомодно-уютном посёлке неподалёку от МКАД, принадлежащей Философу. Построенная в первые послевоенные годы для его деда по материнской линии, члена-корреспондента Академии медицинских наук, она наилучшим образом удовлетворяла требованиям конфиденциальности и безопасности. Именно тем, что ничем не выделялась из десятков подобных, расположенных на порядочном удалении друг от друга, с участками от гектара и больше, обнесённых не слишком высокими дощатыми заборами. В те времена развитого тоталитаризма проблемами безопасности творческие люди не слишком были обеспокоены – от «органов защиты пролетарской диктатуры» всё равно не спрячешься, если что, а бытовая преступность реальной опасности не представляла, поскольку посягательство на жизнь и имущество «государственных дачников» тянуло не на обычные год-другой, а на полновесную пятьдесят восьмую статью. Пункт – терроризм, от двадцати пяти лет до вышки, как прокурор взглянет. Оттого достаточно было держать сторожа-дворника-садовника в одном лице, калитку запирать на щеколду и вполне полагаться на участкового милиционера в старшинском звании.
Сейчас, естественно, меры безопасности были несколько усилены, но не до «рублёвских» масштабов. Само собрание тоже не должно было привлечь излишнего внимания. Соседи давно привыкли, что почти каждый выходной сюда съезжались многочисленные компании: летом купаться в речке и плавать на байдарках, зимой кататься на лыжах со склонов глубоких оврагов.
В этот раз несколько машин с неприметными номерами, подъезжавшие с утра до полудня, тоже никого в ближних окрестностях не заинтересовали. Если бы даже кто-то от скуки проявил любопытство, узнать главу государства в одном из десятка примерно одинаково одетых «по-походному» мужчин едва ли было возможно, просто из-за невероятности такого допущения.
Сильвия с Императором, Секондом, Фёстом и сопровождающими лицами прибыли на довольно потрёпанном внешне, но подготовленном «ин леге артис» микроавтобусе «Баргузин» и вместительном, но ничем не примечательном джипе. Чтобы в пути не случилось задержек и недоразумений с ДПС, на переднем сиденье ехал приглашённый Фёстом «для обеспечения» полковник Службы собственной безопасности МВД, член «Чёрной метки».
Олег Константинович всю дорогу после перехода в параллельную реальность неотрывно смотрел в окно, жадно впитывая детали и подробности здешней жизни. По выражению его лица трудно было судить о реакции на способ перемещения в «иной мир» и окружающую действительность, а от каких-либо вопросов и собственных оценок он пока воздерживался. По привычке географа и этнографа предпочитал составить собственное, незамутнённое представление о «неведомой стране», в которой довелось очутиться.
Одет он был, как и большинство пассажиров автобуса, в высокие десантные ботинки и выцветший камуфляж, весьма удобно для похода за грибами в окрестные, довольно влажные, а местами и заболоченные леса. На поясе универсальный нож с тридцатисантиметровым клинком, под курткой в наплечной кобуре пистолет, больше для самоуважения. Не пристало первому дворянину империи ходить без оружия.
Одна Сильвия выделялась в мужской компании голубыми джинсами, заправленными в высокие замшевые сапожки, и элегантной курткой того же материала и цвета.
В километре и трёхстах метрах от поворота к даче «гости», не останавливаясь, отметились на импровизированных контрольных постах – первом, организованном Фёстом, втором – президентском.
Погода стояла самая что ни на есть благоприятная. И для прогулок по лесным тропинкам, и для дружеского застолья на обширной веранде. Ярко-синее небо, покрытое редкими белоснежными облаками, температура около двадцати градусов, лёгкий ветерок, пахнущий нагретой сосновой смолой и хвоей, полевыми цветами и боровой сыростью, пение птиц и жужжание пчёл.
Умели люди выбирать подходящие для отдохновения места, если и через полвека с лишним вокруг незаметно никаких признаков цивилизации, за исключением электрических столбов.
На веранде, открытой в сторону солнечной лужайки, а с боков густо заплетённой хмелем, Президент со свитой встретили первую в истории делегацию из другого мира. Ну, не так чтобы действительно первую – встречу Кортеса с каким-нибудь Монтесумой или древних египтян с древними же китайцами тоже можно провести по этому разряду. Но всё равно подобного события не случалось очень давно.
Президент догадывался, что для переговоров с ним прибудет весьма высокопоставленное лицо из «Комитета по защите реальности», скорее всего, сам «Великий Магистр», или «Гроссмейстер», хотя таких титулов ни Сильвия, ни Фёст не упоминали. Вообще не проводили параллели между своей организацией и рыцарским орденом. Но такое ощущение у него сложилось, ничего не поделаешь. Считать того и другую «высшей инстанцией» у Президента не получалось.
Чтобы всё было естественно, приехавшие в разное время гости держались как обычно в подобных случаях. Знакомились, прогуливаясь по территории, до поры не упоминая должностей и чинов. Время от времени сосредотачивались у накрытого а-ля фуршет стола между тремя отдельно стоящими кряжистыми, не менее чем столетними соснами, обменивались мнениями о погоде и даче как таковой, благо было где прогуляться и на что посмотреть. Кое-кто, приняв по рюмочке крепкого или бокалу вина, заинтересовался великолепным бильярдным столом в специальной беседке. Тут же составилась партия в американку, просто так, чтобы размяться и блеснуть умением попасть кием по шару и шаром в лузу, что не каждому доступно, невзирая на чины и звания.
Здесь, кстати, великолепно проявил себя барон фон Ферзен, скромно представившийся просто Фёдором. Благоразумия и умения применяться к обстановке ему хватало, чтобы в совершенно новом для себя мире не произносить лишних слов, слушать, о чём и как говорят «местные жители», одновременно демонстрируя собственные способности.
Раз язык общения здесь тоже русский, пусть и не совсем правильный, то хорошо образованному немцу нетрудно вести изящную, моментами остроумно-двусмысленную светскую беседу, несмотря на очевидную разницу в культуре и менталитете. А предварительно извиняясь, загонять в лузы такие шары, на которые никто и внимания не обращал как на совсем бесперспективные – это у него получалось ещё лучше.
Кроме того, мужчины из другого мира, окружавшие его, барону нравились. Может быть – именно какой-то особенной непринуждённостью, пусть и находились они в присутствии своего «сюзерена». И, живя в стране, категорически барону не нравящейся по массе параметров (исходя только из документальных данных, естественно), оставались безусловно достойными внимания и общения. Более того – ощущал Фёдор Фёдорович исходящую от них непривычную силу. Это, впрочем, понять было можно. Если вокруг тебя жизнь, невыносимая для нормального человека, а ты в ней не только живёшь, но и достигаешь чего-то – то заслуживаешь даже больше, чем обычного уважения. Может быть – преклонения, как перед вернувшимся с войны солдатом, увенчанным полным Георгиевским бантом и кое-чем сверх того.
Заодно барон тщательно сравнивал с этими людьми манеры, стиль речи и поведения Ляхова и убеждался, что действительно ошибся – Вадим, при самых выдающихся актёрских способностях, не смог бы замаскировать свою принадлежность к чужой реальности, хоть когда-нибудь невольно и не заметив этого выдал бы себя.
Сильвия же, на которую барон ещё на своей стороне мира обратил тщательное внимание, поскольку никогда раньше не видел женщин с такой мощной энергетикой (именно так, её красота Ферзена не слишком взволновала), умело маневрируя среди мужчин, словно бы невзначай оказалась рядом с Президентом.
Знакомы они были только «по телевизору», а теперь вот – заговорили наяву. Сильвия видела, сколько глаз направлено на них, включая и двух охранников, засевших на чердаке со снайперскими винтовками.
