Вадим Мельнюшкин - Затерявшийся
В деревню заходили открыто – в фельдграу мы или погулять вышли? Герман был дома, ждал моего прихода.
— Хайль, командир.
— И тебе не болеть, господин потенциальный враг народа.
Ну вот, обиделся. Зря. То ли ещё будет. Что же я так хороших людей подставляю? Сначала Кузьма, теперь вот Гера. Ну, не мы такие, жизнь такая.
— Не обижайся, и не так называть ещё будут, привыкай. И спину береги – обидно если свои в неё свинцовый жёлудь загонят.
— А может не стоит, товарищ командир. Может я к вам с оружием в руках…
— А вот хрен. Хочешь, чтобы сюда какую сволочь прислали, которая тут хозяйничать будет? А раз нет, то сам сволочь будешь изображать, и под немца прогибаться тоже будешь. Держи свой архив и собирайся. Не забудь там намекнуть, что в селе есть ещё верные люди, готовые послужить Рейху.
— Мне же мужики нос на бок свернут.
— Учись бегать, всегда пригодится. Езжай, а с мужиками я сам поговорю, пусть на меня катят бочку. У меня видишь какие мордовороты – в обиду не дадут.
— Тут дело ещё такое… Извините, что сразу не сказали, но сначала непонятно всё было, а потом как-то завертелось…
— А ближе к теме можно?
— Ну, да… В общем мы тут кое-что в лесу спрятали, то что от наших осталось. Сражений тут почти не было, но бомбили фашисты отступающих здорово. Ну и танковый бой тут был тоже. Вот мы что могли подобрали…
— Почти всё понятно, а конкретнее.
— Пушку нашли, только она без одного колеса, то есть колесо есть, но оторвано, ну и затвор с неё сняли и прицел.
— Здорово. Пушка без колеса, замка и прицела. Наверно и без снарядов? Что за пушка-то хоть, большая?
— Да, снарядов при ней не было, а пушка маленькая, Корней Борисович, кузнец наш, сказал сорокапятка, но колесо он пообещал починить. Затвор к ней тоже есть и не один. Я ж говорил, что тут бой был танковый. Так после боя немцы свои танки подбитые утащили, а наши бросили. Два правда совсем сгорели, ну внутри всё выгорело и снаряды повзрывались, а один просто подбит. Танкисты из него пулемёт только забрали. Мы же снаряды вытащили – сорок две штуки, три диска к пулемёту, но не такие как у пехотных, зато с патронами и затвор. Со сгоревших тоже затворы и пулемёты сняли. Корней Борисович сказал, что затворы нормальные, а из пулемётов хорошо если один собрать получится. Винтовки ещё есть, автоматические, девять штук. Красноармейцы, что мимо шли, говорили плохие они, трёхлинейка лучше. Мы эти винтовки вдоль дороги насобирали. Мины ещё миномётные, маленькие, вот только миномёта нет, а мин четыре ящика, их в разбитой полуторке бросили. А из трёх полуторок Борисыч обещал одну точно сделать, только ему помощь нужна.
— Всё?
— Пока вроде всё. Тут недалеко ещё одно место есть, где бой был, но там немцы засели, хотя сейчас может их и нет уже. Димка туда со своими "тимуровцами" шастал.
— И как найти этого Димку?
— А чего его искать, небось на улице уже ошивается.
— Зови.
Обратно в избу Герман вернулся буквально через минуту в сопровождении невысокого парнишки цыганистого вида. На первый взгляд было тому лет десять, но приглядевшись понял, что ошибся минимум года на три.
— Зови меня товарищ Леший, — вот и псевдоним себе придумал сходу.
— Дмитрий, — представился паренёк и пожал протянутую руку. Ничего так пожал, крепкий пацан.
— А расскажи-ка мне, Дмитрий, что интересного кругом творится, и не забудь о том как ты с дружками шастал, по словам товарища Германа, по местам боёв. Ну и чего надыбали.
— Ничего мы не нашли, — начал с самого главного Димка.
Именно такого ответа я от него и ждал. Поборемся.
— Слушай сюда, товарищ Дмитрий, — ага, зацепил я его на "товарища", ишь аж грудь колесом. — Если ты ещё в игрушки не наигрался, то можешь идти дальше играть. Когда повзрослеешь, придёшь.
Я с равнодушным видом отвернулся от мальчишки.
— Что же ты, товарищ Герман, я ведь просил свести с серьёзными людьми, а ты… Эх, знаешь ведь насколько тяжёлое у нас положение с ближней разведкой и с оружием, а особенно боеприпасами. А ты? Кто говорил: нормальные парни, положиться на них можно? Видно плохо ты ещё в людях разбираешься, если не понимаешь за кого стоит ручаться, а за кого нет.
Лицо паренька хорошо было видно в зеркало, что висело буквально в метре. Всё, спёкся, сейчас разрыдается. Не перестарался ли? Нет, в самую точку.
— Товарищ Леший, мы ведь и вправду ничего особенного не нашли. Там где бой был – немцы. Сразу стреляют. Илью чуть не убили. Только то и подобрали, что наши бросили когда оттуда отступали, честное пионерское.
— Вот это уже мужской разговор. Что сможете передать отряду?
— Восемь винтовок – две СВТ и шесть магазинок, девяносто патронов и пять гранат. Больше ничего нет, честное пионерское. А вы нас в отряд возьмёте? Мы одну тайну знаем.
— В отряд я вас не возьму. Губы не надувай! Для вас будет такая работа, которую вы сможете сделать лучше, чем мои бойцы. Разведка это то, без чего не может существовать ни одна армия. Ты и твои "тимуровцы" для этой службы подходите идеально. Но учти – пока вы ничего не умеете. Сначала будете учиться, и учёба эта будет тяжёлой, зато враг потом сильно пожалеет, что с нами связался. Поэтому, слушай приказ, ни у одного из вас не должно быть при себе никакого оружия. Понял?
— Но как же так, товарищ Леший, а если враг за нами погонится, мы же должны отстреливаться.
— Во-первых, если враг погонится, нужно быстро убегать, а оружие вам будет только мешать, ну а во-вторых нужно учиться вести себя так, чтобы враг даже не допустил мысли, что вы разведчики. Вот скажем – ты в разведке, наблюдаешь за вражеской частью, мимо проходит немец и пинает тебя пониже спины. Что будешь делать?
— Да я ему…
— Ты должен заплакать и убежать, желательно так неуклюже, чтобы этого немца смех разобрал. Вот тогда он ни за что тебя не заподозрит. А убьёшь ты его потом, когда приказ на это получишь. И убивать его будешь не лицом к лицу, чтобы он перед смертью понял, кого он вчера обидел, а в спину, дабы не оставить ему ни одного шанса смерти избежать. Понял? Вижу, что нет. Будешь учиться – поймёшь и выживешь, не будешь – умрёшь под гогот врагов, доставив им своей смертью удовольствие. Подумай об этом. А теперь – что у тебя там за тайна?
— Я знаю куда немцы свозят оружие, которое собирают.
— Оба-на, а вот с этого места поподробнее.
— За Козьими Горками двор МТС, технику оттуда всю эвакуировали, а здание конторы и три больших сарая, ну где всякие запчасти были, остались. Двор там мощёный и частью под навесами. Вот туда они всё и стаскивают.
— Охрана большая?
— Точно не знаю, но завтра…
— Стоп. Ни шагу туда, даже близко чтобы не подходили. Да не обижайся ты, я вам доверяю, но если немцы заметят оживление, получим мы от дохлого осла уши.
Достаю карту и раскладываю на столе. Ага, а вот и Козьи Горки. Недалеко. Километров двенадцать, это если по прямой.
— Это МТС? — указываю на карте. Оба собеседника кивают в унисон.
Что мы имеем? К МТС подходят две дороги, одна идёт на юг через село и выходит на трассу, а вторая на север через болота к селу с название Большие Жарцы. На карте даже церковь и какие-то длинные строения. Интересно церковь действующая?
— Это что за бараки?
— Консервный завод, — Герман отвечает вроде спокойно, но голос слегка подрагивает. Вот, и этого на подвиги потянуло. Обойдёшься.
— Так, Дмитрий, пёхом туда часа три хода? Если сторожко?
— Да не менее, — моего нового разведчика пробивает на великовозрастную медлительность в разговоре. Цену набивает. Пусть считает, что сумел набить, поощрим.
— За три часа до заката, вот тут на опушке, встретишь моих разведчиков и проведёшь самыми заповедными тропками, чтобы ни одна мышь немцам не нашептала.
Специально не переспрашиваю понял ли, а тот важно кивает головой.
— Дома скажешь, что задание важное но не опасное, не вздумай перед родителями хвост распушать, да и перед друзьями тоже. Если всё скажешь как надо – тебя отпустят. Если не отпустят мне такой разведчик не нужен, коли не может уговорить близких людей. Да, и не вздумай от них скрыть, что у тебя задание, просто не уточняй какое – тайна. Тот кто своих обманывает мне тоже не нужен – ненадёжный человек. А теперь беги готовиться – учти, скрываться на виду у врага придётся не менее суток, вот и подумай что взять, это тебе ещё один экзамен. Возьмешь много, не сможешь нормально передвигаться, возьмёшь мало – оголодаешь, замёрзнешь и заболеешь. Больной боец – это не просто минус один воин, за ним ещё и уход требуется, а значит он ослабляет отряд ещё больше. Свободен.
Фу, убежал вроде довольный.
— Как вы, товарищ командир, с ним. Это ж чистая бестия, мать с ним сладу не имеет, только отцовского ремня боялся, а как того мобилизовали, совсем от рук отбился.
