Константин Калбанов - Росич ч 1(Концерн)
— Ты как, командир?
— Н-нормально. Командир. Скажешь тоже, — вымучено попытался он иронизировать.
— Ты это брось. Нормальная реакция. Главное что после боя, а не во время. Меня тоже мутило, в первый раз. Да и сейчас не совсем. Отвык все же. Сколько лет прошло.
— Что-то по тебе это незаметно.
— Это только кажется. Ты вот что, командир. Давай к Варламу, заодно и продышишься. Пусть двигает за своим купцом, а я тут пока мужиков освобожу.
Купец появился только ближе к полудню. К тому моменту друзья, при помощи хозяина и его сына перетащили трупы к опушке леса, подальше от заимки, где и начали копать могилу. Не бросать же их на растерзание зверям.
Хозяин оказался изрядно в годах, так что обращаться к нему просто по имени было неудобно, но от отчества он наотрез оказался, заявив, что если его хотят называть с вежеством, то пусть так и величают, дядька Антип. Сына его звали Петр. Поразила разница в годах, по всему выходило, что сын у дядьки Антипа появился когда ему было уже за сорок. Но объяснение было проще некуда.
Была у старика когда-то другая семья и жил он на Урале, но так уж сложилось, что прошлась по тем местам эпидемия, вот из всей семьи один он только и выжил. Потом долго скитался, и где только его не носило, от Волги и до Владивостока. К тому моменту когда он оказался в этих краях, боль подутихла и горе стало отступать. Решил осесть.
Раньше он был охотником, так что те навыки пригодились и на новом месте. Женился на китаянке, которую можно сказать из неволи выкупил, куда она угодила за долги своего отца. Родился сын. Паренек оказался весь в отца, кровь того оказалась посильнее, так что в лице Петра хотя и угадывалось что-то восточное, по виду он был просто рязанским парнем, да и стáтью выдался, куда там низкорослым китайцам. Но и тут беда не обошла старика. Несколько лет назад на жену, собиравшую неподалеку от заимки лесную малину, напал тигр. Полосатого хозяина тайги они с сыном нашли и извели, да вот только жену этим не вернешь.
Купец оказался довольно молодым, ему еще не было и тридцати, однако весь его вид говорил о том, что дела его идут весьма успешно. При виде его Антон даже улыбнулся, традиционные китайские одеяния, что ни говори производили двойственное впечатление, а шапочка смотрелась просто уморительно, однако он предпочел сдержаться.
Едва увидев свою жену купец бросился к ней и заключил маленькую, хрупкую девушку в свои объятия, он тоже не был великаном, как и большинство китайцев, но она даже на его фоне была миниатюрной. Если бы Антон не видел ее лица, то решил бы, что перед ним педофил, но лицо говорило, что она хотя и молода, но и не девочка, а вполне взрослая девушка. Сцена встречи супружеской пары была настолько умилительной, что Песчанин даже засмущался. Она расплакалась навзрыд, он уронил скупую слезу. Как видно в этой семье все же царили любовь, мир и согласие. Оставалось только удивляться, тому, что Ли Си Цинь, ну да, Антон подумал о том же, вспомнив бородатый анекдот, был готов заплатить за то, чтобы извели банду, а не выкупить свою жену. Как видно хунхузы знали о слабости купца и били наверняка. Не повезло. Китаец оказался загадочной душой, как и многое на востоке.
Но как купец ни рад был встрече с женой, ей он уделил не больше минуты, подтолкнув к возку, где ее приняла в свои заботливые руки служанка. Покончив с этим он направился к ее спасителям, скромно стоящим в сторонке, со все так же перемазанными сажей лицами, от чего кожа уже изрядно зудела, да к тому же с прикрытыми лицами на манер ковбоев. Ли Си Цинь был всего лишь деловым партнером, причем партнером разовым, а потому близкое с ним знакомство в их планы не входило. Все же двенадцать загубленных жизней, убийство с так сказать отягчающими. Береженого и бог бережет.
— Здравствуйте, уважаемые, — китаец говорил чисто, только с легким характерным акцентом. — Я благодарен, за то что вы сделали.
— Помимо благодарности, хотелось бы получить еще кое-что.
— Разумеется. Но только в начале я хотел бы убедиться.
— Справедливо. Ну что же, пойдемте.
Вид истерзанных трупов китайца ничуть не смутил, а некоторые из них выглядели весьма неприглядно, на его лице читалось только мрачное удовлетворение. Долго рассматривать их он не стал, а только удовлетворившись в наличии трупов, а значит выполнения заказа, повернул обратно.
Разумеется денег с собой он не взял, не таким уж он был и глупым, дураки такими деньгами не владеют, но обещал передать их немедленно, по возвращении во Владивосток, так как означенная сумма уже была собрана и даже переведена в русские ассигнации. Было решено, что за платой они придут к купцу когда стемнеет, чтобы не привлекать лишнего внимания. Купец понял, что они хотят остаться неузнанными. Ну что же, это их дело, обманывать он никого не собирался.
* * *
— Как вы могли? Антон? Гризли? Какие вы все же сволочи.
— Сереж, ты чего завелся? — искренне удивился Гаврилов. Ну не вязался у него образ Звонарева с решительным человеком, способным ввязаться во что-либо серьезное.
— Значит, вы там жизнями рискуете, чтобы немного подзаработать, — он выразительно посмотрел на лежащие аккуратными стопочками деньги на столе, — а я в кустах отсиживаюсь. Вы за кого меняя принимаете?
— За человека, который эту горку превратит в еще бóльшую гору. Не смотри на меня так. Как было написано на воротах Бухенвальда: "Каждому свое". Нам с Гризли рисковать своими шкурами, тебе – работать головой, — резко оборвал друга Антон. — Для того чтобы начать что-то свое, нам нужен был стартовый капитал, теперь он есть. А вот теперь в дело вступаете вы с Зимовым. Для начала наладите производство отбойных молотков. Дальше – будет дальше.
Их беседу бесцеремонно прервал стук в дверь. Антон мельком бросил взгляд на часы и удовлетворенно кивнул. Пунктуальность Варлама ему пришлась по душе. Вообще, как оказалось, вор был хозяином своим словам во всем и ни разу еще не подвел, так стоило ли ожидать, что он опоздает на встречу, которая должна была обогатить его на приличную сумму.
Когда Варлам остановился перед столом, Песчанин подвинул в его сторону несколько пачек перетянутых бечевкой ассигнаций. Тот указав на них подбородком, поинтересовался.
— Сколько?
— Варлам, ты за кого нас принимаешь? Мы не обманываем компаньонов. — ухмыльнулся Антон.
— Стало быть, десять тысяч?
— Стало быть, десять.
Варлам сгреб деньги и рассовав их по карманам как-то нерешительно помялся, не торопясь уходить. Его поведение несколько удивило троих друзей, но они продолжали хранить молчание, глядя на него внимательным взглядом. Наконец решившись, Варлам отодвинул стул и решительно сел напротив Антона.
— А что, во-вторых? — глядя Антону в глаза, спросил он.
— Ты о чем, Варлам? — деланно удивился Песчанин.
— Тогда в трактире, вы сказали, что во-первых, вам нужна наводка. А что во-вторых?
— Рад, что не ошибся в тебе, Варлам и ты оказался не так прост. У меня к тебе есть один вопрос. Ты и дальше хочешь вести тот образ жизни который ведешь, сейчас?
— Меня устраивает, — пожав плечами, ответил вор. — А что хотите предложить мне вы?
— Много физической работы, лишения, холод, голод, а на финише вполне респектабельную жизнь. Легальные доходы, обеспеченная жизнь в кругу семьи. В общем, все как у людей. Нормальных людей, а не воровской кодлы.
— А я стало быть, ненормальный.
— Ты бандит. Это знают люди, это знает полиция, это знаешь ты, и то что ты еще не бегаешь с тачкой на Сахалине, это всего лишь недоработка полиции, которую рано или поздно они исправят. Сколько веревочке ни виться, конец один.
— Значит, нормальным человеком.
— Именно.
— С такими деньжищами я и сам могу устроить себе нормальную жизнь.
— Возможно, но сомнительно. Иметь деньги это даже не полдела, главное это иметь цель. Вот у тебя есть цель в жизни? Что останется после тебя? Вот то-то.
— Меня устраивает моя жизнь.
— Тогда прощай.
— И вам счастливо оставаться.
Больше не говоря ни слова, Варлам направился на выход, оставив друзей одних. Гаврилов и Звонарев тем временем не скрывая своего удивления, смотрели на Песчанина, не понимая о чем сейчас вещал их признанный лидер.
— Антон, ты это сейчас о чем говорил? — наконец не выдержал Звонарев. — Какие такие, холод, голод? Какая цель? Ты что еще задумал? Мне казалось, что все предельно ясно, мы налаживаем мастерские и постепенно превращаемся в промышленников. Или я чего-то не знаю?
— Не надо на меня так смотреть, Сережа. Я знаю не больше твоего, — тут же поспешил откреститься Гаврилов и перевел взгляд на Антона. — Ну, колись командир, что ты там еще задумал?
— Знаете, мой прапрадед был каперангом в Российском Императорском Флоте. Его закололи штыками в Кронштадте когда взбунтовалась обезумевшая матросня. В те дни был убит не только он, но и сотни офицеров. Убиты безжалостно, без суда, без следствия, как скот на бойне. Мой прадед был направлен во Владивосток в четырнадцатом, незадолго до войны, потом воевал с большевиками здесь, на Дальнем Востоке. Был убит в бою. В той мясорубке погибла практически вся моя родня – а может и не вся – прабабушка утратила с ними связь еще в девятнадцатом, так что, чтó с ними случилось, я не знаю. Она осталась вдовой с моим дедом на руках. Деда осудили за то, что он якобы оказался японским шпионом. Он служил на Тихоокеанском флоте, был командиром эсминца. Бабушка рассказывала, что донос на него написал его старпом, который и занял его место. Он сам потом рассказал это, злорадно глядя ей в глаза. Отец всю жизнь прослужил на Тихоокеанском флоте, но выше каплея, подняться так и не смог, не смог он и попасть в плавсостав, отслужив до пенсии на берегу, хотя бредил морем, но подпорченная анкета поставила жирный крест на всех его мечтаниях. Он не хотел, чтобы я поступал в училище, так как боялся, моего разочарования, у нас даже до скандала дошло. Это трагедия только моей семьи, а сколько их было. Сколько людей было безжалостно брошено в пламя революции и сгорело дотла? Во что превратили Россию эти строители коммунизма?
