Екатерина Флат - Избранница Тьмы
– А что, – я тут же насторожилась, – кто-то еще интересовался меткой избранницы тьмы?
– Да вот, до тебя был тут один. – Бонифаций основательно затянулся, что явно не поспособствовало ясности его мышления. – Этот… как его…
– Ал истер? – Я аж похолодела. Ведь не зря же мне казалось, что он очень даже в курсе!
– А это кто? – лениво поинтересовался Даридадус. – Это из-за которого мы травник курим? Противный такой блондин? Не, не он.
– Так кто тогда тут был и про метку интересовался? – Я перевела взгляд на Боню как на теоретически самого адекватного.
Зря я, конечно, понадеялась на его адекватность.
– Ну так этот… как его… – Единорог крепко задумался. – Дарик, как называется тот, кто приходил перед ней? Ты еще спросил у него «ты кто», а он тебе еще и ответил. Чего он ответил?
– Он что-то про томный пластилин сказал. – Библиотекарь вполне ловко призрачными пальцами скручивал материальные страницы травника. – Может, коробейник какой? Что-то продать нам хотел?
– Табак? – Боня будто бы даже проявил вялую заинтересованность. – А почему мы не купили?
Я чуть не взвыла в полный голос. Нет, ну как же сложно общаться с единорогами и призраками под действиями травника! Но, с другой стороны, очень хотелось расхохотаться. Да уж, так темных властелинов явно еще никогда за всю историю их существования не оскорбляли.
Продолжение разговора прервало появление в библиотеке еще одного знакомого. Ийрилихар не без высокомерия оглядел укуренную парочку и перевел взгляд на меня. Хотел что-то сказать, но Даридадус его опередил:
– А ты кто? Ты тоже что-то продаешь?
– Это Ийрилихар, – спешно представила я. – И он точно ничего не продает, – но на всякий случай уточнила: – Да?
Судя по убийственному взгляду вампира, я его чуть ли не смертельно оскорбила. Но я-то, что, так, мелочи. А Боня побил все рекорды. Ну а что, не одному же Савельхею быть «обласканным».
– Ийрилихар… – задумчиво повторил Бонифаций. – Ну и имечко, копытом тебе по затылку. Тебя, что, все так и зовут? Несчастные… Как сокращенно-то будет? Ийрих… Хаяр… кхм… Харя?
– Я смотрю, единорог, тебе жить надоело, – ледяным тоном произнес вампир.
– Ийрилихар, Боня так шутит, – спешно вмешалась я и перевела тему: – А ты, кстати, зачем в библиотеку? Явно же не просто так?
– Конечно же, не просто так, – ответил Ийрилихар, – я шел по следу магии тьмы.
Я помертвела, Боня с Даридадусом дружно подавились дымом от травника.
– Так тут же Савельхей был, – поспешила сообщить я. – Так что я, может, и ни при чем.
Вампир наградил меня странным взглядом, мол, ну-ну, переводи стрелки. Но открыто в очередной раз упоминать о наличии у меня магии тьмы все же не стал.
– Я чего-то не понял, – Бонифаций задумчиво оглядел Ийрилихара, – этот Не-Смейте-Сокращать-Мое-Имя-Презренные тут типа расследование ведет? Илихаярий, или как тебя там, ты уж не обижайся, но ты куда больше похож на злодея, чем на бравого искателя правды.
– Бонь, у тебя сейчас трубка потухнет. – Я постаралась резко переключить ход мыслей единорога, пока он совсем Ийрилихара из себя не вывел.
Бонифаций и впрямь сразу же занялся более животрепещущим вопросом, чем выяснение про магию тьмы и дальнейшее коверканье имени вампира.
Ийрилихар между тем обратился к Даридадусу. Видимо, наивно счел его более здравомыслящим, чем единорог.
– Что именно тут искал темный властелин?
– Кто? – расслабленно переспросил призрак. – А я почем знаю?
– Ты же библиотекарь, – терпение вампира стремительно подходило к концу.
– Да-а. – Даридадус с готовностью кивнул.
– Что «да»? – Бледное лицо Ийрилихара начало багроветь.
– Я – библиотекарь, – умиротворенно протянул призрак. – А ты кто?
– Так это же этот, – напомнил Боня, – ну которого еще называть нельзя, а то у него и так комплексы.
– Ладно, пойдем. – Я спешно потянула Ийрилихара за собой, пока он точно Бонифация убивать не вздумал. – Если тебе так интересно, что тут искал Савельхей, то книги должны быть за стеллажами, в местном подобии читального зала. Судя по состоянию Даридадуса, вряд ли он успел разложить их на место. Да и вряд ли вообще о них вспомнил.
– Я все помню! – тут же возразил призрак и с блаженной улыбкой добавил: – Но не сегодня…
– Да-а, – это уже изрек солидарный Бонифаций, вовсю пуская в темный потолок дымные колечки.
Мои предположения, к счастью, оказались верны. На одном из столов и вправду красовалось несколько книг аккуратной стопкой. Пока Ийрилихар их перебирал, я полюбопытствовала:
– А зачем тебе знать, чем интересуется Савельхей? И вообще, если ты тоже активно стремишься не допустить распространения магии тьмы, то почему бы вам с ним в этом не объединиться?
– Потому что мы тут можем оказаться противниками, а не союзниками. – Ийрилихар не слишком-то рвался откровенничать.
Видимо, нашел, что хотел, отложил книги. И даже не попрощавшись со мной, спешно ушел, погруженный в какие-то свои мысли. Я тоже решила посмотреть, что же такого тут мог искать Савельхей. Все четыре толстенных фолианта повествовали о многообразии магии. В каждом упоминалось и о тьме, конечно же. Но в одном обнаружилась глава с весьма любопытным названием «Темные властелины. Проявления магии тьмы. Метки тьмы». Хотя вот тоже странно, неужели сам Савельхей не знает всего о своей сущности и магии? Видимо, нет, если что-то пытался найти.
Отодвинув стул, я села и принялась читать заинтересовавшую меня главу. Сначала ничего принципиально нового не попадалось, но через пару страниц речь пошла на весьма животрепещущую тему:
«Так как тьма является сутью темного властелина, ее проявления играют ключевую роль во всех сферах жизни ее хозяина. Сущность передается исключительно по кровному родству: от отца к сыну. Крайне редко, но случается так, что магия тьмы, откликаясь на чувства и эмоции властелина, заранее определяет для него так называемую избранницу. Такое возможно лишь в то время, пока темный властелин сам не порабощен тьмой и еще способен испытывать что-то. Тьма награждает избранницу меткой (см. рис. 85). Но это не только символ избранности. Метка предназначена для того, чтобы постепенно подготовить избранницу к грядущей участи. А именно – появление на свет нового темного властелина».
Дальше говорилось уже о другом. Я внимательно разглядела потертый рисунок. Метка там хоть и походила на мою, но узор был витиеватее. Складывалось впечатление, что сейчас у меня на плече только часть его. Может, метка со временем разрастется?
Но вообще теперь мне стало совсем непонятно. Если метка имеет смысл лишь при наличии чувств, то сейчас-то у Савельхея чувств никаких ко мне нет. Ну разве что раздражение и подозрение. Так что пусть меня от этой метки избавляет. Надо будет обязательно у него это потребовать. И ничего общего с ним иметь не хочу, и тьма, может, дурить перестанет. Хотя что-то мне подсказывало, все далеко не так просто.
Боня с Даридадусом укурились уже настолько, что даже не заметили, как я ушла из библиотеки. Пребывая в глубокой задумчивости, я побрела выпрашивать у эфельтири чашечку чая. Учитывая, что все нормальные студенты в это время были на лекциях, в обеденном зале я оказалась одна. Правда, ненадолго. Я даже глотка мятного чая сделать не успела, как в столовую вошла Николетта.
– О, а ты что не на занятиях? – изумилась я.
– Да тошно мне, – унылая избранная присела на стул напротив меня.
– На занятиях тошно или по жизни? – на всякий случай уточнила я.
– По жизни, наверное. По невеселой избранной жизни… – задумчиво пробормотала она.
А мне подумалось, что надо будет обязательно раздобыть еще отворотного зелья. Причем две порции. Одну – для Ийрилихара, а другую – для Николетты. Ведь ей с вампиром все равно ничего не светит, даже если тот от чар Иввины избавится. На мой взгляд, если он и мог бы кого-нибудь полюбить, то это наверняка была бы какая-нибудь крутая вампирша роковой внешности, а не вялая и постоянно грустная избранная. И вправду надо будет забежать к Друндгильде и слезно еще зелья поклянчить. В конце концов, она-то точно должна понять всю сложность ситуации, сама ведь в таком безрадостном положении была. И вообще, странно, что отворотное зелье до сих пор никто не додумался поставить на потоковое производство. Сколько бы проблем это решило!
– Все беды от мужиков, – не удержалась я.
– Да-а, – тоскливо вздохнула Николетта, чем мгновенно напомнила мне призрачного библиотекаря.
Ну вот, мы уже общаемся почти как Боня и Даридадус. А, может, наша с Никой проблема как раз в том, что мы ничего не курим? Ну а что, раздобыть какой-нибудь травник и…
– Представляешь, Лика, – продолжила Николетта, отвлекая меня от размышлений, – у меня ведь уже послезавтра день рождения. А я только сегодня утром об этом вспомнила. День рождения… А у меня, по сути, из друзей тут только ты. И все. Ни родных, ни любимого – вообще никого.
