Беглец (СИ) - Никонов Андрей

— Вот шебутной, — осклабился Лукич, — а ну наподдай ему, Федька.

Федька гукнул в ответ, и ударил огрызком приклада Липшица в висок.

— Пощиплем курочек, — Федька засмеялся, показывая гнилые зубы.

— Не торопись, — строго сказал Лукич, — там есчо двое должны быть с ружьями, машинист давеча брехал, по ихним правилам втроем ездят, да у простых людей вдруг какая пукалка найдётся, на их голову. Поэтому, ребя, работаем аккуратно, мы, чай, не душегубы какие, зазря рабов божьих на тот свет не отправляем, баб щупаем, но не насильничаем. Разве что они сами того захотят. Только быстро, через два часа встречный пойдёт.

— Шухер, — закричал четвёртый член банды, выглядывающий из крыши вагона, — там мильтоны, кажись, с ружьями.

Марочкин услышал пистолетный выстрел, стоя возле вагона-ресторана. По его приказу проводники заперли все двери, кроме этой, чтобы пассажиры не разбежались. Доберман сидел на снегу, свесив язык, и ждал, когда же ему попадётся ещё один преступник. Рядом стоял милиционер.

— Сидорчук, слыхал? — спросил агент.

— Ага, — милиционер потянул винтовку за ремень. — Никак товарищ уполномоченный пристрелил кого.

— Как знать, — агент прищурился, — или кто-то его.

Застрявший товарняк ему не нравился. Чутьё подсказывало, что с этим составом что-то нечисто, уж очень удачно он остановился, аккурат там, где заметить его из кабины паровоза было почти невозможно. По инструкции застрявший состав должен был выслать сигнальщика, чтобы следующий за ним поезд вовремя притормозил, но сигнальщика они не встретили. Движение на этом участке было хоть и редким, но не настолько, чтобы долго стоящий состав не обнаружили, а Липшиц вроде как никаких радиограмм не получал.

— Давай-ка в оба гляди — распорядился Марочкин, — а я пойду погляжу, что там творится, если что, подам знак. Кто будет приближаться, командуй стоять, не остановятся — стреляй, да прикройся чем-нибудь, хоть между вагонов встань. И остальных зови, подмогут тебе. Пассажиров не выпускать, все двери запереть накрепко, особенно паровоз.

— Думаете, банда?

— Лучше ошибиться, чем помереть, — философски сказал агент уголовного розыска, свистнул доберману, выбрался через правую по ходу дверь и направился вдоль состава. Султан нехотя последовал за ним.

Травин тоже услышал выстрел — на открытых пространствах звуки разлетаются свободно.

— Сиди тихо, — сказали снаружи.

Некоторое время ничего не происходило, потом позвали какого-то Лепёхина, раздался топот, видимо, один из охранников куда-то убежали, а второй остался на месте и тяжело дышал.

Дверь в почтовом вагоне сделали на совесть, с массивными петлями, к тому же, когда его вели, Травин видел на ней засов. В отличие дверей в обычные купе, эта открывалась наружу, в небольшой закуток, в котором, помимо двери в почтовое отделение, были ещё радиоприёмник с откидным сиденьем и рукоятка стоп-крана.

Сергей толкнул створку плечом, дощатое полотно шевельнулось, но не поддалось. Дождался только нового окрика снаружи. Маленькое помещение из кабинета легко превращалось в камеру и обратно. Травин примерился к решётке, прикидывая, как её высадить. Бежать он не собирался, но и оставаться под пулями не хотел. В Пскове поезда не грабили, хотя внутри ворья хватало — короткие перегоны и большое количество военных вокруг не позволяли без риска остановить состав, но вот железнодорожники знакомые рассказывали, что на дальних маршрутах шалят банды.

— Эй, — снова попытался он поговорить с часовым, — что там случилось?

— Не твоего ума дело, — крикнул тот, и вдруг захрипел.

Глава 7

29/03/29, пт

Лаури Векстрём был среди тех пассажиров, которые видели, как Травина взяли под охрану и повели в начало поезда. Проклятый Хийси наверняка был тем самым убийцей, о котором все судачили, с одной стороны, это радовало — теперь он не отвертится, ответит за всё, а с другой стороны, это отодвигало личную месть Лаури в сторону надолго, если не навсегда. Палач брата должен умереть от его руки, и точка. Молодой человек, пользуясь суматохой, раздобыл оружие. Он стащил тесак из поварской вагона-ресторана, длинное лезвие было отлично наточено и легко разрубало деревянную доску, а уж с головой Хийси справится наверняка.

Когда поезд резко затормозил, Лаури стоял в тамбуре первого вагона неподалёку от импровизированной камеры, прикидывая, как бы ему добраться до врага. Двое людей в форме должны были надёжно удерживать преступника от побега, но в то же время они мешали Лаури, который хотел к этому преступнику подобраться. Внешне он не производил впечатления опасного человека, даже сфотографировал охранников, вроде как для иностранной газеты, и на него внимания почти не обращали — мало ли в поезде любопытных. Удар паровоза о вагон почти сбил шведа с ног, Лаури с трудом удержался за ручку двери соседнего купе, и чуть было не уронил тесак. Пока он тянул время и приводил себя в порядок, раздался выстрел, в вагон просунулся ещё один милиционер, и увлёк за собой своего товарища. Второй остался у двери камеры, с нетерпением глядя в сторону выхода.

— Что там есть? — Лаури подошёл к нему на расстояние руки.

Часовой только отмахнулся, он держал в руках винтовку, ствол был направлен чуть в сторону от Лаури, к тамбуру. Всё внимание бойца сосредоточилось на том, что творится снаружи, помощник уполномоченного Липшиц ушёл, приказав не двигаться с места, но там явно что-то нехорошее происходило. Лаури осторожно достал тесак, спрятал за спину, подошёл к часовому поближе. И всё равно, наверное, не решился бы, но тут из-за двери послышался голос Хийси. Часовой отвлёкся, огрызнулся, опустил винтовку, Лаури изо всех сил рубанул его по шее. Удар пришёлся вскользь, тесак откромсал часть уха, срезал кожу с черепа и вошёл на два пальца в плечо. Боец захрипел, скорее от неожиданности чем от боли, сперва он даже не понял, что именно произошло, а потом Лаури вырвал тесак из его тела и снова ударил, в этот раз уже по шейным позвонкам. Поварской инструмент, предназначенный для рубки костей, не подвёл.

Откинуть засов было делом одной секунды, но дальше дело не пошло, арестант оказался заперт на замок. Лаури с отчаянием смотрел то на дверь, то на мёртвого часового, то на тесак, перепачканный в крови и ошмётках кожи и мяса, но тут Травин сам ему помог. Непонятное шебуршание за дверью, хрипы и звуки падения заставили его действовать, оставаться в клетке, становясь лёгкой мишенью, он не собирался. Сергей примерился, и изо всех сил ударил по створке ногой чуть ниже скважины английского замка.

Лаури как раз примеривался, как бы половчее обыскать часового, чтобы не испачкаться в крови, но тут дверь распахнулась, и в проёме показался Хейси. Швед не раздумывал, он кинулся вперёд, подняв тесак, Травин тоже не стал медлить и выяснять, кто это пытается его убить. Он выбросил кулак вперёд, и ударил нападавшего в лоб. Тесак просвистел возле его уха, ткнулся в косяк, отлетел, упал на пол.

Больше никто не нападал, Травин огляделся, и тут же оценил обстановку. Неблагоприятную.

В закутке перед его временной камерой находился труп — в этом Травин убедился, прощупав пульс у бойца в шинели ОГПУ. Второе тело лежало без сознания, и дышало прерывисто, посеревшее лицо показалось Сергею знакомым. Тот самый пассажир, который ещё пялился давеча на Травина в вагоне-ресторане. Молодой человек снова пошарил в памяти, и снова не нашёл никакого сходства этого почти ещё юноши с людьми, которые ему встречались. Приступ головной боли тоже не начался, значит, и до января 22-го он этого человека не знал, а если даже и видел, то мельком, не настолько, чтобы с ним было связано какое-то личное воспоминание. Впрочем, у Сергея Травина, того, до контузии, было достаточно случайных знакомых, не вызывающих отклика, взять хотя бы женщину, которая в него стреляла в двадцать пятом.