Шайтан Иван 3 (СИ) - Тен Эдуард

Наконец достигли Москвы. В саму Москву мы не заехали, а остановились в нашем подмосковном имении Шенино. Это имение было в приданном моей матери, Анны Васильевны, в девичестве княжны Ухтомской. Оно было небольшое, рядом с деревней Шенино. Проживала в нем тётушка Лидия Денисовна, дальняя родня, не помню её фамилию. В имении я бывал редко. Родители иногда приезжали отдыхать на лето. Ноябрьская холодная погода, грязь, сильно замедлили наше движение. Решил передохнуть перед последним переездом до Петербурга, все очень устали, поэтому три дня на отдых. К поместью подъехали в обед, лил противный моросящий дождь. Мужик, стоящий у ворот, спросил.

— Хто такие?

— Глаза разуй, чурка с ушами, князь Андрей приехал.

Мужик засуетился, открывая решётчатые ворота.

В поместье поднялся переполох, незнакомая карета, всадники в бурках и башлыках, молчаливые и хмурые. Когда карета остановилась у парадного входа, вышел и увидел не знакомого мужчину.

— Кто такие и почему вламываетесь без дозволения в чужой дом?

Молча рассматриваю незнакомца. Лет сорока, с небольшим хвостиком. Дородный, второй подбородок говорит о хорошем аппетите, заметное брюшко и весь такой самодовольный.

— А, вы, хозяин?

— Коллежский регистратор Лашников Герман Ананьевич. — очень ловко вывернулся Герман. Из-за Лашникова появился Семен, управляющий имением.

— Батюшки, князюшка Андрей пожаловали, как же так, не предупредив, ай яй. — запричитал Семен.

— Полно тебе, Семен, угомонись. Размести моих людей, баньку, накорми хорошенько и спать уложи. Артём распорядись и смотри, девок дворовых не обижать, если только полюбовно. Далее, в доме приготовь две комнаты для моей невесты, княжны Марэ и мне баньку, потом ужин, гостить буду три дня. Всё Семён, выполнять.

— Вы, что стоите, господин Лашников, идите в дом, простудитесь.

Пошёл за Марой. Когда она выходила из кареты, подхватил на руки и понес в дом. Женя многозначительно посмотрела на Саню. Захар, глядя на меня, только крякнул и сказал.

— Барее, одно слово, всё не по-людски у них. Ну чего ты стоишь, Жень, померзнешь, иди в дом.

Пока нес Мару в дом, шепнул её на ушко.

— Тётка, Лидия Денисовна, живет здесь приживалкой, веди себя с ней вежливо, но не более того. Ты, княжна и моя невеста, а она бедная родственница. Запомнила, любимая?

— Да, Андрей.

Всю дорогу домой я учил Мару всяким бытовым мелочам и правилам поведения в обществе. Всему остальному она постепенно научиться уже дома. Тем более, училась она быстро и с интересом. В Пятигорске пришлось купить столовые приборы и в дороге учить Мару пользоваться ими. Сейчас она уверенно чувствовала себя за столом, только терялась видя не знакомые блюда.

— Андрей! — Искренне удивилась тетка.

— Откуда ты?

— Здравствуйте, тётушка. Еду в отпуск со службы. А, это моя невеста, княжна Марэ Баташева.

Марэ сделала изящный полупоклон, давая понять, что это всё, большее не допустимо. И откуда это в ней. Столько достоинства и даже высокомерия, в её шестнадцать лет. Она уже привычно позволила прислуге провести в её комнаты.

— Боже мой, Андрей, что ещё за невеста. Она же дикарка.

Хотел вспылить, а потом подумал: — Старая, провинциальная дура и очень несчастная женщина. Бесприданница, так и не вышедшая за муж. Хотя, кто бы взял её в жёны. Полная, с лицом порченным оспой и вздорным характером, в следствии первых причин.

— Я, тётушка, очень люблю дикие штучки. Другие девицы скучны и обыденны.

На этом всё наше общение закончилось.

— Надо ещё посмотреть на её расходы, не зря этот тип тут вертится. Стоп, а с каких это пор я стал интересоваться подобными вещами.

Остановился ошеломленный таким открытием в себе. Всё-таки служба в сотне сильно повлияла на меня. Повседневная забота о полу сотне, об их снабжении, быте, питании. Постоянные споры со старшиной и Анисимом, оставили не из гладимый след в моём сознании. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Раньше никогда не задумывался о материальном состоянии нашей семьи, этим занимается матушка. Помню, как она жаловалась батюшке, что во время наполеоновского нашествия пострадало два поместья и дом в Москве. Ну и ладно, живём, как-то, и не бедствуем.

После жизни в комнатушке, при штабе, даже это маленькое поместье показалось мне большим, а какое впечатление произведёт наш дом в Петербурге на Мару. Надо поговорить с ней и об этом.

Мы хорошо отдохнули в поместье и готовились к завершению нашего длительного пути. Мара с Женей обсуждали и готовили платье, в котором Мара должна быть при первой встрече с родителями. Она очень сильно волновалась. Можно сказать решалась вся её дальнейшая жизнь. Вечером, сидя у камина она спросила.

— Андрей, а вдруг я не понравлюсь твоим родителям, я же для вас дикарка. Я слышала, как твоя тётя сказала про меня.

Обнял её.

— Любимая моя, запомни раз и навсегда. Что бы не случилось, я всегда буду рядом и буду любить тебя, несмотря на то, что ты дикарка. Ну, а, если они не примут тебя, мы плюнем на всех и уедем обратно. Я построю дом, мы будем там жить, поживать и добра наживать. Надеюсь, командир, разрешит построить дом в Пластуновке.

Мара засмеялась и немного успокоилась.

— А как мне называть твоих родителей?

— Сначала, папа, ваше сиятельство или Владимир Александрович, Маман, ваше сиятельство или Анна Васильевна, потом, после свадьбы, батюшка и матушка, как получится.

После таких разговоров я сам стал задумываться и волноваться, а вдруг так получится, что родители откажутся принимать Марэ и не дадут благословения на брак. Уедем обратно.

— Точно, так и сделаю.- решил я и успокоился. Уже перед самым Петербургом, на полустанке, я переоделся в парадку, а Марэ надела платье. Мы въехали в Петербург и столкнулись с проблемой, Захар не знал куда править.

— Саня, найди извозчика и скажи, особняк князей Долгоруких на Литейной. Пусть едет впереди и показывает дорогу. Саня вернулся и извозчик поехал перед нами, постоянно оглядываясь. Не знаю, что ему сказал Саня, но лицо его было испуганным. Как я и ожидал, случилась самая для нас неудачная ситуация. Мы подъехали в тот момент, когда у входа стояло два экипажа. Видимо гости разъезжались по домам, а тут мы. Большая карета с необычными колесами в сопровождении шести всадников в бурках и башлыках, с суровыми лицами и при оружии. Как я понял разъезжаться никто не собирался, в вестибюле все с интересом ожидали что бы увидеть, кто приехал и тут Захар крикнул кучерам двух карет.

— Чего зенки вылупили, давай, сторонись, убогие, князь домой приехал.

Из дверей вышел наш дворецкий Парфирий. Я вышел из кареты в бурке и пластунке из черного каракуля, подал руку Маре, которая была в плаще, капюшон закрывал лицо, проследовал к входу.

Парфирий преградивший дорогу узнал меня.

Батюшки, Андрей Владимирович!

— Здравствуй Парфирий, что за празднование?

— Так князь Гагарин со своим семейством и граф Васильев со своей внучкой изволили пожаловать, на званый ужин. Его сиятельство Владимир Николаевич пригласили.

— Ну, Парфирий, открывай двери.

— Простите ваше сиятельство, растерялся от неожиданности. Слуга широко раскрыл двери. Я с Марой, под руку, вошёл в ярко освещённый вестибюль. В вестибюле стояли, всё семейство Гагариных и граф Васильев с внучкой Екатериной, одетые и готовые к выходу. Я сбросил бурку на руки Сане и предстал во всей красе. Парадная форма, наградная шашка с анненским темляком, пластунка сдвинута на бекрень, всё, как положено хорунжему пластунской сотни. Первой, кто узнал меня и отошёл от растерянности, это маменька.

— Андрюша, боже мой, приехал, — кинулась обнимать меня.

— Здравствуйте, маменька, успокойтесь, всё хорошо.

Подошел оживший отец.

— Здравствуй сын.

Мы обнялись и расцеловались с ним.

— Как-то всё неожиданно, Андрей, мог бы предупредить.

— Так сложились обстоятельства папа.

Пришли в движение гости, стоявшие до этого молчаливыми зрителями.