Мажор (СИ) - Трифоев Александр Владимирович "Иван"

- Глаша, - он обратился к молодушке. - Любо пела. Решил, выйду в отставку, сразу тебя выкуплю. Только, сердечко захолонуло - умеешь ли чего по хозяйству? Там, корову подоить? За телёнком присмотреть? В избе убраться?

- Слушай, охальник, - полная подруга выпрямилась. Угрожающе поднялась в полный рост. - Пока она дождётся твоего выкупа, состариться и будет никому не нужна - беззубая, седая и скорченная.

- Не хочу ждать и быть беззубой и старой, - девчушка громко разревелась во весь голос.

- Ирод, иди отседова! - женщина угрожающе замахнулась на солдата тряпкой. - Совсем довели несчастную до помутнения рассудка. Чего вы все ходите? Вам, чё, тут – мёдом намазано? Один за одним. Один за одним.

- Хорошо, ухожу, - служивый попятился назад. - Пирожки оставлю, кушайте на здоровье. Позже подойду, когда успокоитесь. – Ещё принесу.

Глава 8.

Большой деревенский амбар был заставлен, завален, заложен пушками «всех времён и народов». Маленькие, большие, огромные, длинные, короткие. Трех, шести, двенадцати, восемнадцати, двадцати четырех, тридцати и даже тридцати шести фунтовые… они стаяли, лежаки, выглядывали со всех сторон. Их сиятельство, как обычный школьник, воодушевлённо ходил от одного древнего экспоната к другому и его глаза сияли от счастья.

- Оу! - воскликнул он, рассматривая очередную «Вундервафлю». – У этой есть имя! – «Павлинъ». – Прочитали название прямо на стволе.

- Признаюсь, Петр Григорьевич, - посетитель музея повернулся к Игнатову. – Наконец-то меня удивили. – Князь радостно хлопнул и потёр ладони. - Предлагаю всё это старье почистить, покрасить, поставить на постаменты и выставить в качестве экспонатов в парке усадьбы. И назвать… – Он мечтательно провёл рукой по воздуху. - «Аллея артиллерийской славы 22 бригады». Пусть все желающие ходят и наслаждаются изобретением ума человеческого от Ивана Грозного до Екатерины II. Как вам предложение?

- Честно, ваше сиятельство, - замялся капитан. - Пока не готов ответить.

- Правильно. Не торопись. Подумай. А завтра, с утра, скажешь - кто будет заниматься этим le Projet (Проектом. Франц.).

- Кстати, а где пушки, с которых проходят стрельбы? И… с которыми скорее всего придётся воевать?

- Ваше сиятельство. Так, это и есть наши пушки, которые приписаны к бригаде.

Улыбка медленно, как откат прилива, стекла с лица подполковника. - Надеюсь, ты сейчас пошутил?

- Никак нет, ваше высокоблагородие. Здесь собрано всё из чего мы должны стрелять. Свезли, по остаточному принципу, почти со всех полков.

- Капитан, ты в своём уме? - заорали так, что услышали в соседней деревне. - Тут не то, что одинаковых пушек, здесь даже орудий одинакового калибра, нет?! Ты погляди вокруг. Здесь, всё! Все!!! Абсолютно разное. Как с этим воевать? У них, у всех! Разные стволы, разные ядра. Это, что? Прикажешь? Под каждую пушку изготавливать и подбирать боекомплект?

- Так точно, ваше высокоблагородие, капитан вытянулся в струнку. – Кирилл Васильевич, если по поводу пушек одного калибра. В углу есть дюжина 2-х пудовых мортир. Забрали с крепости Коломны. Они все одинаковые и все одного калибра.

- Мортиры? 2-х пудовые? – недовольно скривился полковник. – Показывай.

- Извольте пройти, туда, ваше сиятельство. И прошу обратить внимание, к ним имеется большое количество каменных ядер.

- Мать честная!!! – удивлённо воскликнул вселенец, внимательно осмотрев одного из мелких, неказистых уродцев. Настроение его сразу не просто улучшилось. Оно выросло до огромного размера и стремительно унеслось в космос. – Да это же… Ёлки плетёные! Готовый миномёт!

- Мино, что? – переспросил капитан.

- Ничего, – на капитана посмотрели весело и задорно.

- Кирилл Васильевич, - Игнатов решил уточнить. - Вы же, только что, сказали… мино чего-то. Толи лёд, то ли плёд.

- Забудь эти слова? – глаза подполковника сделались страшно колючими. – Ты ничего не слышал. Ничего не видел. Ничего не знаешь. И вообще! - Мы с тобой, в этот угол, ещё не ходили. Ты меня, понял?

- Так точно, ваше сиятельство!

…..

- Скажи мне, Игнатов, а что у нас находится в левом углу усадьбы? – вселенец заинтересовано посмотрел на крайнее левое окно дома, как только вышел из амбара.

- Господин подполковник имеет в виду окно в самом углу дома? – капитан решил уточнить. Он стоял спиной к зданию.

- Я имею в виду место откуда идёт дым?

- Дым? – удивился Игнатов, и тут же развернулся на сто восемьдесят градусов. – Там у нас химическая лаборатория. Подпоручик Котейкин, проводит химические эксперименты. Ничего страшного.

- И чья идея была разместить химическую лабораторию в доме, в жилом помещении, да еще без вытяжки? А если он там чего-нибудь взорвёт или не дай бог дом подожжёт? Вы про это подумали?

- Что он там может поджечь? – военный легкомысленно махнул рукой. - Там поджигать нечего. Стол, стул, да тетрадь лежит – он пишет в ней постоянно чего-то.

- И тем не менее, капитан, как видите, очень хорошо дымит. Кстати, хочу предупредить, если он спалит усадьбу – деньги за материальный ущерб вычту с вас. А так как у вас таких денег, нет! Бегом! За мной! Разбираться, что дымит.

…..

- Очнись, скотина, пьянь эдакая! – Игнатов тряс за грудки невысокого лысого человека. На столе стояла горелка, нагревающая единственную колбу. Рядом стул, на котором возлежал пьяный химик. Горелка горела. Из колбы что-то сильно дымило. Дым столбом поднимался к потолку и выходил в открытое окно. В остальном рабочий кабинет химика был девственно пуст.

Провинившийся открыл глаза. Назвал капитана – «моей голубой» и снова впал в литургический сон.

Игнатов отпустил несчастного пьяницу и повернулся к двери. – Сейчас, я позову солдат, и мы быстро приведём его в порядок. Дайте пять минут.

- Отставить, - подполковник достал платок, навел его на подпоручика и стал водить пальцами по ткани. – У меня другое предложение. Берешь этого синющего поджигателя и ведёшь к полковому батюшке. Наполняете самую большую бочку водой. Батюшка пусть освятит её. Затем окунаете его до полного вытрезвления. Как придёт в чувство, быстро ко мне. Вопросы есть?

- Никак нет.

- Исполнять.

…..

- Ваше сиятельство! – мокрый подпоручик пытался вырваться из рук солдат. – Я гений! Самый большой талант! Я просто титан химии! Отпустите меня!

- Котейкин, ты не гений, - капитан размашисто отвесил провинившемуся оплеуху. – Ты дрянь и пьянь подзаборная. Тебя пороть надо!

- Нет! Я гений. Я изобрёл новый химический элемент! Я придумал много, очень много… таблицу новых химических элементов.

- Отпустите меня! - пьяница дёргался. - Мне срочно надо всё записать, а ещё лучше провести опыты. Вы не представляете, что я придумал? Это же открытие из открытий! Которое принесёт мне всемирную славу!

- Может его в тёмную? – Игнатов стоял на своём. – На хлеб с водой на недельку. Посидит. Глядишь, одумается и превратится в нормального человека?

- Послушай, капитан? – подполковник откинулся в кресле, приставил палец к виску, задумчиво прищурил глаза. – А если, он! прав? И действительно гений? А вдруг, подпоручик что-то изобрёл или придумал? А мы тут его по-своему незнанию собираемся томить в темнице? Наказывать?

- Он не может быть гением, - ваше сиятельство. Гении, не такие!

- Что значит не такие? – вселенец подался в перед. – А какие? Вот, ты Пётр Григорьевич, много видел гениев в своей жизни? Чтобы судить о них?

- Ни одного! Но, уверен – они обязаны быть другие. Гений должен быть похож на Протоиерея Алексия. Такой же большой, набожный, сладкоголосый. От него должно пахнуть ладаном и ощущаться божественная благодать. А этот - маленький, лысый и несёт от него какой-то сивухой. Он чуть усадьбу не сжёг!

- Ваше сиятельство! - задёргался неудавшийся поджигатель. Какой ладан? Какая к чертям благодать? Я понял, как создавать нитриты, нитраты, нитро или нитрозосоединения, хлораты и даже перхлораты. Князь, да Я!!! Через неделю могу получить такую взрывчатку, что бризантное взрывчатое вещество «Гексоген» покажется маленькой детской шалостью! Дайте время, и я тут разнесу всё к ядрёной матери!