Студент (СИ) - Дамиров Рафаэль

Ощущая приятное чувство сытости, мы расположились в тенечке, образованном углом здания и его подсобного помещения. Судя по всему, это раньше была котельная: технопарк образовался еще до эпохи гигантских теплоэнергоцентралей, и зимой снабжался теплом автономно. Саня со вкусом курил, мы просто балдели, бессознательно переживая светлый летний день, свои молодость, здоровье и легкомыслие. И естественное ощущение того, что нам семнадцать лет, вся жизнь впереди…

По пришествии на место работы Савельич заставил нас перетаскивать из одного ангара в другой какие-то химикалии в плотных полиэтиленовых упаковках. Оказалось, что склад № 27 вовсе не одно помещение, как поначалу я подумал, а целых четыре: еще 27а, 27б и 27в, причем 27в у черта на куличках. Короче, время пролетело быстро, и вот уже пять часов, скоро конец рабочего дня. В этот самый момент Раиса Павловна, зашедшая в «кабинет» дяди Коли, нарвалась на телефонный звонок.

— Савельича?.. — переспросила она. — Да вроде где-то тут, счас гляну.

— Савельич! — крикнула она. — Тебя к телефону!

— Иду,…мать, — проворчал дядя Коля. — Кому я там понадобился?

— Да вроде Гаврилин это.

Дядя Коля буркнул нечленораздельное. Дальше я тоже слышал его неразборчивый голос — недолгий разговор, затем брякнула трубка.

— Эй, молодежь! — позвал он, выходя из закутка. — Тут вот какое дело. Просят помочь на восемнадцатом складе. Одного человека на завтра. Ну что? Надо помочь. Вот… — он поводил взглядом и указал пальцем на Витьку. — Ты, братец! Вали сейчас на восемнадцатый склад, найдешь Гаврилина. Это заведующий. Скажешь, от Козлова. На завтра поступаешь в его распоряжение.

— А почему я?.. — заныл Витек.

— Потому, что «потому» кончается на «у»! — прикрикнул Савельич. — Тут, брат, как на военной службе, рассуждать нечего. Сказано — стало быть, иди. Давай! Рукавицы где? Потерял, что ли⁈

— Да нет… Вот они.

— Все, пошли, покажу, куда топать. У тебя, между прочим, рабочий день почти кончился! Придешь, доложишься, и домой вали. А друзья твои пусть еще попашут.

— Это далеко?..

— Терпимо. Идем!

— Витек! — окликнул я: — Если сейчас отпустят, зайди в бухгалтерию, продукты забери.

— Ладно.

Он и дядя Коля вышли, слышно было, как заведующий объясняет маршрут до восемнадцатого склада, оснащая речь предпоследними словами.

— Ловко сработал, — вполголоса усмехнулся Саша.

— Да, — я улыбнулся. — Мастер!

Дядя Коля вернулся, подмигнул нам:

— Ну что, договор в силе?

— Стопроцентно, — подтвердил Саша.

— Тогда — чекушка, — твердо заявил начальник. — Могу сорваться. Лучше не надо… Ну и закусить. Да и вам на зуб не помешает.

— А кто пойдет? — спросил Саша.

— Мои заботы, — отмахнулся Козлов. — У нас тут свои ходы-выходы и проходные. Вам это знать пока незачем. Деньги давайте и отдыхайте пока. Только в складе не курить!

Мы скинулись, дядя Коля временно исчез и минут через сорок возник с холщовой сумкой.

— Все! — объявил он. — Считайте первый рабочий день законченным. Поработали неплохо. Заслужили?

— Несомненно, — сдерживая улыбку, ответил Саша.

— Тогда пошли!

Дядя Коля запер склад изнутри, в каморке извлек из сумки чекушку «Русской» с длинным горлышком, буханку вкуснейшего хлеба за 16 копеек из серой пшеничной муки — у такой буханки дети, отправленные в магазин, по дороге объедали краешки. Если хлеб был только привезенный, еще теплый, то невозможно было удержаться… Извлек завсклад и сверток из промасленной оберточной бумаги, распространяющий умопомрачительный мясной и пряный дух. Это оказалась буженина — настоящая, не скользкое нечто из двадцать первого века, а сухое душистое мясо в оболочке из нежнейшего сала. Все это дядя Коля стремительно порезал, извлек стакан, налил себе так, чтобы распедалить водку на три приема, торопливо провозгласил:

— Ну, будущие инженеры, за вашу карьеру! — и запрокинул стакан.

Мы переглянулись. Саша подмигнул. Я понял это так: начинай, у тебя язык лучше подвешен!

Савельич с чувством жевал бутерброд, глаза умиротворенно слезились.

— Дядя Коля, — сказал я с интонацией первого ученика, — мы кое-о чем хотели вас расспросить…

— Валяйте, — благодушно позволил он.

— Вот вы упомянули некоего профессора Беззубцева… — начал я и осекся, потому что лицо собеседника вдруг перекосило.

Глава 10

Свирепо так физия перекосилось, точно Савельич вдруг собрался треснуть меня тем, что подвернется под руку.

Он закашлялся, матюкнулся.

— Извини… Вспомнил заразу! А ты что, его уже знаешь⁈

— Так вы же сами, дядя Коль, сказали!

— Я? Когда⁈

— Сегодня утром, — вмешался и Саня. — Вы, дядя Коля, его по телефону того… покрыли словесно.

— А! И то верно.

Савельич насупился.

— Он у нас на рабфаке занятия вел, — вдруг сказал Саша. — Основы химии.

Савельич хмыкнул, криво ухмыльнулся:

— Знает, паскуда, где сенокос…

За проведение занятий на рабфаке платили роскошно, поэтому доктор химических наук, профессор Илья Аркадьевич Беззубцев не брезговал работать на подготовительных курсах с людьми, далекими, конечно, от хорошей школьной базы.

— Ну и как он? — не без интереса взглянул дядя Коля на Сашу.

Тот слегка прищурился:

— Да по правде сказать, как преподаватель… я лучше не встречал. Самые сложные вещи сумеет объяснить так, что и дурак поймет. Ну, а поскольку я не дурак, то понял хорошо.

Дядя Коля сумрачно кивнул:

— Все верно. В своем деле он спец, каких поискать. Но я не о том. Я про него как про человека. А вот тут он говно говном. Тоже днем с огнем ищи такой кизяк!

Я уловил Сашин взгляд. Скосился незаметно. Старший товарищ молниеносно подмигнул — тоже так, чтобы самый старший не увидел.

Он и не увидел. Разволновался, схватил бутылочку, набулькал в стакан так, чтобы оставить на третью дозу. Лицо раскраснелось, глаза как будто потемнели и взгляд странно замер. Как будто завсклад смотрел в то, что никто, кроме него, видеть не мог.

Резко вскинув стакан, Савельич сглотнул водку. Взял кусочек хлеба, долго нюхал, полузакрыв глаза. Я вновь поймал взгляд Саши. Как-то мы с ним наловчились понимать друг друга без слов. Он молча сказал: Савельич на грани. Готов поведать нам нечто, о чем, может, никому не говорил. И поняв это, я аккуратно произнес:

— Дядя Коля. А в чем конкретно это проявляется? Вы поймите нас правильно, нам же еще учиться и учиться, а он, как можно понять, ключевая фигура? Его не объехать, не обойти… Как с ним выстраивать отношения?

К этой секунде завсклад закусил, то есть нанюхался аппетитной корочки, и видно было, что алкоголь его малость подзавел.

— Отношения… — проворчал он. — Да будь моя воля! Я б его сразу в лагерь. Только не пионерский, понятно. Для взрослых. Для врагов народа! Кайлом да лопатой махать. Как при Сталине. Пусть там усрется! Вот так бы я выстроил отношения. Но… — он вздохнул. — Но воля не моя.

— Вот видите, — подхватил я. — Значит, нам его не миновать.

Дядя Коля сурово смотрел в одну точку. Затем расколдовался:

— Ладно, — махнул рукой. — Чего тут гонять из пустого в порожнее! Сами все узнаете, увидите. Скажу одно. В прошлом… нет, в позапрошлом! Да. В позапрошлом году двух парней отчислили с третьего курса. Ты слыхал об этом? — обратился он к Саше.

— Так, краем уха. Без подробностей.

— А подробности такие…

И Савельич поведал о том, что двое третьекурсников вызвали профессора на мужской разговор. Причина? Моральное разложение. Беззубцев фактически изнасиловал их однокурсницу. Принудил к соитию, используя служебное положение. Более чем прозрачно намекнул симпатичной девушке, что если она хочет сдать курсовую, а затем и зачет по его предмету, то должна… Понятно, что должна.

Наверное, девчонка могла бы отказаться, поднять шум. Но и Беззубцев был психолог неплохой, он метко выбрал особу не то, чтобы робкую, но душевно шаткую, неуверенную в себе, именно такую, которая побоялась бы пожаловаться. Постарался запугать… и своего добился. Зачет, правда, поставил. Тройку. Слово сдержал.