Чемпион 4 (СИ) - Гуров Валерий Александрович
Саня не то, что испугался, но как-то оторопел. А хотя что там, испугался малость, глядя на Пал Саныча — как бы того кондратий не шарахнул, старый то. Раскраснелся, вскипятился тренер, плюнь — зашипит. Впрочем, тренер и сам спохватился, смекнул, что поднял градус душевной горячки куда-то в потолок, сбросил обороты:
— Ну да ладно, Саня, что-то меня понесло не в ту степрь… Ты уж извини, настроение тебе портить не хочу. Давай, брат, топай, отдохни по уму. А завтра жду. Решено. Паспорт будет, народ серьезный, порожняки катать не станет. Ну, пошли!
Они вышли в зал, где народ увлеченно гонял мяч, голосил в азарте — видно что парням в кайф просто побегать, отвлечься. Пал Саныч наскоро простился с Пельменем, захлопал в ладоши:
— Стоп, ребята! Все сюда!..
Что там дальше было, Саша уже не видел, поспешив выйти. Хотя по кайфу было бы в футбол погонять…
На город ощутимо сошли сумерки. Еще не тьма, конечно, но и закатный свет догорал последние полчаса, должно быть. Взглянув на небо, он пошел домой. Кратчайший путь — вдоль гаражей, обычно здесь было довольно оживленно, мужики чесали языки под водку-пиво, но сейчас почему-то никого, тихо и мрачно. Саня шагал, и все какая-то хреновая тревога не покидала его, он невольно подсобрался, морально приготовился…
К чему?
Да он и сам не знал, к чему, но сделал правильно.
Свет фар полоснул пространство, тормоза дико взвизгнули на вираже.
Саня мгновенно развернулся, готовый ко всему.
К нему на всех парах несся последний шик родного автопрома — четырехглазая Лада-Карлота, экспортный вариант «девятки» со стильным обвесом — передними и задними бамперами и светотехникой. Цвет — «мокрый асфальт». Номеров нет, и на хрена они нужны… Память зачем-то выплюнула то, что ВАЗ в те годы тужился продавать такое в Бельгии, там был коммерческий центр, а чем дело кончилось — хрен его знает. Да и не важно — Пельмень барсом отпрыгнул в проход между гаражами, шириной метра три.
Карлота с визгом тормознула, из нее вылетели трое. В масках, черт возьми! То есть, в шапках-«гандонках», натянутых до плеч, с кустарными прорезями для глаз и рта. Сейчас такой головной убор зачем-то называют «балаклава».
О как!
Каждый из этих трех имел в руке короткий ломик — монтировку или арматуру, Саня не вгляделся, ибо нет смысла. Да и времени.
Вот гады! Значит, решили покалечить, если не зажмурить на глушняк. Ну, налетай, сволота!
Ледяная ярость хлынула изнутри. Пельмень вдруг постиг, что может порвать белый свет как портянку. Мгновенья хватило, чтобы понять — трое знают толк в боксе, рукопашке, может, борьбе, но сейчас они для него были никто, пыль, в зеркале не отражались.
Первый взмахнул дубинкой, и в тот же миг Пельмень неуловимо сместился вправо. Свистящий хук кометой влетел в челюсть, и сумерки для бандита вдруг превратились в ночь. Тело, лишенное сознанки, еще валилось вперед и вправо, как взлетел короткий крик:
— Серый, мочи!
Второй — видать, и есть тот самый Серый — успел нанести удар, Саня ловко уклонился, но все же вынужден был поставить блок, изо всех сил стараясь, чтобы удар железяки вышел скользящим. Удалось, но боль огнем обожгла левую руку.
Не перелом!.. Не перелом!.. Нет!.. — ликовал кто-то в башке, ангел-хранитель, должно быть.
Серый, нанося удар, неудачно выставил вперед левую ногу, и Пельмень по наитию так и сунул ему прямой ногой в колено, как футбольный защитник-костолом. Что-то отвратно хряпнуло, Серого скрючило от боли, он потерял и разум и координацию, и тут же отхватил жесточайший удар в жбан коленом в стиле Майка Замбидиса.
Готов.
Третий, похоже, понял, что ему мало что светит, бросил железку, сунул руку за пояс — может, и разумно в его позиции, хотя еще разумнее было дать деру в машину — водила, похоже, остался за рулем. Но что было, то было. Руки опущены, а Саня — вот он, сто девять кило и резкость тигра. И свирепый свинг правой — на, сука!
Готов.
Мотор бешено взревел, Карлота понеслась, унося уцелевшего шофера, с неизвестно каким состоянием духа, штанов и сиденья. Саня коротко рассмеялся этому, огляделся в полумраке. Два тела темнели в отключке, а первое уже бессмысленно шевелилось.
Так, а что же там хотел достать третий?..
Пельмень, впрочем, уже знал, что тот хотел достать, толкнул тело ногой, оно вяло распласталось. Боль рывками дергала левую руку, он сжал зубы, пошарил правой…
Ага, вот он, стальной холодок.
Саша поднял ствол, даже смотреть не стал, сунул за пазуху, поспешил домой. Хрен его знает, по хорошему скинуть надо было, но что-то много желающих силушкой помериться, а со стволом спокойней как-то.
Дома все было родное до усрачки: матери нет, в ночную смену; батя сильно вдатый, со своего насквозь пробздетого дивана смотрел орущий телек, сам орал, подскакивал, махал руками — шел футбольный матч, чемпионат СССР. На табурете рядом — стакан, чуть початая чекушка, литровая банка болгарского томатного сока. Еще одна пустая бутылочка валялась на полу ухайдоканная.
— Бать, ты бы приглушил моторы, — Саня поморщился и от этого срама, и от боли в руке. — Какие-никакие, а соседи.
— Так нету никого! Мамка наша на дежурстве, а остальные хрен их знает где, куда-то черти унесли. Маринка вроде здесь, да и хер на нее!
Ха! — подумал Саня. А вот это мысль. Не столько на нее, сколько в нее, но в целом-то папаня дело говорит. Спасибо за подсказку.
— А-а-а!.. — вдруг дико взвыл бывший физрук, потрясая кулаками. — Да мать же твою, мазила из Нижнего Тагила! Вот где таких калек набрал, на кладбище, что ли⁈ Самого туда! В золотом гробу!..
— Это ты про кого так? — улыбнулся Саня.
— Ну про кого! Про чучмека этого, не знаешь, что ли?.. Ну, Красная Пресня!
По ходу диалога выяснилось, что какому-то арабскому миллиардеру не то из Сирии, не то из Ирака попала удивительная вожжа под хвост: он купил захудалый московский клуб «Красная Пресня», болтавшийся где-то во второй лиге, ввалил в него вагон бабла, то есть в покупку игроков, а тренером взял не абы кого, но самого Константина Ивановича Бескова, который насмерть расплевался со «Спартаком», после чего свершилось чудо: «Красная Пресня» за два сезона прорвалась в высшую лигу… а вот здесь дела пошли через пень-колоду. В чем Игорь Борисыч яростно винил денежного мешка, внезапно возомнившего себя футбольным авторитетом и властно встревавшего в дела тренерские.
Саша нахмурился, припоминая. Интересно девки пляшут, а Россия в этом мире меняется. Внатуре, был же такой покемон с большим кошельком, имя даже вспомнилось: Аль-Халиди что ли… правда тогда «Пресня» прыгнула в «вышку» только в России, после распада СССР, и называться стала «Асмарал».
— Бей! Да бей же, инвалид, чучело гороховое!.. — бурно страдал Игорь Борисович.
— А ты что, бать, за «Пресню» прижимаешь, что ли?
— А то! Бесков же! Мозг!.. Это ж тебе не Лобан тухлый, вся Украина на него пашет, все ихние команды под Киев ложатся, подстилки! У, аферюга!..
Папаша раскипятился не на шутку. Рожа багровая, волосы взлохмачены, грязная футболка с логотипом SEOUL-88 вся в томатных брызгах…
Сын не удержался от улыбки, вот так если к себе прислушаться — к бате он тоже привык. И расставаться даже жалко.
— Ладно, бать, болей от души, а я в ванную.
Запершись в санузле, он сперва осмотрел руку: гематома уже начала наливаться зловещей лиловостью, но перелома, слава Богу, нет. Ушиб, да, сильный, но это пройдет. Есть средства ускорить заживление… Болит, сволочь!
Он вынул пистолет, лишь теперь рассмотрел его. ТТ. Старье, но вполне рабочее, боевое. Вынул обойму — шесть патронов. М-да.
Пошарив взглядом, Саня увидел чей-то почти новый полиэтиленовый мешок, завернул ТТ в него. Куда?.. Заглянул под ванну. Тьфу! Грязь, плесень, паутина. Гм?..
Решение пришло счастливым случаем. Пакет — советский, не чета нынешним, очень плотный, лет десять мог служить. Унитаз — как Днепрогэс, с бачком, вознесенным к потолку. Вот так все и сложилось.
