Третий лишний (СИ) - Черемис Игорь

Глава 8. Там у них гнездо

Наверное, лучшим для меня выходом было не ходить ни в какой комитет комсомола. Натаху я не обманул — все свои дела с Сашей я считал законченными. Мои идеи были зарублены на корню, как и моя вовлеченность в жизнь комсомольской организации института. К тому же Саша наверняка поинтересуется, почему я не был на собрании, и вряд ли ему понравится мой ответ, потому что он был простым, но грубым.

Тем не менее я скомкано попрощался с Жасымом, посмотрел на дверь в кабинет Рыбки — Дёма там чего-то задержался сверх меры, что для его знаний по алгебре было необычно. Впрочем, не исключено, что уважаемая госпожа Фишерман просто развлекалась, мучая несчастного студента, который, в принципе, был забавным, если не обращать внимания на отдельные выходки. Но уже в следующее мгновение я выбросил Дёмыча из головы и отправился к парадному входу.

Перед самой дверью в кабинет я снова засомневался в правильности происходящего, но потом напомнил себе, что будущее вновь может стать неопределенным, а подстилка соломки в разных местах повышает вероятность спасения в сложных обстоятельствах. Без перестройки и разрешения кооперативов здешний комсомол мог влачить безбедное и сытное существование бесконечное количество времени.

Молодое поколение регулярно исторгало из своих рядов достаточно активных индивидуумов, которые буквально горели общественной нагрузкой, так что никакого кадрового голода ни ВЛКСМ, ни КПСС не испытывали. Наоборот — они всячески ограничивали будущих карьеристов, создавали искусственные трудности на пути к властным вершинам, которые предполагалось героически преодолевать. К тому же тут очень ценилась ленинская фраза про кухарку и управление государством, которую партийные функционеры понимали достаточно буквально, а потому порулить давали буквально всем — на случай, если человек вдруг скрывает свои управленческие таланты. Конечно, подавляющее большинство не могло управлять не то что государством, но и собственной жизнью, а потому быстро оказывались вне партийной вертикали, но, видимо, несколько найденных самородков стоили подобных издевательств над школьниками и студентами.

Я не сомневался, что Саша нацелился как раз на попадание в систему — через комсомол, а потом и партию. Такой вид карьеры не предполагал специфических знаний, например, по заборостроительству, хватало нескольких инструкций и небольшой толики здравого смысла. Для этой карьеры нужно было не бояться толпы, уметь общаться с людьми, а также много и складно говорить, хотя бы и по бумажке; все эти качества у Саши имелись. К тому же он был отличником, что тоже очень ценили в комсомольцах старшие товарищи из партии. В общем, это был готовый кандидат на одну из непыльных должностей в райкоме комсомола, где его окончательно обработают в нужном направлении — и пнут в сторону райкома или сразу горкома КПСС.

Саша, видимо, всё это и сам понимал, потому что дураком не был. Понимал он и то, что для нормальной жизни в различных райкомах или горкомах нужна команда своих людей. Наверное, какие-то зачатки этой команды он имел — сформировал за несколько лет руководства институтским комсомолом. Я не исключал, что он заодно присмотрел и перспективного покровителя, чтобы войти уже в его команду. В конце концов, это было нормально для любой иерархической структуры.

Я вдруг подумал, что Черненко на посту Генсека слегка ломал эту нормальность — судя по кадровым решениям, которые я успел изучить, своей команды у него не было, он пользовался теми, кого набрал его многолетний шеф Брежнев. Горбачеву же вообще придется искать «своих» буквально на ходу, сейчас у него никого не было. И две подряд ненормальности привели к тому, что налаженный движок советского государства серьезно засбоил, а потом и сломался. Впрочем, это могли быть мои домыслы, которые ничего общего с реальностью не имели.

Я вздохнул и потянул на себя дверь комитета.

***

В первый момент я подумал, что снова оказался в прошлом. Был вечер, была большая просторная комната, в которой комсомол мирно уживался с профсоюзом, а Саша сидел за своим столом и опять трудился над неким монументальным трудом. Даже стопка была такой же большой, если я, конечно, правильно помнил то, что видел мельком в нашу с ним первую встречу.

— Привет, — поздоровался я.

Он кивнул, дописал несколько слов, поставил точку — и посмотрел на меня.

— А, Егор, — он оторвал задницу от стула и протянул мне руку. — Привет-привет! Как дела?

— Идут потихоньку, — осторожно ответил я. — Зачеты вот закрыл.

— О, это ты молодец. И спасибо, что заглянул, — он бросил рассеянный взгляд на листок, но потом переложил его в стопку к остальным и снова посмотрел на меня. — Тебя хотят видеть в райкоме.

Мне это не понравилось, хотя приглашение в райком для рядового комсомольца наверняка не означало ничего плохого — если рассматривать ситуацию с точки зрения обычного карьериста. Напротив, это могло приоткрыть для этого комсомольца дверь в мир различных свершений на партийном поприще. Я сомневался, что тамошние работники желали увидеть меня, чтобы сделать строгий выговор, например, за новые джинсы. К тому же Саша тоже был в джинсах — причем явно фирменных, тёмно-синих и достаточно новеньких. В эти времена ношение одежды вероятного противника не наказывалось, хотя и не поощрялось; глупо наказывать людей за то, что пытается продать наша советская промышленность. А вот фарцовка тут каралась строго, что есть, то есть.

Я покатал в уме возможные варианты ответа, ничего не придумал и просто молча уставился на него, ожидая продолжения.

— Да не жмись! — воскликнул Саша. — Ребята просто хотят познакомиться… и девушки тоже. Ты их заинтересовал.

Слышать такое было неожиданно приятно.

— Зоопарк на Баррикадной находится, — всё-таки буркнул я, чтобы он не слишком обольщался на мой счет.

— Ха! — Саша стало весело. — Нет, они посмотрят тоже, но в основном хотят пообщаться.

— Зачем? — меня эта затея всё равно смущала, хотя толком объяснить причины этого я бы не смог.

— Хотят знать, как живут комсомольцы института, — Сашу, кажется, мотивы его старших товарищей из райкома не интересовали нисколько. — Мои рассказы это мои рассказы, но личное общение с членами первички ничего не заменит. Кстати, ты же не был на собрании?

Я внутренне ощетинился и помотал головой. Если он сейчас спросит, почему я пропустил такое важное мероприятие, я могу и не сдержать эмоций.

Но он не стал ничего уточнять.

— Жаль, — по его лицу было видно, что он на самом деле сильно огорчен этим обстоятельством. — Но ладно. Тогда, думаю, тебе будет интересно узнать, что нам дали ставку освобожденного секретаря нашего комитета.

— Вот как? — с легким любопытством спросил я. — И кого же выбрали на эту почетную должность?

— Меня! — гордо заметил он. — Правда, я всё равно буду совмещать, про аспирантуру я всё уже обговорил. Но там стипендия такая… сам должен понимать.

Стипендия у аспирантов была повыше студенческой, но всё равно не дотягивала до средней зарплаты по стране, причем с большим запасом. Скорее, это была некая пенсия, которой не всякому старику или старушке хватало на нормальную жизнь, не то что молодому человеку с различными потребностями в новых джинсах. А если тот же Саша задумает жениться, то двоих — или троих, если у них в планах скорый ребенок — эта стипендия точно не вынесет. Я понятия не имел, сколько платили освобожденному секретарю институтского комсомола, но подозревал — не слишком много, чтобы он не шиковал, а пытался вылезти на следующий уровень. [1]

— Ну так что, сходим? — напомнил о своем предложении Саша.

— В райком? — уточнил я.

— Да.

— А когда?

— Сейчас, чего тянуть? — ответ Саши меня слегка огорошил.

Сейчас мне хотелось пива и не хотелось напрягаться. Неделя и так выдалась не самая простая. С другой стороны, раньше сядешь — раньше выйдешь. Меня не особо нервировал интерес ко мне со стороны райкомовских сотрудников, но если я упомяну про этот интерес в беседе с Валентином или Михаилом Сергеевичем, те наверняка попросят подробностей. Показывать им свою лень и отсутствие у меня любознательности мне всё ещё не хотелось. Пока что они относились ко мне почти как к равному, и я собирался поддерживать это отношение так долго, как смогу. И если ради этого надо тащиться в райком, то так тому и быть.