Козырь Рейха. Дилогия (СИ) - Романов Герман Иванович
– Ну что ж! Пора!
Лангсдорф поднялся по трапу на ходовой мостик, внимательно посмотрел на офицеров, рулевых и сигнальщиков, застывших при появлении командира, и негромко отдал приказ:
– Корабль к бою и походу изготовить!
Такое распоряжение капитана было вроде абсолютно ненужным – команда «Шпее» давно подготовила свой броненосец к неравной схватке с тремя крейсерами, и только дожидалась приказа командира. Но вначале соблюсти устав и традицию – таков орднунг. И вот последовала команда:
– Самый малый вперед! Держать ход 10 узлов!
– «Броненосец «Адмирал граф Шпее» горит ярким погребальным костром – вот бесславный конец рейдера Гитлера, живого кошмара Атлантики! Сотни убитых, раненых и заживо сгоревших немецких моряков – не этой ли чудовищной платы ждала Германия все эти дни?! И она оказалась для нее высока, искупительная жертва принесена!»
Из включенной и настроенной радиостанции, взятой в качестве трофея с одного из английских сухогрузов, через черный проволочный динамик голосом провинциального прокурора, которого лишили наследства по собственной тяжбе, вещал Майк Фаулер. Немцы едва сдерживали улыбки, но Лангсдорф был уверен, что до этого находящиеся здесь моряки сдержанно, в полголоса, но очень весело хихикали над его высокопарной речью, полной низкопробного трагического пафоса.
Рассекая тяжелым форштевнем маслянистые пятна на воде, сдержанно рыча и громыхая дизелями «карманный линкор» быстро набирал ход. Густой черный дым волочился следом за идущим по синей глади кораблем – «коптильня Кранке», а так, наверное, будут называть теперь это устройство моряки кригсмарине, еще выполняло поставленную задачу и не следовало рано сбрасывать маски в этом театре абсурда.
– «Буксиры и пожарные суда осторожно подходят к «Шпее», который неуправляемо и очень медленно движется вперед. На нем все еще гремят взрывы, осколки разлетаются по сторонам. Вот уже третий час немецкая команда судорожно тушит возникающие в разных местах очаги пожаров. Видно, что не морская нация живет в Германии, англичане в их положении уже бы справились даже с таким грозным пожаром!»
– Пинка бы тебе дать за болтовню! Что не слово, то всяким образом норовит зацепить Германию, ущипнуть ее за разные места, – негромко произнес Лангсдорф и приказал:
– Держать двадцать узлов! Идем прямо на английские крейсера! Находится в готовности дать полный ход!
Прижав к глазам бинокль, Лангсдорф разглядел на вражеской эскадре почти идиллическую картину. Англичане уже почти не смотрели на завораживающее поначалу зрелище пожара на «Шпее», а занимались обычными делами, решив, что боя не будет ввиду гибели противника, или как минимум его полного выхода из строя. Дежурные котлы под парами, слабые дымки из труб – а ведь выйти на дальность эффективной стрельбы всего каких-то полчаса времени. Но тут абсолютно не ко времени, чуть ли не заорал в полный голос американский радиокомментатор, будто ему прищемили мясистый нос раскаленными плоскогубцами.
– «Горящий рейдер набирает ход! По-моему, он собрался таранить английские крейсера, которые стоят беспечно! Парни, вы чего спите? Вы хотите, чтобы по вам прошел этот бронированный утюг?! Нет, вы посмотрите, как он двигается?! Этот немец быстро набирает ход! Капитан Лангсдорф спятил – он действительно идет на таран!»
– Какой болтун?! Таран с полутора сотни кабельтовых?! Ладно, нужно оставить эти домыслы и бредни за рамками, – пробормотал командир «Шпее» и громко объявил приказ:
– К бою! Все «декорации» за борт! Полный ход! Вправо десять градусов! Поднять сигнал!
Команды были приняты к исполнению, теперь над Фаулером никто не смеялся, ни до того стало – лица посуровели, приближающийся бой стал реальностью. Лангсдорф мысленно лихорадочно прикидывал различные варианты, боясь вслух произнести даже одно слово – нельзя так глупо спугнуть удачу. Пока англичане разведут пары, пройдет четверть часа, если не больше. И вот тогда тактических комбинаций у них будет мало, только встречный бой на пересекающихся курсах.
Просто нет других вариантов!
Солнце клонится к закату, оно за кормой броненосца и лучи будут слепить британцев, отражаясь от морской глади. Ход крейсера Харвуда сразу не наберут – расслабились англичане, поверили в гибель врага – а значит «кроссинг Т» не устроят. А ведь продольный огонь по броненосцу, который не сможет маневрировать в условиях мелководности эстуария и наличия здесь мелей – страшная штука. А значит, начнут догонять на сходящихся курсах! Почему на сходящихся? А иначе «Шпее» выскочит в океан, ведь уже вечереет! Там возможен только ночной бой, что всегда лотерея с крайне непредсказуемыми результатами. С торпедами у британцев сейчас натужно, они истрачены в прошлом бою, а у «карманного линкора» имеется локатор. Так что до ночной баталии Харвуд доводить не станет, постарается решить дело в перестрелке – а она будет проходить на самой эффективной для германских 28 см орудий дистанции. Есть шансы, и неплохие!
– Поднять сигнальные флаги!
Броненосец дрожал – дизеля набрали максимальные обороты, и дистанция до английских крейсеров стремительно сокращалась. Пройдет едва четверть часа, и разговор начнут вести корабельные орудия.
– «На «Шпее» подняли сигнальные флаги. Рядом со мной опытный сигнальщик Ройял Нэви, он уже разобрал текст, который гласит – «Принимаю бой». А вот второй сигнал есть старый лозунг со времен кайзера – «Германия превыше всего», – Фаулер уже почти кричал в эфир, захлебываясь от восторга. И не побоялся, открыто и во всеуслышание всему миру, объявить о том, о чем другие обычно помалкивают.
– «Мы все стали жертвами грандиозной инсценировки! Никакого пожара на самом деле не произошло, но он был настолько реальным, что все поверили в него. Граф Лангсдорф достоин номинации на премию «Оскара» за самую натуральную подготовку и режиссуру! Это гений, которого нужно немедленно приглашать на нашу «фабрику грез» – Голливуд. Он всех поставил в дурацкое положение, англичан в первую очередь! И сейчас мы станем свидетелями грандиозного боя, которого так ждали этот долгий насыщенный событиями день! Оставайтесь у радиоприемников, с вами Майк Фаулер с прямой трансляцией из Монтевидео!»
– Ты прав, Майк Фаулер, – громко произнес Лангсдорф, перекрывая гул дизелей. И его услышали, повернув лица.
– Дойчланд юбер аллес! Германия превыше всего!
Командир соединения «G»
легкий крейсер «Аякс»
контр-адмирал Харвуд
– Сэр! Кэптен Вудхауз просит вас немедленно подняться на мостик! На нас идет «карманный линкор»!
Взволнованный голос вошедшего в каюту офицера чуть ли не подбросил контр-адмирала Харвуда из мягкого кресла, в котором тот задремал. Сон моментально исчез, и, застегивая китель на ходу, он быстро поднялся на мостик. Протянув руку, взял бинокль и тут же увидел вдали быстро идущий знакомый силуэт.
– Лангсдорф устроил инсценировку пожара, сейчас об этом объявил репортер! Я поднял сигнал подготовить корабли к бою и увеличить ход до 25 узлов, сэр, – спокойно доложил Вудхауз и пожал плечами, словно извиняясь, что отдал приказы от имени флагмана.
На крейсерах густо дымили трубы – в прожорливых котлах торопливо сжигали нефть, требовалось срочно поднять там пар и подать его на турбины. Крейсера спешно готовились к бою, медленно задвигались орудийные башни, звучали ревуны.
– Вы сделали все правильно, Вуди, – улыбнулся Харвуд, быстро просчитывая тактические варианты. Раздельное маневрирование исключено – слишком мало снарядов и очень близки сумерки. Значит, следует принять проработанный ранее вариант.
– Ход 25 узлов, строй кильватера, головным «Камберленд», курс 20 вправо, – Харвуд быстро отдавал распоряжения, и колонна крейсеров вскоре пришла в движение, наращивая ход. Трубы задымили еще гуще, заходящее за горизонт закатное солнце слепило глаза.
– Идем сходящимися курсами, пристрелку начать с 20 тысяч ярдов «Камберленду»! Легким крейсерам быть готовыми к открытию огня с 14 тысяч ярдов! У нас слишком мало снарядов, Вуди, придется рискнуть, – Харвуд внимательно смотрел за приближающимся «карманным линкором», кляня себя, что поверил в инсценировку. Хотя в том нет вины, обманулись сотрудники из аппарата атташе, а их провела германская разведка, поманив легкой удачей враз решить все проблемы диверсией. А обманываться всегда легко, если сам в это веришь.
