Андрэ Нортон - Покоренный корабль
И тут над головами, нарушив обычную тишину корабля, раздалось предупреждение из рубки, где находился Ренфри, сам себя назначивший на вахту:
— Корабль готовится к очередному прыжку, приятели. Пристегнитесь! Мне кажется, скоро большой прыжок!
Они заторопились к койкам. Тревис потянул защитные ремни. Что найдут они на этот раз? Еще одну станцию с роботами — или порт, конечную цель полета? Он подготовился выдерживать переход из гиперпространства в нормальное пространство-время, надеясь, что привычка на этот раз сделает испытание легче.
Снова они прошли через переход, отрицающий законы природы и тяжело достающийся и телу, и разуму.
— Впереди солнце, — Тревис, открыв глаза, услышал в коммуникаторе голос Ренфри. — Одна… две… четыре планеты. Мы как будто направляемся ко второй.
Новое ожидание. Новый спуск в атмосфере, возвращение тяжести, вибрация стен и пола. И посадка, на этот раз с легким подпрыгиванием, как будто она не так хорошо контролировалась, как на заправочной станции.
— Это что-то другое… — послышался голос Ренфри. Вид, открывшийся перед ним на экране, словно лишил его дара речи.
Они поднялись в рубку и столпились у окна в новый мир. Должно быть, стояла ночь, но ночь, полная красноватого света, словно далекий пожар бросает в небо отблески своей ярости. И свет этот дрожит, как языки костра.
— Их родная планета? — спросил Росс.
Ренфри, глядя на игру света, ответил, как всегда, весьма осторожно:
— Не знаю. Просто не знаю.
— Попробуем взглянуть из люка, — Эш снова принял на себя руководство.
— Может быть, вулкан, — предположил Тревис, вспомнив свой опыт в доисторическом мире.
— Нет, не думаю. Я только одно могу вспомнить…
— Знаю, — Росс уже начал спуск по лестнице. — Северное сияние!
10
Шахматная доска порта заправочной станции, ее необычная архитектура — это поражало, но все же вмещалось в пределы понимания землян. Но здесь — Тревис смотрел в раскрытый люк — самые фантастические сны обрели здесь реальное воплощение.
Вдоль горизонта играли красные языки света, заполняя четверть неба, поднимаясь к зениту. Звезды бледнели в этом свете, мерк и свет луны — луны, в три раза большей по размеру, чем спутник их родной планеты.
От корабля уходила потрескавшаяся, взгорбленная, некогда ровная поверхность посадочного поля. В воздухе слышался слабый треск, он не имел определенного источника. Как будто атмосферные электрические разряды. От красных бликов везде бродили мрачные тени.
— Воздух годится, — Ренфри осторожно снял шлем. Услышав это, остальные последовали его примеру. Воздух сухой, как ветер пустыни.
— Там какие-то здания — в том направлении, — все повернулись, следуя жесту Росса.
На заправочной станции башни, хоть и полуразрушенные, устремлялись к небу — здесь же здания жались к поверхности, самое высокое из них было не выше корабля-шара. И нигде в красном свете Тревис не видел ничего похожего на растительность. Очевидным была заброшенность порта заправки, но здесь опустошение казалось тревожным, почти угрожающим.
Никто не торопился выйти под это огненное небо, и никто не направлялся к кораблю. Если эта посадка тоже предназначалась для обслуживания корабля, то здесь механизмы не действовали. Наконец земляне снова ушли в корабль и закрыли люк, решив дождаться дня.
— Пустыня… — Тревис сказал это почти про себя, но Эш вопросительно взглянул на него.
— Ты хочешь сказать — там?
— Ощущение в воздухе, — объяснил Тревис. — Научишься узнавать, если проведешь в пустыне большую часть жизни.
— Это конец нашего пути? — снова спросил Росс у Ренфри.
— Не знаю, — все они поднялись в рубку. Техник остановился перед главной панелью. Он хмуро смотрел на нее. Потом неожиданно повернулся к Тревису.
— Ты чувствуешь пустыню. Ну, а я чувствую машины: я прожил с ними большую часть моей жизни. Никаких указаний, что мы снова взлетим. Но у меня есть чувство, что это еще не конец, — он чуть смущенно рассмеялся. — Ну, ладно, если вы скажете, что я вижу привидения, я соглашусь.
— Напротив, я настолько с тобой согласен, что даже не собираюсь отходить от корабля, — улыбнулся Эш в ответ. — Может, это еще одна заправка?
— Роботов-то нет, — заметил Росс.
— Они могли выйти из строя и проржаветь много лет назад, — ответил Ренфри. Теперь он как будто пожалел, что высказал свои сомнения.
Наконец они улеглись, но если кто-то и спал, то урывками. Тревис, лежа на мягком матраце, который принимал форму его тела, не испытывал ощущения безопасности — того ощущения, которое испытывал в полете. Теперь за оболочкой, до которой он может дотронуться рукой, лежит неизвестная земля, готовая скорее не приветствовать, а грозить опасностями. Может быть, игра огней на небе, сухой пустынный воздух — все это вызвало у него впечатление, что там не мир, населенный старыми машинами. Нет, там снаружи жизнь, и она ждет.
Должно быть, он задремал, потому что его разбудило прикосновение руки Росса к плечу. Вслед за Мэрдоком он потащился в кают-компанию. Ел молча, но каждый нерв его жилистого тела трепетал в напряжении. Тревис по-прежнему ощущал ожидавшую снаружи опасность.
Они вооружились, прицепили к поясам бластеры чужаков. И вышли на безжалостный солнцепек, такой же грозный, как ночные огни.
Эш прикрыл глаза рукой.
— Попробуйте надеть шлемы, — предложил он. — Возможно, они смягчат блеск.
Он оказался прав. Прозрачный материал шлемов задерживал часть света, и смотреть стало легче.
И Тревис оказался прав, говоря, что они оказались в пустыне. Песок, дюны белого песка, отдельные песчинки жестко блестели, отражая солнечный свет. Для незащищенного глаза это было просто невыносимо. Пустынная местность не вызывала ни малейшего желания исследовать ее. И все же всегда существует возможность, что какое-то случайное открытие позволит решить задачу возвращения.
— Пойдем туда, — решение принял Эш, опытный исследователь. — Ты останешься здесь, Ренфри, у корабля. При любом признаке того, что корабль оживает, стреляй — на максимуме.
Выстрел из ствола оружия чужаков способен вызвать вспышку голубого пламени, видимую за мили. Путешественники не знали, какова дальность действия коммуникаторов шлема, но в эффективности оружия они были убеждены.
— Сделаю! — Ренфри уже поднимался по лестнице, немного разочарованный тем, что не оказался в числе исследователей.
И вот земляне — Эш в центре и немного впереди, Росс и Тревис по бокам и немного сзади — направились к зданиям. Тревис машинально рассматривал песок под ногами. Он не мог бы сказать, что ищет. Да и не останутся на этом песке следы. Следы! Он оглянулся. Неглубокие впадины, обозначавшие их собственные следы, уже почти неразличимы. Никаких признаков, что кто-то проходил здесь, в этом районе забытой базы, в течение дней, месяцев, лет, поколений.
Но песок не везде. Тревис обошел наклонный блок покрытия поля, за ним образовалось углубление. Тревис поколебался, потом заглянул в него.
Вечером на поле дул ветер; он чувствовал его, выглядывая из люка. Теперь воздух неподвижен, песок не тревожит даже легчайший ветерок. А углубление свободно от песка. Он не знал, какой инстинкт подсказал ему, что тут что-то не так. Но подсознательная тревога не оставляла его, поэтому он встал на колени и принялся глазом охотника-следопыта разглядывать яму.
И только потому увидел то, что в противном случае осталось бы незамеченным, — углубление в почве, не прикрытой песком. Он потрогал пальцами след. Что-то жирное. Тревис снял шлем и поднес палец к носу.
Едкий запах, запах чего-то живого, какого-то грязного тела. Он уверен в этом! И так как это существо сидело здесь долго, наблюдая за кораблем, он решил, что оно обладает разумом — какого-то типа. Надев шлем, он по коммуникатору сообщил о своей находке.
— Говоришь, оно сидело здесь долго? — услышал он вопрос Эша.
— Да. А ушло недавно, — апач все свои заключения делал на основании запаха, сохранившегося в укрытии.
— Никаких следов?
— На песке ничего не сохранится, — Тревис ногой пошевелил небольшую песчаную горку. Нет, никаких следов. Но этот тайный наблюдатель мог прийти только из одного места — из зданий, полузасыпанных ползущими дюнами. Тревис встал и пошел вперед, держу руку на рукояти оружия. Ощущение ждущей впереди опасности усилилось.
Эш приблизился к середине комплекса зданий. На самом деле, как они теперь видели, здание было только одно. Два боковых крыла соединялись с центральным корпусом длинными низкими переходами без окон. Тревис знал, как действует песок на скалы. Здесь песчаная эрозия тоже действовала, и стены напоминали дюны.
Окон не видно, дверей тоже. Но в конце крыла перед Тревисом открылась яма в песке, нарушающая естественную линию, созданную ветром. Углубление привлекло его внимание.
