Андрей Величко - Пятая книга
Ну, а вечером мы с Гошей, в полном согласии с традицией, обсуждали текущие события.
— Как там, дошли уже сведения до Америки? — первым делом поинтересовался император.
— А как же, сразу после моего указа, то есть в двенадцать ноль три, американский военный атташе оккупировал телеграф и сидел на линии, пока в посольстве не кончились наличные. Так что там уже и экстренные выпуски успели появиться… В общем, в Сан-Франциско паника. Люди Альперовича распустили слухи, что японцам сильно нравится этот город, а Одуванчику — так и еще сильнее. Причем все почему-то боятся только атаки с моря — странный народ, ей-богу.
— А откуда она еще может быть, с неба, что ли?
— Из-за ближайшего угла тоже получается ничуть не хуже, — просветил я императора. — Все билеты на отходящие поезда и корабли скуплены заранее, с автомобилями и всякими бричками аналогичная история. Так что у желающих сбежать возникают некоторое финансовые трудности. Ну и бардак кругом, люди же с деньгами и ценностями бегут, не пустыми! В общем, сплошное раздолье карманникам и просто грабителям. Правда, не всем, алафузовские ребята почему-то очень не любят конкурентов. А с моря туда поплывет только контрабандный спирт, Того уже распорядился передать Одуванчику шестьсот тонн из захваченных на Оаху запасов горючего. Кстати, надо будет посоветовать Паше ввести скидки пострадавшим от грабежей. Хотя, конечно, основные поставки будут морякам флота — главные силы американцев сейчас там. И перед ними дилемма — или выступать в поход, не закончив подготовки, или продолжать ее в условиях расцветших там пышным цветом безобразий. Сведений пока еще нет, но, похоже, принят будет именно второй вариант, так что у Того появляется время для приведения Гавайев в более пригодное для обороны состояние. Да, и завтра к тебе начнет рваться американский посол. Правда, полностью расшифровать данные ему инструкции пока не удалось, но уже ясно, что ему поручено всеми возможными способами, невзирая на расходы, оттянуть вступление России в войну. Похоже, Тафт малость запаниковал… Жалко, что не он там все решает.
— Невзирая — это хорошо, — хмыкнул его величество, разглядывая на просвет стакан с морсом. — Но как к этим инициативам отнесутся англичане?
— Самому интересно. Если быстро придут на помощь, то японцам станет туго. Но это вряд ли, их сингапурская эскадра не имеет решающего преимущества, а перебрасывать силы с Атлантики они, скорее всего, побоятся. И ты, это самое, не очень сильно выдаивай амеров. Нам отсрочка нужна не меньше, чем им, потому как, вопреки всем планам, наша четвертая авиадивизия еще не доплыла до Танжера, а ведь ей там нужно не менее недели для обретения должной готовности.
— Вот как раз если мы с Машей ни с того ни с сего начнем проявлять альтруизм, всякая собака догадается, что у нас тоже ни хрена не готово. Так что сейчас явно не время для неуместного бескорыстия. Как только у тебя расшифруют, какими суммами разрешено оперировать американскому послу, сообщай немедленно, пусть даже это будет и в три часа ночи. А что у нас с Австрией, ведь, по идее, европейская война должна была начаться с предъявления ею ультиматума Болгарии?
— Сам не могу понять, что там у них происходит. Причем ладно я, но ведь и англичане тоже не могут! Австрийский парламент опять собачится с венгерским. Похоже, что планы противника малость изменились и война начнется нападением Франции на Германию. Что будет использовано в качестве предлога — не интересовался, дело десятое. Кстати, завтра мой танк прибывает в Питер! И паровоз тоже. Где ставить будем?
— Пока где-нибудь у тебя, в темном уголке, чтобы никто не видел. А с началом войны — на Дворцовой площади. Доедет он туда своим ходом?
— Он, может, и доедет, в крайнем случае остановится на ремонт, а потом дальше. Вот только кто после него улицы ремонтировать будет? И, кстати, где тут у тебя план Питера?
— Боишься заблудиться?
— Нет, просто по дороге от себя к тебе я проезжаю через два моста. А какой мост выдержит восемьдесят пять тонн?
— Ты же седьмой год живешь в Питере. Неужели до сих пор не знаешь, что на Дворцовую площадь не попадешь, не пересекая Мойки и Обводного канала?
— Во-первых, я живу не в Питере, а в Гатчине. А во-вторых, я как раз и хотел глянуть — вдруг эти водные артерии где-нибудь протекают по трубам, как и положено мелким речкам в черте города.
Глава 10
Думаю, многим приходилось читать или слышать фразы типа «кредитные дефолтные свопы часто используются для хеджирования деривативных рисков» или что-то вроде этого. Причем взявшие на себя труд подумать о смысле подобных откровений вполне могут прийти к выводу, что это есть маскировка того простого факта, что кому-то хочется обуть лоха. Ибо для передачи информации обычно используются общеупотребительные слова, даже там, где речь идет о специфических вещах. Например, в физике полупроводников весьма сложное образование, характеризуемое отсутствием электрона на его месте в решетке, называется дыркой. И ничего, престиж науки не страдает… А сколько заумных синонимов придумано финансистами для слов «отъем денег», «воровство» или «грабеж»? Или почитайте, например, обзорные материалы по квантовой физике. А потом сравните с таковыми же по сравнительной астрологии, исторической антропологии или вирулентной алхимии! То есть для себя уже давно сделал вывод: если в тексте избыток специфичных терминов, без которых прекрасно можно обойтись, то это исключительно для запудривания мозгов.
Так вот, во второй половине июля одиннадцатого года в Гибралтарском проливе стало не протолкнуться от спешащих во все стороны кораблей. Наплевав на международные приличия, французы судорожно довооружали свою алжирскую группировку. Англичане гнали суда с припасами в Дарданеллы и на Крит, американцы им помогали, у нас с немцами тоже имелось полно вовремя не доставленных грузов… В общем, толчея была как на Садовом в час пик. А долго она может обходиться без ДТП? И оно не замедлило последовать — французский сухогруз столкнулся с немецким легким крейсером «Эмден». Естественно, лягушатники тут же объявили виноватыми немцев, причем их претензии содержали столько специфических морских, финансовых и еще черт знает каких терминов, что немцы даже малость подрастерялись. Видя такое дело, я выступил с публичным заявлением. Где произошло столкновение, вопросил я и сам же ответил: в пяти километрах от африканского берега и в десяти от европейского. «Эмден» шел в Средиземное море, француз — из него. И в Германии, и во Франции принято правостороннее движение. То есть француз тупо выскочил на встречку и вмазался в мирно идущего по своей полосе немца! Спешил, блин, как депутат в баню с девками. То есть виноваты лягушатники, ущерб уже оценен, давайте платите, и нечего тут нам засирать мозги.
Кстати, в сумму ущерба я включил и недополученную выгоду. Ведь «Эмден» спешил проскочить к Суэцу до начала войны! А теперь ему придется ползти в Индийский океан вокруг Африки. Это на сколько же меньше вражеских судов он захватит или потопит, даже расстройство берет, как подсчитаешь с карандашом в руках. Разумеется, никому из нас и голову не приходило, что французы заплатят — мой демарш предназначался в основном для внутреннего употребления, слегка поднять настроение народу перед войной.
Однако толи у французов и без того кончился запас терпения, толи их так уж проняло мое красноречие, но они нагло потребовали от Гоши, чтобы Россия извинилась за безобразное поведение своего канцлера, а его самого немедленно отстранила от должности и лишила всякого официального статуса. Его величество вежливо ответил, что данные требования явно выходят за рамки допустимого, в силу чего он, Георгий Первый, вынужден ответить отказом по всем пунктам. В случае же, если господа будут продолжать настаивать, канцлеру будет официально разрешено послать их не только на хрен, но и существенно дальше. В ответ Париж объявил мобилизацию.
— Они что, собираются воевать с нами, начхав на Германию? — не понял всей тонкости ситуации Гоша.
— Да им без разницы, под каким предлогом, лишь бы побыстрее. Найдут к чему прицепиться, ты уж не сомневайся… Просто Тафт просил, чтобы такие действия начинались не раньше середины августа, а его, значит, слегка поправили. Скажут небось, что оно само так получилось, типа непроизвольно. Это вообще-то хорошо, что они там меж собой толком договориться не могут.
Понятно, что Вилли не стал спокойно смотреть, как мобилизуется находящаяся у него под боком Франция, и объявил мобилизацию у себя. Мы же пока ничего подобного не объявляли — по очень простой причине. Авторитарному государству вовсе необязательно писать о призыве сотен тысяч резервистов во всех газетах, наши призывники уже второй месяц потихоньку получали свои повестки и непрерывным потоком вливались под знамена. Однако Австрия вдруг потребовала, чтобы мы убрали свои, а в особенности японские войска от ее границ — мол, это угрожает безопасности триединой империи. Гоша, как истинный образец кротости и миролюбия, ответил и этим, причем тоже вежливо. Он объяснил, что подданные микадо находятся в Польше по программе культурного обмена, в данный момент они изучают архитектурные памятники города Бреста и творчество Адама Мицкевича. Вторая же армия находилась тут всегда, а пополнение ее призывниками связано с отвлечением части постоянного состава на помощь в уборке урожая. Вена, задумчиво помолчав два дня, тоже объявила мобилизацию. А потом какая-то местная венская сволочь взяла и стрельнула в эрцгерцога Франца-Фердинанда! Правда, его всего лишь ранили, да и то не очень тяжело, но было совершено непонятно, зачем это вообще делалось.
