Юрий Корчевский - Рыцарь
За небольшим изгибом дороги византийского дозора не было видно. И вдруг – звон стали, крики… Вынув из петель копья, катафракты без приказа пустили коней в галоп.
Половцы сделали засаду по своим правилам. Они подрубили дерево, свалили его поперёк дороги и, когда катафракт остановился, кинулись на него из-за деревьев.
Только они нарвались на опытного воина. Он успел вырвать меч и зарубить двоих. Однако одному против нескольких нападавших устоять тяжело, особенно когда нападают с двух сторон сразу. Тем более что половцы – прирождённые воины, они учатся стрелять из лука и бросать аркан ещё с детства – как и сидеть на коне.
Пока катафракт отбивался мечом, на него набросили волосяной аркан и сдёрнули с коня. Половцы уже предвкушали, как они притащат в свой стан пленного – но… из-за поворота на полном скаку появился весь дозор, выстроившись в две шеренги и заняв всю ширину дороги. И сразу – в копья. Только двое из пятерых уцелели, бросились в лес.
Алексей приказал четверым из своей кентархии преследовать их, догнать и убить.
Катафракты на лошадях, воткнув копья наконечниками в землю, ринулись за половцами. А что с копьём в лесу делать? Они там только мешать будут, за деревья цепляться.
Оставшиеся воины соскочили с коней, и по приказу Конрада двое сразу встали с обнажёнными мечами на охрану. Двое же подняли катафракта. После падения с лошади с полным вооружением он сильно ушибся. Кольчуга – она от стрел или сабельных ударов защитит, а при падении с лошади только усугубит ситуацию своим весом.
С воина осторожно стянули кольчугу и начали ощупывать грудную клетку.
Катафракт вскрикнул, побледнел.
– Похоже, рёбра поломаны, – подвёл итог один из воинов.
Алексей выругался от души. Один катафракт пленного конвоировал, второй травмирован, и его надо срочно отправлять к лекарям в любой город, находящийся поблизости. Да и удержится ли он в седле?
С одного из убитых половцев стянули рубаху, разрезали её на полосы и перетянули пострадавшему грудь. Так ему было легче дышать, и не досаждала сильная боль.
– В седле удержаться сможешь?
Катафракт кивнул.
Ему помогли забраться на лошадь.
Конрад ткнул пальцем в одного из своих воинов.
– Сопроводишь до ближайшего города, где лекари есть. Езжай осторожно, рядом, поддержишь, если что. Отдай в хорошие руки и договорись, чтобы за лошадью присмотрели.
Конрад развязал поясную сумку и достал оттуда золотую монету.
– Ему на лечение, питание и уход. Ну и лошади – на конюшню. Езжай! – тяжёлой рукой он хлопнул по крупу лошади.
Катафракты медленно отправились в обратный путь.
Алексей в очередной раз поразился поступку Конрада. После получения жалованья он пожалел денег на выпивку и угощение, а для пострадавшего катафракта отдал золотой, не раздумывая. Как в этом человеке уживаются столь разные качества – скупость и щедрость к раненому собрату? Милосердие это или святое чувство армейского товарищества? А если милосердие, то как оно сочетается с битьём пленного палкой по пяткам? Воистину, каждый человек – загадка.
Из леса выехали катафракты. По их довольным лицам Алексей понял, что половцев они настигли и убили. Он только уточнил:
– Обоих?
– А как же!
– Лошадей половецких нашли?
Катафракты удивились:
– Так приказа не было…
– Сами бы догадались! Не пешком же они сюда пришли! Вы когда-нибудь видели пешего половца? Ищите!
Сконфуженные катафракты развернули коней и направились назад в лес.
– Стоять!
Воины остановили коней.
– В лесу они их прятать не будут. Езжайте по дороге – они должны быть где-то на опушке. И ещё: при лошадях половец может быть – даже два. Их обычно с десяток бывает, с вашими двумя как раз двух и не хватает. Держите оружие наготове!
Когда катафракты ускакали, Конрад заметил:
– Ты что-то плохо считаешь, Анри! На дороге пятеро убитых, двоих в лесу зарубили, итого – семеро. У лошадей их будет не двое, а трое.
– А про пленного ты забыл? – тут же среагировал Алексей. – Наверняка из их десятка.
– М-да, не подумал.
– У половцев, как и у нас, конница – впрочем, как и пешие – на десятки делится. И обычно у этих варваров в десятке все из одного племени, а чаще – близкая родня. Они нашего катафракта убивать не захотели, в плен взяли – для обмена.
– Откуда такие выводы?
– Петлю на дороге видишь? Это аркан волосяной, им катафракта с лошади стащили. Хотели бы убить – убили бы, не задумываясь, стрелами бы посекли – в лицо, в ноги. А тут аркан.
– Хм, похоже на то.
– А теперь десятку конец – если наши лошадей найдут и с охраной не оплошают.
Катафракты вернулись через полчаса, и пристыженные.
– Ушли кони.
– Как – ушли? Сами?
– Мы уже подъезжали, когда десяток коней из леса выбежал и пустился в галоп. Впереди – один половец.
Алексей с досады сплюнул.
Глава 4 «ПЛЕН»
Понемногу дозор их таял. Двое, конечно, вернутся. Один – тот, который раненого сопровождал, должен возвратиться завтра или послезавтра. А тот, что пленного конвоировал – не раньше, чем через неделю, а то и дней через десять. А сколько травмированный будет лечиться, одному Богу известно.
Но отсутствие трёх человек сказывалось. Неофициально считалось, что один катафракт равен по боевой мощи четырём-пяти легковооружённым всадникам, и трое – это всё-таки сила.
Прошло уже двадцать дней с тех пор, как оба объединённых авангарда покинули лагерь. Могли бы послать обычный десяток, но кентарх рассудил с чисто византийской хитростью. Две пятёрки в сумме – это тоже десять человек, но у них два командира. Случись – одного убьют, другой будет командовать оставшимися катафрактами. До Алексея сия иезуитская хитрость не сразу дошла, а Конрад и вовсе не догадывался.
Утро, когда они вышли в дозор к перевалу, выдалось по-осеннему дождливое. Вроде лето, а моросил мелкий нудный дождик. Под копытами лошадей хлюпало, шерстяные плащи быстро промокли. Они хорошо защищали от ветра и холода, но никак – от сырости.
Алексей поёжился. Вечером опять придётся насухо вытирать оружие и кольчугу, натирать салом, иначе уже утром по железу пойдёт сыпь ржавчины. А самое неудобное – надо искать укрытие на ночлег. На природе, у костра не посидишь. В небольших селениях разместить в одном доме всех невозможно, а до города добираться далеко и долго, не меньше часа.
И чем выше взбирались они в горы, тем всё хуже становилась погода. От травы стал подниматься туман или испарения, и видимость ухудшилась. Стали приглушённее звуки – как через войлок или вату.
Не успел дозор подняться на перевал, как навстречу показалась тёмная масса. Алексей не сразу понял, что это всадники. Первым закричал Конрад – он ехал бок о бок с Алексеем:
– К оружию!
На них молча неслось с полсотни половцев.
Катафракты успели выдернуть из петель копья и даже раздвинуться в шеренгу. Все они были воинами опытными и без приказа понимали, что делать.
Сшиблись мгновенно. Грохот удара, треск ломающихся копий, крики.
Как только его копьё пронзило половца, Алексей выпустил из руки древко: иногда вытащить копьё из мёртвого тела и вдвоём удавалось с трудом. А одному, да ещё в бою – и думать нечего. Тем более – в ближней схватке, где копьё только мешать будет.
Алексей выхватил из чехла секиру – слишком велико превосходство половцев. Видимо, потеряв десяток, половцы решили отомстить. Разбить ненавистный дозор было их целью или разграбить селение и угнать жителей в плен – неведомо. Но теперь в лощине закипел бой.
Алексей секирой наносил удары влево и вправо, только слышны были чавкающие звуки, которые издавало лезвие, врезаясь в плоть, и хруст костей. Рядом ожесточённо дрались его товарищи. Краем глаза он видел, что пока все живы. Уже хорошо: ведь первая сшибка, когда стенка на стенку, самая кровопролитная, именно в ней гибнет большинство воинов. Половцев хоть и много, но все сразу вести бой они не могли, поскольку только мешали друг другу – сражался от силы десяток. Но у них было преимущество: они сменяли друг друга, успевая перевести дух. А катафракты бились, не имея даже секундной передышки. Немного спасало то, что византийцы были в защите, и кони их были крупнее – как и они сами, и рубить поэтому приходилось сверху вниз, что удобнее.
Но Алексей почувствовал, как по кольчуге вскользь прошлись два сабельных удара. Он не демон и не сверхгерой – вести бой сразу на все триста шестьдесят градусов.
По щиту почти беспрерывно били сабли – только щепки летели. Копыта лошадей то и дело ступали на тела убитых или тяжелораненых, превращая их в кровавое месиво. Но пока катафракты держались стойко. А половецкие воины падали с коней один за другим, сражённые меткими ударами.
Алексей уже приметил вислоусого половца в синем плаще поверх короткой кольчуги. Он то нападал, то отходил назад, выкрикивая приказы. Судя по всему, это был командир полусотни. Его бы сразить – тогда у половцев прыти поубавится.
