Олег Верещагин - Последний воин
Кажется, эльф хотел что — то ещё сказать. Но Гарав коротко поклонился и, повернувшись, вышел прочь, хлестнув краем плаща по косяку — словно вылетела большая хищная птица. Глорфиндэйл услышал, как по коридору — трах — трах — трах! — раскатились звонки, чёткие шаги. (Эльфу представилось, как их следы навсегда остаются на белом полированном полу — впечатанные в камень гневом, яростью, тоской и разочарованием…). Глорфиндэйл тряхнул головой и на миг склонил её:
— Аngayasseуа, [19] — прошептал он.
Гарав прошёл по какому — то мосту, сам того не заметив — свистя плащом по камню, сжимая рукоять меча и сжав губы. Его мысли были холодны и остры — как будто их заточило отчаянье.
Ускакать прочь. Сейчас. Немедленно. Тут же. Навсегда. Не оглядываясь. В первой же деревне людей найти красивую девчонку. Их тут много. Взять у неё всё, что может взять мужчина у женщины. И отдать ей… что? То, что он нёс Мэлет, не отдать, как не вырвать из груди сердца — сразу умрёшь… Пусть. Тогда просто отдать той девчонке своё тело. Там найдётся немало желающих лечь с оруженосцем кардоланского рыцаря. Никакого насилия, никакого обмана. В конце концов, ему тут жить и ему нужен дом. И та, которая будет о нём заботиться, а потом родит ему детей. Это может быть любая. Разве не всё равно, чьи руки примут постирать рубашку, и разве в темноте видно лицо? И разве не всё равно — всё вообще — если сердце всё — таки вырвали… а ты почему — то остался жить?
Он стиснул и оскалил зубы, задавив всхлип. Влево и вправо отшагнули двое шедших навстречу эльфов — они о чём — то беседовали и изумлённо посмотрели вслед человеку; кажется, даже окликнули сочувственно… зачем ему их сочувствие?! Он искал лишь понимания и разрешения быть с Мэлет…
Но Глорфиндэйл прав. Прочь отсюда! Скорей! Бежать!
Он побежал. И бежал до самой конюшни.
До самых дверей, возле которых, высоко подняв руку и опершись ею на косяк, стояла Мэлет.
— Отказал? — резко и высоко спросила она, откидывая волосы с лица коротким поворотом головы.
— Да, — выдохнул Гарав.
— Аmbar, [20] — эльфийка выпрямилась.
— Что? — спросил Гарав вместо того, чтобы обойти её, оседлать Хсана и умчаться прочь, не оглядываясь.
— Возьми меня, — просто сказала Мэлет. И, протянув руку, словно бы тонкий и прочный браслет надела на запястье Гарава. — Выбор отца — это выбор отца. Но и я могу выбирать.
Тысячи слов хлынули на язык Гарава — и прочно забили ему рот. Тогда вместо любого из них — и любое прозвучало бы глупо — мальчишка взмахнул плащом в левой руке, окутывая им себя и эльфийку. И шагнул вперёд — увлекая её следом за собой…
…Потом был тот же плащ, падающий на рассыпанное сено — казалось, медленно, как лист с дерева.
А дальше Гарав не запомнил. То, что было у него с Тазар, тут почти не годилось и напоминало происходящее лишь отдалённо. Ему только казалось, что и он падает, падает, падает в тёплое сияние — падает, не может упасть… и в какой — то момент сияние становится обжигающим, и он вспыхивает и… сгорает, наверное, но это — не важно…
…Лёжа ничком, сквозь полуопущенные ресницы Гарав смотрел, как сидящая рядом Мэлет расчёсывает волосы. Между остриями серебряного гребня — в основе вспыхивал при каждом движении зелёный камень — с лёгким треском струились золотые волны, и с этим мягким потрескиваньем мешался тихий голос эльфийки — Гараву казалось, что он слышал уже эту песню, но никак не вспоминалось — где же…
_Предавать_легко,_
_Забывать_легко,_
_Убивать_легко,_
_Оставлять_легко._
_Ты_с_улыбкой_пел,_
_Но_в_твоих_глазах_
_Пустота_и_боль_
_Светом_что_погас._
_Предавать_легко._
_Только_предав,_ты_ — _
_Один_навсегда._
_Один_на_один_
_С_глазами_того,_
_Кого_предал,_
_Кому_так_легко_простить._
_Оставлять_легко._
_Только_оставив_
_Ты_будешь_бояться_
_Смотреть_назад_
_В_лицо_своей_тени_
_Бессильной_в_ответе_
_И_острой_горечи_правды._
_Предавать_легко,_
_Забывать_легко,_
_Убивать_легко,_
_Оставлять_легко._
_Тот,_кто_даст_тебе_
_Этих_слов_глотнуть_
_Или_дурак,_
_Или_мудрец._
_Убивать_легко._
_Ведь_убить_себя_
_Невеликий_грех,_
_Если_духом_мертв_
_Умирать_легко._
_Ведь_тысячи_лет_
_Назад_это_было_с_тобой_
_Оставлять_легко._
_Ведь_в_конце_пути_
_Ты_снова_встретишь_тех,_
_Кого_ждал._
_И_любить_легко._
_Тот,_кто_это_сказал_
_Был_либо_безумец,_
_Либо_святой. [21]
— Мэлет, — Гарав повернулся на бок и коснулся её волос, удивившись, какой грубой и даже грязной кажется его ладонь в сравнении с этим невесомым золотом. Эльфийка обернулась через плечо — с грустной и светлой улыбкой. — Я не… обидел тебя, Мэлет?
Вместо ответа эльфийка прилегла рядом и занялась самым обычным для влюблённой человеческой девчонки любых времён и пространств, лежащей рядом с любимым мальчишкой, делом — стала пальцем исследовать тело Гарава, глядя ему в глаза.
— А… йесссли кто вввв… йдёт? — смалодушничал мальчишка.
— Никто не войдёт, — шепнула Мэлет. — Я всё — таки дочь своего отца. Про конюшню подумают, когда мы выйдем отсюда, melimanya [22], не раньше… — и она, тихо засмеявшись, продолжала водить пальцем по коже мальчишки. Гарав закрыл глаза и вытянул руки над головой, обмяк на плаще, наслаждаясь этими прикосновениями.
— Meldanya… arinquanya ohtatyaro… nessima maianya… [23] — слышал он шёпот над собой в бархатной ласковой тьме. И лишь на ощупь обнял восхитительное живое тепло, вновь прильнувшее к нему через какое — то время…
_…Враги_в_нашем_доме,_земля_в_муках_стонет,_
_Убийца_на_троне,_он_зло_во_плоти!_
_Война_на_пороге,_увы_ — _мы_не_боги,_
_Назад_нет_дороги,_туман_впереди…_
…— Странно, — Мэлет покачала головой. — Ты рассказал мне сейчас, что ты из другого мира… и я не имею причин тебе не верить… но я не чувствую ничего другого, — она провела двумя пальцами по лбу мальчишки. Не ласково, а сильно, так, что Гарав даже поморщился. — В тебе есть кровь Аданов… Аданов Дома Хурина… она почти растворена в крови каких — то неизвестных мне народов Сумерек… невежественных, но храбрых и гордых… — она примолкла на миг, а потом — удивлённо засмеялась. — И даже капелька крови синдаров в тебе есть. Очень мало, но она есть.
— Эльфов?! — Гарав удивлённо рассмеялся и тут же притих. Глаза Мэлет были строгими и смотрели куда — то вдаль и вглубь. — Шутишь?
— Нет, — эльфийка медленно покачала головой — нет, даже просто повернула её: влево, вправо. — Ты сын этого мира, мой волчонок. Это странно, потому что я не знаю, где твой народ и твой дом… мне кажется, что их странным образом нет… ЕЩЁ нет… но они не чужие здесь. И ты не чужой.
— Не чужой… — медленно произнёс Гарав.
И вдруг… вдруг понял.
Понял сразу ВСЁ.
Не было мира, выдуманного Толкиеном. Да он никогда и не говорил, что выдумал этот мир, Олег Николаевич упоминал об этом… говорил про легенды и сны, из которых сложил английский гений мир Средиземья.
Было — прошлое.
Прошлое мира Пашки, настоящее мира Гарава.
И, видимо, те земли, где встанут Киев, Новгород, Москва — они лежали на востоке. А те земли, из которых ещё придут предки предков русских — ещё дальше на востоке.
— О чёрт, — потрясённо пробормотал Гарав по — русски, поднеся руки к лицу. Он и сам не знал, почему так потрясло его это открытие.
Мэлет легла рядом, вытянувшись рядом с Гаравом, повторив своим телом — изгибы его тела. И скрестила руки на груди человека:
— Отдохнул? — спросила она.
Я не хочу тебя потерять, почти закричал Гарав, забыв обо всём, сказанном за минуту до этого — потрясшее его открытие стало мелким и неважным. Но закричать так — значило, терзать Мэлет.
И Гарав обнял её. И перестал думать о чём — то, кроме Мэлет.
Глава 9,
в которой друзья покидают Раздол — а позже выясняется, что у всех есть свои слабости
Так Эйнор не бил Гарава ни разу. Мальчишка стиснул зубы и терпел, хотя боль от перевязи со стальными бляхами очень скоро стала просто невыносимой. Кроме того, стыдно было смотреть в лицо Эйнора — белое, с закушенной до кровавой струйки губой и сумасшедшими глазами.
