Константин Калбанов - Мы наш, мы новый...
'Петропавловск', 'Севастополь' и 'Цесаревич' приняли столько забортной воды, что пришлось подводить пластыри откачать хотя бы частично воду, чтобы хоть немного приподнять их, так как они не могли войти на внутренний рейд даже в полную воду. Первые два пострадали в особенности серьезно. Непонятно от чего, японцы сосредоточили основной свой огонь именно на старичке 'Севастополе', только самоотверженность и выучка экипажа и хладнокровие его командира, позволили им выстоять в этом бою, все же не напрасно Эссен гонял своих подчиненных и заставил слить не одну бочку пота на палубе своего броненосца. В ходе боя выбыло убитыми и раненными половина экипажа, так что для тушения пожаров и иных действий по спасению корабля, приходилось задействовать и трюмную команду.
Всем кораблям для ремонта был необходим сухой док, с этим относительно еще можно было разобраться. Концерну все же удалось запустить большой док, способный принять броненосцы. В доке восточного бассейна можно было ремонтировать крейсера. Вот только их было два, а поврежденных кораблей значительно больше. Снова вставал вопрос о ремонте с помощью кессонов. Но опять таки, с этим можно было разобраться. Да, долго. Да, муторно. Но можно. А вот с тем, что на ремонт всех кораблей элементарно не хватало материалов, поделать было ничего нельзя. Одним словом, хотя в этом бою не было потеряно ни одного корабля, эскадра, как боевая единица, прекратила свое существование.
Относительно легко из прошедшего сражения удалось выйти миноносцам. Все последнее время они были на острие, неся на своих хрупких плечах всю тяжесть боевых действий на море, но сегодня не они играли первую скрипку, сегодня в море сошлись броня и калибр. Японские миноносцы пытались было пойти в решительную атаку, но были встречены не менее решительными действиями русских. Миноносники значительно уступая количественно, слишком хорошо помнили, чего стоили их действия японскому флоту и они были готовы биться до последнего и сегодня. Однако схватка миноносцев не успев начаться, практически тут же затихла. Японцы встретив решительный отпор, вдруг откатились, так и не доведя схватку до решительных действий. Как видно Того прекрасно осознавал, чего именно будет ему стоить эта схватка, а потому решил поберечь легкие силы. Макаров так же понимал, что грозит русским, так что миноносники получили приказ по возможности не лезть в бой.
Что касается крейсеров, они, как и броненосцы, были обречены на бой и не имели никакой возможности его избежать. Радовало хотя бы то, что биться в основном им пришлось со старыми кораблями. Того не мог не думать о будущем и о том, что есть еще и Владивостокский отряд, которому необходимо было противостоять и старые корабли с этой задачей справиться не могли, японцам совсем не нужна была Пиррова победа, им нужно было еще выиграть войну. Потому, осознавая каковыми возможностями обладает крепость, для приведения эскадры в боевое состояние, его вполне устраивало просто выведение кораблей из строя, с как можно большими повреждениями.
Антон стоя на берегу в бинокль рассматривал корабли и от той картины которую он наблюдал, на душе было тяжело. Но глядя на лица моряков и офицеров, только что вышедших из тяжелого боя, глядя на то, как сияли их лица, он невольно вспомнил как в каком-то фильме главный герой будучи сильно избит с задором возглашал: Вы ИХ еще не видели! Вот только то, что японцы тоже получили по сусалам, пусть даже и больше русских, его совсем не радовало. Они имели доступ к ремонтной базе в метрополии и сравнительно скоро вновь появятся в море. Это если позабыть о том, что у противника все еще сохранялись весьма серьезные силы из крейсеров. Даже с учетом того, что четыре новейших броненосных крейсера Камимуры сильно пострадали в прошедшем бою, теперь у него сил для противодействия русским было даже больше, чем перед этим боем. Крейсерам у Артура работы пока просто не было, здесь вполне управятся и легкие силы, крейсера же отправятся стеречь Корейский пролив. Во всяком случае Антон именно так и поступил бы.
Господи, ну почему все так-то! Почему в тот момент, когда казалось, все решилось самым лучшим образом, все снова пошло прахом. Да русские выстояли, да они не потеряли ни одного корабля, но они проиграли этот бой, а возможно и всю войну. Ну уж, нет! Не все так просто!
Песчанин перевел окуляры на 'Петропавловск'. Слава Богу. Вон он, Степан Осипович, правда на ногах держится неуверенно, поддерживаемый флаг офицером, который крепко вцепился в правое предплечье шатающегося адмирала. Но это не важно, главное, что жив и вроде остался у руля. Эвон, на ногах-то стоит неуверенно, но свободной рукой возбужденно жестикулирует, отдавая распоряжения. Все же живчик каких мало, такого только могила остановит. Тьфу ты, мысли дурные в голову лезут.
— Петр Афанасьевич, вы к Степану Осиповичу? — окликнул он Науменко, который садился в ялик, где на веслах уже сидели два матроса.
Все катера, в том числе и заводская самоходная баржа, сейчас мечутся между кораблями и берегом, свозя на берег раненных, которых принимают как на набережной, так и на госпитальной пристани. Мертвых пока не трогали, им уже не помочь, им осталось только отдать подобающие почести, а вот раненные требовали первостепенного внимания.
— Да, я к командующему.
— Думаю, не стоит сейчас его беспокоить нашим выходом. К вечеру подготовка будет полностью завершена, так что останется только получить подтверждение. К тому же, он сейчас разгорячен, а для того, что мы с Вами обсуждали, просто необходим холодный рассудок.
— Думаете, ему придется по душе то, что Вы предлагаете? Ведь авантюра.
— Авантюра, но если все срастется, то наше поражение обернется победой.
— Поражение?
— А Вы можете назвать это победой или ничьей?
— Смотря как смотреть на этот вопрос.
— Да тут как ни посмотри. В данной ситуации это сравни поражению, даже не Пиррова победа, а нечто хуже.
— Хорошо, я повременю с этим разговором.
Науменко убыл, по направлению к 'Аскольду', так как именно туда направился катер с командующим. Странно, крейсер нуждался ничуть не в меньшем ремонте, но Макаров, судя по всему, решил остаться на нем. Ну да это вряд ли. По тому, что видел Антон, из крейсерского отряда 'Аскольд' был одной из первых кандидатур на ремонт, а тут уж какой отдых или работа, когда по всему кораблю будет стоять шум и гвалт. Но пока беспокойный адмирал направлялся именно туда. Впрочем, возможно он сам сейчас находится в возбуждении, а потому плохо отдает себе отчет в происходящем. Судя по состоянию адмирала и тому, что какие-либо повязки отсутствуют, его неслабо контузило. Только бы он остался у руля, только бы не передал командование.
Да, Науменко намеревался в нарушение приказа вмешаться в схватку, несмотря на полную бессмысленность этого шага. Да, он был намерен вечером выйти с отрядом в море, даже если не получит на то разрешение, вот только, решение это было скорее эмоциональным, принятое под влиянием момента, а не полностью осознанным. Песчанин заметил это по утраченной уверенности, которая была у тестя в начале. Что же, в этой ситуации живой Макаров был как нельзя кстати, потому что Антон не сомневался, что адмирал поддержит его.
Взгляд Песчанина скользнул с яла на котором находился тесть и скользнул дальше по акватории. Ага, вот и катер, прибытия которого он ждал. Все быстроходные и просто самодвижущиеся средства были сейчас откомандированы для транспортировки раненных, но одно суденышко, Антон велел все же придержать. О раненных и без того позаботятся, а вот дело ждать не может. Ну, не верил он в то, что 'Севастополь' вот так, за здорово живешь, ни с того, ни с сего, потерял ход, да еще и в тот момент, когда к крепости подтянулась вся эскадра Того, причем тут присутствовала практически в полном составе и эскадра Камимуры. Ох не спроста это, ох не спроста.
В этой войне уж слишком много было счастливых стечений обстоятельств или если хотите случайностей, слишком много, настолько много, что процент просто зашкаливал. Бесследная пропажа двух новейших броненосных крейсеров, просто таки фантастические попадания снарядов 'Варяга', приведшие к гибели двух японских крейсеров. Счастливая встреча русского миноносца с транспортом и отбитие последнего фактически из рук японцев. Появление на Цинджоусском перешейке двух бронепоездов и ранение командира четвертой дивизии, проявившего себя в крайней степени нерешительно перед этим боем, фактически два этих обстоятельства и предрешили произошедшие события. Причем ранение Фока и вступление в командование Надеина, многими ставилось в заслугу хунхузам, маловато военных были уверены в том, что Фок дрался бы до последней возможности. Вот только все эти случайности не были случайностями, а были прямым следствием вмешательства трех друзей. Поэтому Антон не верил в счастливое стечение обстоятельств для адмирала Того, они просто обязаны были быть рукотворными, иначе и быть не могло. Не случайность, не стечение обстоятельств, а спланированная и великолепно проведенная операция, вот что это было.
