Владимир Контровский - Конец света на «бис»
Но когда пришёл приказ, они действовали быстро и чётко. Ракеты были заправлены горючим,[30] обе лодки всплыли в позиционное положение, и стартовые столы первых ракет под лязг цепей приводов подъёма поползли к распахнувшимся люкам ракетных шахт, чтобы прыгнуть в небо. Четыре минуты для запуска одной ракеты – так мало в условиях мирного времени, и так много, когда в любую секунду субмарина может быть атакована очнувшимся противником. Обошлось: на обеих лодках ракеты поднялись до верхнего среза шахты – до стартовой позиции, – повернулись, выставляясь по азимуту; стойки-захваты, удерживавшие ракеты, разошлись, и почти одновременно оба ракетоносца метнули первые подарки, с рёвом понёсшиеся к берегам ничего ещё не подозревавшей страны.
Ракетный пуск с борта «K-167»
Ракетоносцам никто не помешал – даже не верилось, что это война: всамделишная, ядерная. Шесть мегатонн (даже с учетом рассеяния ракет) – это многовато для одной-единственной базы, которой за глаза хватит и одного попадания мегатонным калибром. И командиры обеих лодок сменили целеуказания своим последним ракетам: «сто шестьдесят седьмая» выпустила третью Р-13 по авиабазе НАТО Макрайханиш, расположенной недалеко от Холи-Лох, а «сто тринадцатая» – по Глазго. Командир «К-113» знал, что Глазго – город с миллионным населением, но ещё он знал, что это один из двух крупнейших промышленных центров Шотландии. На его плечах были погоны – он был военным, и он, ко всему прочему, знал, что сейчас где-то кто-то уже нацеливает и запускает ракеты по советским городам.
Холи-Лох превратился в пылающий ад, где не выживает никто. Ударные волны трёх ядерных взрывов (одна Р-13 не долетела до цели и бесславно и тихо упала в океан) крошили скалы и превращали в мятый металлолом корабли, стоявшие у пирсов. Оба американских «президента» не сгорели – их буквально вмяло в воду и расплющило о каменистое дно. Тридцати двум «Поларисам» уже не суждено было взлететь.
В Макрайханише сгорели на взлётной полосе и были сметены несколько десятков боевых самолётов НАТО (в основном американских), ангары и прочие строения базы были разрушены до основания – авиабаза пришла в полную негодность.
А что было в Глазго – об этом лучше не говорить…
****Норвежец Олаф Нильсен, суровый потомок викингов, был моряков по рождению, по сути своей, по призванию и предназначению – казалось, что в жилах его не кровь, а солёная вода океанов. Берег он рассматривал как место временного пребывания, где можно выпить, побуянить и задрать юбку какой-нибудь смазливой бабёнке, а настоящая жизнь – она там, в море. Нильсен плавал во всех широтах, ходил в Африку, Индокитай и Австралию, бил китов в Антарктике, а во время войны не раз пересекал Атлантику, каждую минуту ожидая взрыва торпеды, выпущенной подкравшейся немецкой субмариной. Он постарел, но не выглядел дряхлым: море просолило его и высушило, как вяленую рыбу, которую можно хранить очень долго. И Нильсен порою искренне полагал, что будет жить, пока океаны катят свои волны, пока свистит над ними ветер странствий, а он, Олаф Нильсен, качается на этих волнах и вдыхает пьянящий морской воздух.
Устав работать на других, Олаф приобрёл на деньги, заработанные им за долгие годы бесконечных плаваний, небольшое рыбацкое судно. Нильсен назвал его «Сигрид» – именем женщины, которая сумела приручить морского бродягу, прилепилась к нему, как ракушка к корабельному днищу, стала его женой и незаметно родила ему троих детей, которые так же незаметно выросли и стали взрослыми. И надо отметить, что не будь Сигрид, Олаф никогда не скопил бы денег для покупки сейнера: они протекали между его пальцев, как пена прибоя.
И теперь Олаф Нильсен выходил в море как капитан-судовладелец, ловил сельдь и треску, а по возвращении с радостным удивлением узнавал, что у него родился очередной внук. Старый норвежец был счастлив.
День 27 октября 1962 года ничем не отличался от сотен и тысяч дней, проведённых Нильсеном в плаваниях. Норвежское море не слишком ярилось – во всяком случае, работать с рыболовецкой снастью можно было без риска для жизни. Первый замёт был удачным: в трюме билось и шевелилось живое серебро рыбы. Если и второй подъём будет таким же, то можно со спокойной совестью поворачивать к берегу, к огню домашнего очага, к вечернему грогу и к традиционной трубке «Кэпстена». Море – это прекрасно, но всё-таки хорошо, когда есть куда возвращаться: туда, где тебя ждут.
Спокойное течение мыслей капитана «Сигрид» прерывал глухой раскатистый рёв. В нескольких милях от сейнера море взбурлило-вскипело и выпихнуло вверх обтекаемую тушу с заострённым рылом.
Пуск ракеты «Поларис» из-под воды
Нильсен оцепенел. «Прыгнул взбесившийся кит?» – мелькнула нелепая мысль.
«Кит», опираясь на огненный сноп, ушёл вертикально вверх, а море снова вскипело, и из воды вынырнула вторая темная тварь, а за ней и третья. А потом океан вдруг содрогнулся от двойного подводного взрыва (Олаф слышал такие взрывы во время войны, и ошибиться не мог), и в огромном пятне белой пены (в бинокль это было хорошо видно) закувыркались какие-то обломки и забулькали крупные воздушные пузыри.
Старый Олаф Нильсен всю жизнь считал себя человеком вне политики. Политика, по его разумению, это занятие для идиотов, мнящих себя великими людьми. Он мало что знал о происходящем в мире, но о ракетах слышал, и уж во всяком случае не перепутал бы ракету с китом – он ведь был китобоем.
– Шевелитесь, дети тухлой трески! – заорал он на матросов, ошарашено глазевших на невиданное зрелище. – Выбрать трал, быстро!
Нильсену было уже плевать, сколько рыбы успели они зацепить. Старый моряк хотел как можно скорее (и как можно дальше) убраться с места, где прыгают в небо «взбесившиеся киты», сделанные руками людей, а под водой что-то взрывается.
****В начале пятидесятых советский флот интенсивно пополнялся подводными лодками разных типов – их строили сотнями. Адмиралы готовились к новой «Битве за Атлантику» – точно так же, как до войны, ожидая завершения постройки могучих советских линкоров, они готовились к новому Ютландскому бою. И самой массовой серией стали средние лодки 613 проекта: их было построено более двухсот единиц. Вооруженные четырьмя носовыми и двумя кормовыми торпедными аппаратами, с хорошей для дизельных лодок скоростью (как надводной, так и подводной) и достаточной автономностью, «эски» вполне соответствовали своему назначению: потрошить империалистические транспорты в Северной Атлантике, а при случае и ломать хребты боевым кораблям НАТО (в первую очередь авианосцам).
Но времена менялись, и менялись цели и задачи всех видов вооружённых сил, в том числе и флота. Перспектива новой битвы за Атлантику становилась иллюзорной: если Третья Мировая война будет войной атомной, и от Британии не останется ничего, кроме дымящихся руин, какой смысл англичанам заботиться о своих океанских коммуникациях? А за океаном тем временем строились грозные атомные подводные ракетоносцы, и СССР ничего не мог противопоставить этой угрозе. Американский флот господствовал в любом районе Мирового океана – советские эсминцы и сторожевые корабли и нос не могли высунуть в дальние моря. Оставались только подводные лодки, которые, как показала Вторая Мировая война, могут быть очень эффективным противолодочным оружием.
Адмирал Горшков был достаточно умным человеком, чтобы это понять. Подводников начали готовить к противолодочной борьбе: к торпедным атакам вслепую, по акустическому пеленгу. А в пятьдесят восьмом у лодок появилось и подходящее оружие: самонаводящаяся в двух плоскостях электрическая торпеда СЭТ-53, позволявшая поражать цели на глубине до двухсот метров. Дальности (сорок кабельтовых) и скорости (двадцать три узла) у «пятьдесят третьих» хватало, а девяносто два килограмма «морской смеси»,[31] которыми были начинены боевые зарядные отделения этих торпед, не оставляли шансов на выживание даже крупной атомной субмарине, получившей попадание.
По приказу командующего ВМФ в Норвежское море ещё в конце сентября 1962 года было направлено сорок две подводные лодки Северного флота. Некоторые из них были обнаружены силами ПЛО НАТО, однако большого беспокойства у американских адмиралов это не вызвало. Море – оно открыто для всех, корабли (в том числе и военные) для того и создаются, чтобы плавать, а если атомные ракетоносцы Соединённых Штатов резвятся в Норвежском море, то русским субмаринам наверняка захочется посмотреть, чем же они там занимаются. Ко всему прочему, адмиралы US Navy не слишком опасались «устаревших» дизельных лодок, которые США уже не строили, и полагали, что в случае чего ракетоносные «президенты» без труда смогут уклониться от нежелательного контакта с тихоходными «лягушками» красных.
