Светослов - Мистерия силы. Трилогия
— Конечно, — ответил маленький Светослов. — Он сегодня в отличной форме. Мы на такую высоту поднялись — у меня аж дух захватило!
— Вы оба молодцы, — вставила мама Светослова. — Но теперь нам пора принять плодов жизни и воздать дар Пространству…
И они все вместе пошли туда, где находилась их родовая обитель в сени благоухающих яблонь. Возле дома в траве сидел их первенец — шестилетний Яросвет. Он, не мигая, смотрел на соцветия и что-то нашёптывал. Его отвлёк голос мамы:
— Вот, Яросвет уже с утра занимается делом. Умничка.
Яросвет оторвался от своего занятия и встал; он с улыбкой посмотрел на идущих родителей и брата. Светослов подбежал к брату и воскликнул:
— Яросвет! Я сейчас так летал с Синегором! Просто как в песне!
— Молодец, Светослов. А я вот сотворял новые образы для нашего сада.
— Да? А ты научишь меня? — спросил заинтригованный Светослов.
— Конечно. Это просто. Когда солнышко только взойдёт, нужно присесть возле цветов или под деревом, сосредоточиться и мысленно создать Образ…
— А какой?
Яросвет рассудительно ответил:
— Ну, тот Образ, который ты хочешь увидеть. Молча загадать всё, что нужно, и ждать…
— О, это здорово, — улыбнулся Светослов. — Я завтра попробую.
Отец с матерью подошли к детям. Свамияр мягко напутствовал:
— Пойдёмте, под яблонькой посидим.
Яросвет кивнул, и вся семья прошла к ветвистой яблоне. Свамияр с улыбкой глянул на супругу и произнёс:
— Лада, наверное, надо попить что-нибудь и детям кашу любимую…
— Я не хочу кашу, — тут же отреагировал Яросвет. — Я буду только фрукты.
— Ну ладно, если ты не хочешь отведать даров силы, то дело твоё. Ешь плоды, они тоже любовью наполнены, — невозмутимо ответил отец.
— А я буду кашу, — оживлённо произнёс Светослов. — Я хочу быть сильным… Как папа.
— Умница, Светослов, — похвалила его Лада. — Я сейчас всё принесу.
И она ушла в дом.
Яросвет вздохнул и посмотрел вверх — на яблоки. Отец одной рукой обнял маленького Светослова и нараспев произнёс:
— Будем силу прибавлять, чтобы небо озарять…
— А потом запустим песню, чтобы Землю согревать, — внезапно добавил Светослов.
Отец изумлённо глянул на четырёхлетнего сына и воскликнул:
— Да ты у нас боян! Светослов, умница!
Из избы вышла Лада с объёмным горшком в руках. Подойдя к детям, она поставила горшок с кашей возле них, прямо на траву. Свамияр встал и лаконично сказал:
— Пойдём, помогу.
— Да, Свамияр, пожалуй, одной мне всё не унести.
Свамияр с Ладой ушли в дом, а Светослов смотрел на брата, улыбаясь и чего-то ожидая. Яросвет тоже улыбнулся и сказал:
— Ладно, Светослов. По такому случаю я тоже каши поем. Ты ведь сегодня отличился.
— Да, спасибо Синегору, — умиротворенно произнёс Светослов.
Яросвет с умилением посмотрел на брата и вымолвил:
— Как же я люблю тебя, Светословчик.
— И я тебя тоже, Яросветик, — вымолвил Светослов.
И они обнялись. К ним подошли отец с матерью, в руках они держали приборы для еды, два кувшина — с квасом и с фруктовым напитком — и хлеб, завёрнутый в белую материю. Всё это они поставили под яблоню и уселись рядом с детьми. Тут Светослов торжественно произнёс:
— Мама, папа, а Яросветик согласился кашку поесть.
— Правда? — обрадовалась Лада.
— Да, — ответил Яросвет. — Хочу тоже быть сильным.
— Ну, вот и прекрасно, — поддержал Свамияр. Он уселся рядом со всеми и добавил:
— Давайте приступим…
И дети принялись завтракать, ни на что не отвлекаясь. Свамияр взял кувшин с квасом и немного отпил; он улыбнулся, глядя на Ладу и выдохнул:
— Вот это квас! Сразу думки ускоряются.
— Стараемся, — улыбнулась Лада в ответ.
Свамияр осмотрелся. Птицы уже вовсю пели, наполняя округу своими непостижимыми высвистами и трелями. Над цветами трудились большие мохнатые шмели, вселяя умиротворение в неизменное пространство любви и силы. Свамияр глянул на детей и улыбнулся, затем взглянул на супругу. Лада вся сияла от радости. И все они являлись воплощением Любви на Земле, даря её всему живому… Когда дети поели и напились фруктового напитка, Свамияр встал и обратился ко всем:
— Ну а теперь — пройдёмся по нашим местам…
Все встали и пошли вслед за главой семьи. Они шли, словно прогуливаясь, мимо кустов смородины, крыжовника, иногда срывая ягоды и пробуя их, затем прошли к вишням, к другим плодовым посадкам, так же пробуя плоды по ходу прогулки.
— А где малинка? — растерялся Светослов, глядя на опустевшие кусты малины.
— Малинка уже отошла, мой родной. Теперь нужно кушать другие плоды, — мягко ответила Лада и указала на другие кусты с налитыми ягодами. — А ещё вон сколько яблок да груш; ешь то, что тебя позовёт.
— Меня уже грушенька наша позвала, — ответил Светослов, глядя на разлапистую грушу.
Лада сорвала налитую грушу и протянула её Светослову.
— Спасибо, мама; теперь я наемся, — произнёс довольный Светослов и принялся за грушу.
Когда их проход по саду был завершён, Лада умиротворённо вымолвила:
— По-моему, я уже наелась. В этом году у нас очень насыщенные плоды.
— Да, вкусней не бывает, — отозвался Свамияр, доедая сочное яблоко.
Дети чуть отстали от них, заглядевшись на двух птичек, порхавших над бутонами роз. Светослов удивлённо вымолвил:
— А чего это они над цветами порхают?
— Это я их сюда позвал, — с интригой, вполголоса ответил Яросвет.
— Ты?
— Да. Я просто захотел с ними пообщаться. Смотри…
И Яросвет протянул руку ладонью кверху, что-то воскликнув при этом на каком-то странном, своём языке. Маленькая птичка тут же устремилась к нему и села на ладонь.
— Вот это да… — изумился Светослов, глядя на эту красивую птичку, спокойно сидевшую на ладони брата.
Яросвет что-то шепнул птичке и плавно поднял руку. Птичка взмыла в воздух и улетела в сторону пышных деревьев.
— Ну, ты даёшь, — опять удивился Светослов. — Научи меня так же…
— Запросто, — ответил довольный Яросвет. — Нужно просто дать им мысленный знак, что ты хочешь кое-что им сказать или что-то показать.
— И что ты ей сказал?
— Я сказал ей, что мы с тобой завтра будем с ними играть, и она согласилась, — спокойно ответил Яросвет.
— Ух ты… Я так же хочу, — вымолвил Светослов.
— Завтра попробуешь.
Тут Свамияр с Ладой остановились и посмотрели на детей, задержавшихся возле цветов. Лада поторопила их:
— Эй! Не отставать! Нам уже нужно запевку начинать.
Два брата поспешили за родителями…
Пройдя к могучему дубу, они остановились. Свамияр дал команду:
— Сидеть здесь и ни на что не отвлекаться. Я сейчас подойду.
И он ушёл в дом. Тем временем любознательный Светослов спросил у мамы:
— Мама, а люди долго живут?
— Долго, сынок.
— А сколько?
— Ну, пока не устанут, — ответила мама, с некоторым удивлением глядя на Светослова.
— А если устанут, то что тогда? — Светослов смотрел маме в глаза, ожидая ответа.
— Ну, тогда они идут отдыхать.
— А куда?
— К Богу — в гости. А потом возвращаются отдохнувшими и продолжают жить. А почему ты об этом спрашиваешь?
— Просто интересно, — задумался Светослов. — Я думаю, что мы не устанем.
— Ну конечно, мой милый, — ответила чуткая Лада и обняла сына. — Для того чтоб устать, нужно очень-очень долго трудиться, но всё равно после любой работы можно отдохнуть и жить дальше. Ведь в жизни столько интересного! И так много нужно сделать.
Лада смотрела на Светослова, читая его мысли. Яросвет всё это время молчал, с интересом слушая разговор своего младшего брата с мамой. А Светослов вдруг задумчиво произнёс:
— А я знаю, что мы вечны, я видел это… Ведь мы — тоже боги.
— Да, конечно. Но что ты видел, сынок? — насторожилась мама.
— Я… Я просто был там, где никто никогда не стареет и все в радости… Но здесь мне почему-то интереснее…
Светослов посмотрел куда-то вдаль, словно хотел увидеть что-то сокрытое в загадочных сферах пространства.
Тут подошёл Свамияр с гуслями в руках. Он сел возле дуба и стал настраивать гусли, извлекая высокие чистые звуки из этого дивного инструмента. Когда строй инструмента был в идеале, Свамияр произнёс:
— Ну вот, теперь будем творить. Я дам начало, а вы продолжайте…
И он заиграл на гуслях. От этой музыки всё вокруг всколыхнулось, даже птицы слетелись на волшебные звуки. Лада сидела рядом и, похоже, готовилась к чему-то необычному; в её взгляде светились те чувства, что вздымают восторг, отметая кручины. Дети заворожённо слушали эту музыку. И вдруг Лада запела. Это была песня без слов, она лилась откуда-то из глубин её великой души, это была музыка, озаряющая всё живое и пробуждающая всё спящее, и всё пространство вокруг трепетало и пело, дыша волшебством этой чистой любви, дарующей себя миру с его разнотональными временами…
