Александр Конторович - Паутина.
Полицейский «форд» стоит у обочины, дверцы распахнуты — жарко! Напарник старшего слушает музыку, гоняя туда-сюда настройку приемника.
— Ну что, поехали?
— Поехали, — мне гостеприимно открывают заднюю дверь.
Да… хорошо ездить на таких машинах! Ни тебе выделенных полос, ни пробок со светофорами заодно! Добрались достаточно быстро.
На проходной особых вопросов тоже не задавали, хватило вида моих провожатых, дежурный просто головою покивал. Да и у кабинета тоже долго ждать не пришлось.
— Присаживайтесь, господин Волин! Удостоверение личности ваше можно посмотреть?
— Смотрите.
Следователь проводит карточку через сканер, подслеповато прищурившись, смотрит на экран.
— Да, все в порядке!
Он пододвигает к себе клавиатуру.
— Чего стряслось-то?
— Да, заявленьице на вас пришло…
— От кого это? — искренне удивляюсь я. — Вроде бы по пьяни, никому морду не бил?
— Да уж, по пьяни-то, оно, может быть, и лучше было бы…
— То есть?
— Вы господина Погонина знаете?
— М-м-м… кто это такой?
— Политик! — скривившись произносит следователь. — Есть тут такой…
— Отродясь в политику не лез! Чего ему от меня надо-то?
— Пишет, мол, ворвались к нему, обругали… рукоприкладством занимались. Попортили мебель и вообще…
— Он с дуба-то не рухнул, этот ваш Погонялкин? Мне делать более неча, кроме как политикам морды ровнять?
Следак вздыхает.
— Господин Погонин пользуется немаленькой поддержкой там! — его палец показывает на потолок. — Дело на личном контроле у начальника ГУВД, так что… сами понимаете.
— Ладно. Черт с ним, спрашивайте.
А вот дальнейший разговор никакой полезной информации следователю не дал. Да, признаюсь, был я в этом логове и даже с самим главарем лично беседовал. Спорил, не отрицаю. Однако ж, вся беда в том, что никакой драки при этом не было. Говорили мы с ним у окна, с улицы все видно было. Да и расстались — на улице. Опять же, на глазах у всех. И даже более того, есть и у меня свидетели — мимо проезжали, вот и видели.
— И по именам можете назвать?
— Без проблем вообще! Лысенков Дмитрий Петрович — устроит вас такой?
Следак грустнеет на глазах. Фамилия ему явно знакома. Это адвокат Петряева — тот ещё жучила! Но дело свое знает крепко — на кривой козе не объедешь. И хотя, формально, показания сектантов и Лысенкова равны, все понимают, как отнесется к ним суд.
— Так он ещё и не один там был!
— Фамилии назвать можете?
— Это — к Лысенкову, у меня память на имена неважная. А он, как человек предусмотрительный, ещё и камеру с собой всегда возит…
Хозяин кабинета начинает копаться в бумагах, кому-то звонит. Минут через пять дверь кабинета распахивается от рывка.
— Господин полковник! — вскакивает с места следователь. — Веду допрос…
— Знаю. Господин Волин, можно вас на минутку?
Вопросительно гляжу на хозяина кабинета. Тот кивает — можно.
Встаю и выхожу в коридор.
Следом за полковником прохожу на лестничную площадку, и мы оба останавливаемся.
— Ну здорово, Михаил!
— И тебе не хворать! Эк ты, Борька, вырос-то! Сразу и не признать!
— Да ладно тебе! — отмахивается полицейский. — Как бегать сам перестал, так и раздался во все стороны…
Борис Викторович Неделько — командир полицейского спецназа. Это его ребята тогда штурмовали квартиру наркоши. И это именно он «не заметил» как я подобрал с асфальта бандитский РПГ…
Мы не виделись лет пять, он существенно раздобрел с того момента. Заматерел весьма основательно… Уже полковник. Интересно, а здесь он что делает?
— Пенсии дожидаюсь, — предвосхищая мой вопрос, говорит он. — Недолго уже осталось, полгода максимум. А пока числюсь заместителем начальника УВД. Я тебя ещё в окно увидел, узнал. Пока освободился, у дежурного выяснил… Что тут у тебя?
Коротко пересказываю прошедшие события, опуская, естественно, эпизод на трассе. Викторович чешет в затылке.
— Хм… слышал я про этого мерзюка… Ладно, топай к следователю, я пока кое-какие справки наведу. Во дворе меня обожди, я тебя найду.
Мой разговор со следователем, опосля визита Неделько, долго не продлился. Внимательно читаю протокол, вношу пару поправок и подписываю. По-моему, следователь и сам не шибко горел желанием что-то раскапывать дальше.
Выхожу во двор и присаживаюсь на лавочке. Рабочий день уже заканчивается, и мимо меня начинают проходить сотрудники.
— Михаил Петрович?
Оборачиваюсь. Коренастый лейтенант стоит рядом со скамейкой.
— Да. Слушаю вас.
— Борис Викторович вас ожидает. В тире. Я провожу.
В гулкой бетонной коробке, расположенной в подвале здания, никого сейчас нет. Тишину нарушает только звук наших шагов по стрелковой галерее.
— В общем так, Миша, — говорит полковник. — Влип ты основательно. Это скотина редкостная и упрямая. На тебя заведены сразу два дела. Одно — у нас, будут пытаться пришить тебе уголовщину. На тот случай, если не выгорит — подано заявление в суд. Вот там все умно написано. Нарушение прав частной собственности — тебя никто в этот дом не приглашал. Незаконная политическая агитация — ты ведь его доводы опровергал? Угроза лично Погонину — тут целая когорта свидетелей есть.
— А то, что он незаконно несовершеннолетнего удерживал? Это как?
— А доказательства? Есть они у тебя?
— Показания отца и самого Кольки — мало?
— Отец — лицо заинтересованное, Колька — несовершеннолетний. Да и ты уверен, что он подтвердит вашу версию? Кроме того, на суде тотчас возникнет вопрос — кто напал на охрану? Соответствующее заявление — имеется. И если этот парень проявит выборочный склероз, всем его показаниям — грош цена!
— Что же? Он выиграет суд?
— Да.
— Но в деле будет масса несостыковок!
— И что? Он — выиграет.
— Почему?
— Да потому, Миша, что ты — военный!
— Пенсионер!
— Военный пенсионер!
— И что же в этом плохого?
— Да то, что пока Погонин выполняет свою главную задачу — смешивание армии с дерьмом, он там в своем «штабе» может хоть ритуальным каннибализмом заниматься. Всё спишут.
— Брешешь!
— Нет, — устало говорит полковник, и я вижу, что этот большой сильный человек чем-то надломлен. Просто физически ощущаю тот непосильный груз, что его пригибает к земле.
— Но, почему так?
— Видишь ли… — Борис останавливается и присаживается на какой-то ящик. — Ты, скорее всего, многого не знаешь… Да и я, сказать по правде, тоже не все ещё понимаю до конца. Посоветоваться бы… только с кем? Повсюду сейчас новые люди, без году неделя в органах — а туда же! «Опытные руководители» — чего, хотел бы я знать? Я бы общественным сортиром их руководить не поставил — и это развалят! «Эффективный менеджмент» — это они так преступность победить хотят? Как можно бороться хоть с теми же карманниками и домушниками, упраздняя отделы, которые годами создавались именно для этой цели? «Полиция общественной безопасности должна организовать соответствующую работу» — так, кажется в приказе написано? Это у нас патрульные полицейские квартирных воров ловить должны, что ли? А все прочие что делать станут?
— Ну… тут тебе виднее, я вашей кухни не знаю. Хотя, да, странно это все выглядит.
— Это?! А что у нас сейчас выглядит иным образом?
Он оглядывается на дверь.
— Видишь, даже и с тобой в своем кабинете поговорить не могу — боюсь! Пишут нас…
— Что, настолько все плохо?
— Плохо? Хм… Ты телевизор часто глядишь?
— Как и все… за свет переплачивать не хочу.
— Ага, стало быть, новости просматриваешь регулярно. Ничего тебе там странным не кажется?
— Да многое, по правде говоря. Особенно бравые репортажи с места задержания грабителей. Они что, теперь совсем из ума выжили? Резко поглупели? С чего бы это вдруг?
Неделько поправляет форменный галстук, ослабляет ворот рубашки.
— А знаешь ли ты, что большинства таких столкновений — и вовсе не бывает?
— То есть?
— То и есть. Полиция в таких случаях всегда прибывает на место происшествия последней. Ну, иногда перед телерепортерами — это стараются все-таки выдерживать.
— Выдерживать? Кто?
— «Помогальники». Они первыми появляются на месте. Не всегда, но в тех случаях, когда убитые грабители оказываются вдруг бывшими военными — это сто процентов! Иначе — не бывает! Во всяком случае — я об этом никогда не слышал.
— Фигасе…
— А то ж! Я, как ты знаешь, тоже не с дуба рухнул, кое в чем разбираюсь хорошо. А ты в курсе, что в таких случаях криминалистов на место происшествия не вызывают?
— Почему? Это же стандартная процедура, насколько я в курсе?
— Не в подобных случаях — на это есть специальный приказ министра. Вся фиксация обстановки, в тех случаях, когда операция проводится совместно с «помогальниками» — возложена именно на них. Наши составляют протокол, а осмотр тел и оружия — на них, как на первых, прибывших на место происшествия.
