Герман Романов - Крестоносец из будущего. Командор
О прибытии небольшого обоза из дюжины тяжело нагруженных повозок, сопровождаемых двумя рыцарями и монахом, посланником от самого краковского нунция, в Бяло Гуру узнали от нарочного, что отправил Заремба, «копье» которого охраняло тракт и подходы к селу, и потому успели подготовиться к встрече.
А заодно отец Павел обстоятельно просветил Андрея, каким влиятельным лицом является в вислянском крае нунций Бонифаций и что ссориться с ним себе дороже выйдет.
Так и получилось — стоило монашку очутиться в замке, как он с ходу взял быка за рога и передал послание, даже отказавшись от стакана вина. За потоком славословия слышалась просьба помочь словакам зерном и другим продовольствием, ибо их ждет суровая и голодная зима.
Да оно и понятно — в горах, где укрылись в укреплениях и замках оставшиеся там христиане, пахать и сеять невозможно за отсутствием пригодной для того земли.
Из трех дорог, что вели через карпатские перевалы, одна шла через Белогорье, другая начиналась от Запретных земель, а третья проходила через владения пана Сартского, что был с чехами если не на ножах, то в очень близком к этому состоянии.
Потому нунций выбрал первый вариант и обратился к командору фон Верту с покорнейшей просьбой закупить в Бяло Гуру две сотни возов продовольствия и фуража и доставить его через горы. Вот такая была немудреная просьбишка, весьма незатейливая.
Но вот последствий от нее будет много — такие вещи Андрей сразу ощущал всей своей многократно избитой пятой точкой, на которую обычно русские ищут приключения…
— Брат мой, — тихо произнес отец Павел, обращаясь к монашку. — Мы еще не собирали десятину. И у нас нет денег, чтобы купить продовольствие.
— Краковский князь выделил для того двести злотых, и еще столько же пожертвовал на нужды ордена Святого Креста.
Отец Павел непроизвольно сглотнул от такой любезной предупредительности. Андрей видел, что священнику очень не хочется отправлять его в дальнюю дорогу и он лихорадочно соображает, как бы половчее отказать хотя бы в этом — пусть караван возглавит кто угодно из рыцарей ордена. Но не последний командор!
— Наместник короля приказал доставить оружие, — тихо произнес монашек, и Андрей чуть не подавился — он хотел сослаться именно на нехватку вооружения, а тот, будто ясновидящий, прочитал его мысли.
— Пять возов нужно перевезти за перевалы, а еще семь отдаются в дар крестоносцам. Перечень всего у купца, он немедленно выдаст вам то, что предназначается. И еще одно — этот поход будет трудным, но словаки должны знать, что церковь не оставит их в беде. И наиболее ярким подтверждением этого будет приход крестоносцев во главе с командором ордена. С этой покорнейшей просьбой его преосвященство нижайше обращается к вам, ваша светлость. Это нужно для блага веры и процветания церкви!
— У нас здесь мало воинов для такого похода. Нужно призвать других крестоносцев. А из крестьян лучников быстро не сделаешь. — Отец Павел предпринял еще одну попытку, но Андрей чувствовал всю безнадежность, ибо монашек от заданного ему вопроса не выглядел удрученным, даже улыбнулся, стянув пергаментную кожу на лице.
— Со мной два рыцаря со своими людьми. Они в Кракове пожелали вступить на службу церкви, и его преосвященство дал им благословение на крестоносное братство. С обозом пришли и два десятка беглых, коим дано разрешение вступить под знамена ордена. Несколько человек из них довольно умелые ратники, потерявшие свои семьи…
— Но нужно время, — теперь и Андрей выступил с последней попыткой если не отменить, то хотя бы оттянуть для себя выход.
— Двух недель более чем достаточно. Вам не стоит утруждаться. Я сам прослежу, чтобы возы были подготовлены как можно быстрее.
«Они меня хотят выставить отсюда любым макаром. К чему бы такое? Заговор? Похоже на то. Ох, и хреново выходит! Значит, и церковь и чехи нас просто сдают. Мы в Словакию пойдем, а пан Сартский нас в спину ударит. Ох, как плохо выходит!»
— И еще одно, — монах снизил свой голос до шепота, — вот послание его святейшества. Те словацкие селения, что остались без сюзеренов, переходят под покровительство нашей матери-церкви. А потому опеку над ними должен принять орден Святого Креста, ибо там идет многолетняя и изнурительная война с уграми, принявшими ислам. Это война за веру, и вести ее должен меч церкви — вы, братья-рыцари!
Андрею сразу поплохело от таких слов — теперь он полностью уверился, что орден действительно стал разменной монетой в чьих-то руках, заложником политических игрищ.
Взглянув на отца Павла, он уверился в правильности своих мыслей — в глазах священника плескалась безысходная тоска. Старый рыцарь все понял правильно и тихо произнес:
— Надеюсь, его преосвященство позволит мне пойти в этот поход! Я все же рыцарь ордена и лишь потом священник.
— Я сам хотел тебе это предложить, брат мой. Наша паства за горами осталась без духовных поводырей, и мы сами толком не знаем, что там сейчас происходит. Конечно, брат Павел, тебе следует отправиться в этот поход с его светлостью. Тем паче его преосвященство назначил тебя духовником главы ордена Святого Креста.
Монашек им подчеркнуто низко поклонился и, сославшись на необходимость ознакомиться с сельской церквушкой и местными селянами, испросил разрешения, которое Андрей ему сразу же и дал — попробовал бы он отказать! И остались они со старым рыцарем вдвоем в трапезной, пасмурно глядя друг на друга.
— Это «подстава», брат-командор, как ты иногда любишь выражаться! — хмуро произнес отец Павел. — Теперь я полностью уверен в этом, как и в том, что Белогорье решено отдать панам, а нас погубить.
— Думаю, свои богемские и моравские замки мы недолго будем держать в своих руках, — уныло сказал Андрей. — Ясно, что папский престол не выдержал давления. Вот только кого?
— «Братства Святой Марии»?
— Их тоже, но это не главное. Тевтонам не терпится убрать конкурентов вроде нас. Но их земли между Рейном и Эльбой, а там наших замков давно нет. Будут ли они вот так добивать? Ведь это же к ним и вернется со временем?! Вряд ли… Тут что-то другое…
— Чешский король Вацлав?
— Столько лет нас прикрывать и на такое пойти?! Сомнительно. Да и зачем — орден наш в большинстве своем из славянских рыцарей, а его величество к тевтонам враждебен, что германцам, что австрийцам. Если только не встал перед выбором отдать польские земли… И вместо Кракова решил пожертвовать орденским достоянием…
— То есть за этим делом, если я понял тебя правильно, стоит гнездинский князь Болеслав?
— А ему какая корысть южных своевольных магнатов усиливать? Они и так на его власть плевать хотели, с гонором все, и вот так укрепить их могущество?! За счет церковных владений?! И сейчас, когда христианство еще непрочно?! — Андрей пожал плечами. — С паном Сартским понятно, его желания и возможности на поверхности, он — враг открытый. Но князь Болеслав? Не думаю! Ведь как ни крути, мы ему в большей мере союзники, чем враги. Так что не он это! А вот то, что враги наши люди очень серьезные, так это ясно. За три недели такие меры предприняли, на это надо нешуточное влияние или власть иметь. Но, сдается мне, и они не настроены орден окончательно добивать…
— С чего ты сделал такой вывод, брат-командор?! — Отец Павел наклонился, Андрей ощутил всем лицом его жаркое прерывистое дыхание, видел лихорадочный блеск глаз.
— Смотри, что получается, если рассуждать без гнева и пристрастия. Орден на Каталаун завели, но не весь, кое-что осталось. Вот оставшихся и принялись добивать со всем усердием — два последних командора у кого-то вызывали если не страх, то определенное беспокойство. А потом как обрезало — целенаправленных усилий не было. Орден не стали добивать! Да, он влачил существование, но его сознательно не убивали окончательно. Будто решили оставить про запас. Типа пусть себе вошкаются крестоносцы, придет время — поддержим или уничтожим, как нам заблагорассудится.
— Ты хочешь сказать, что наши враги сейчас приняли эти меры?
— Да. Вот только неясно — или они хотят вернуть статус-кво, а значит, убьют меня и успокоятся, или, может, полностью уничтожат орден. Довершат, так сказать, начатое пятнадцать лет назад. Или…
— Что или?! Да говори ты, не тяни! — Голос отца Павла задрожал. Старику была тягостна эта терзавшая душу нарочитая пауза.
— Или нам дают возможность проявить себя, выталкивая, другого слова и подобрать нельзя, в Словакию. А там как карта ляжет — сумеете, так закрепите за собой территорию целого княжества, захваченного более чем на три четверти уграми, не сумеете… Ну последний вариант перед глазами — если не погибнем, то будем влачить дальше свое незавидное существование. Только предгорье на загорье сменится, и хлеба не станет. Хорошо, если церковь уговорит пана Сартского такой же обоз снарядить.
