Сергей Конарев - Балаустион
— Слушаюсь, — стражник стремглав выскочил вон. Орест знаком отозвал Бианта в сторону, а старшие обменялись изумленными взглядами. Первым нарушил молчание Мелеагр.
— Все мы смертны, — вздохнул он. — Увы, боги слишком часто напоминают нам об этом. Мы оплачем всех наших мертвецов потом, а сейчас нужно действовать, чтобы покарать убийцу.
— Да, и нужно поторопиться, клянусь царством Аида, — хрипло подтвердил Лих. — Ублюдок может затаиться.
— Итак, все-таки Персика, — глянул на советника Леонтиск. — И мы уже решили, что следует делать.
— Я немедленно отправлюсь к полемарху Деркеллиду, храбрый Аркесил отправится со мной, чтобы навестить вашего друга Антикрата из Священной Моры. Если вы действительно уверены, что сей юноша сможет нам помочь.
— Поможет, — решительно отрезал Коршун. — Многого от него не требуется. Скажешь ему, Аркесил, пусть до того времени, как Деркеллид даст нам «добро», присмотрит за помещениями Стесагора….
— …и перехватывает всех, кто будет оттуда выходить, — закончил Аркесил. — Ты уже говорил это, а я запомнил.
— Тебе, доблестный Лих, более всех пристало собрать отряд наших сторонников и ждать у ворот Персики, — продолжал Мелеагр.
— Хватило бы и половины тех, что дежурят во дворе. Да и этого, пожалуй, будет многовато. Мы ведь идем брать одного Горгила, или?… — Лих был хмур. Он не мог смириться с мыслью, что некий пришлый непонятно кто распоряжается действиями эврипонтидов.
— У Горгила наверняка найдется тройка-другая помощников, — предположил Леонтиск.
— Кроме того, нужно создать побольше шума, — настойчиво добавил Мелеагр. — Чтобы Деркеллид не посмел отказать нам. Ему будет легче согласиться с нашими доводами, если у ворот Персики соберется решительно настроенная толпа.
— Хорошо, я соберу людей, — согласился Лих. — И накачаю их так, что они будут готовы резать и жечь.
— Что-то я не слышу ничего о том, чем я должен заняться, — обеспокоенно произнес Леонтиск.
— А ты останешься здесь, в особняке… э… защищать царевича Ореста, — поспешно уточнил советник.
— Ни за что. Я пойду с вами, — отрезал Леонтиск. — И собственноручно вырежу черное сердце Горгила из его груди.
— Я полагал, Горгил нужен тебе живым, чтобы доказать ложность обвинения Агиадов, — с холодным удивлением произнес Мелеагр. — Если ты не забыл, они заявили, что царевич в прошлый раз забрал тебя из рук царского дознавателя. Вот мы и представим этого «дознавателя» эфору Фебиду, посмотрим, что запоют тогда Агиады.
— Ну что же, тогда я отправлюсь с вами, чтобы помочь Горгила схватить, — ровно отвечал Леонтиск, проклиная свой глупый язык. Он все равно не позволит им взять Горгила живым, так или иначе, но как придется оправдываться впоследствии?
— Но ведь тебя ищут номарги, — попытался робко вставить Аркесил.
— Я ПОЙДУ С ВАМИ! — Леонтиск сказал это так, что они поняли — его не переубедить.
— Будьте спокойны, я пригляжу за домом, пока вас не будет, — снова подал голос Орест Эврипонтид. Биант за его спиной закивал большой головой.
— Если стражники у ворот схватят Эпименида, можете пока разговорить его, «волчата», — зло усмехнулся Лих.
— Будьте спокойны, к вашему возвращению он будет петь соловьем, — посулил Орест с несвойственной его возрасту мрачностью.
— Ну что ж, пора! — Мелеагр придирчиво оправил нарушившуюся симметрию складок одежды. — Вперед, юноши, и да пребудут с нами боги!
— Итак, похоже на то, что наша затея увенчалась полным успехом, а, братец? — Леотихид, прищурив глаза, поглядел на Эвдамида. — А кто-то, помнится мне, собирался прикончить нашего милейшего друга, мастера Горгила, не дав ему и шанса исправить ошибки. А вот, гляди-ка, даже у него что-то получилось. И даже, насколько можно судить, весьма неплохо.
— Не говори «попал», пока стрела еще в полете, — ворчливо огрызнулся царь, полируя ладонями подлокотники трона. Дело снова происходило в приемном зале дворца Агиадов.
— Да ладно тебе пыжиться, скипетродержец! — хохотнул элименарх. — Как злодей, чье черное дело завершились успехом, ты должен сейчас веселиться, потирать руки и готовить победный пир, с последующим переходом в разнузданную оргию, конечно.
— Странно, я не чувствую ни малейшего желания делать все это.
— Это потому, что ты злодей начинающий, — снисходительно кивнул младший брат. — Ничего, привыкнешь, и даже войдешь во вкус. Еще, чего гляди, урезонивать тебя придется.
— Лео, перестань подшучивать над братом. Он ведь, как-никак, государь Спарты, — Тимоклея, по обыкновению, появилась из потайной двери позади трона. Эвдамид вздрогнул.
— Мать! Боги… твои внезапные появления заставляют меня подскакивать. Вот что значит — совесть нечиста….
— С победой, сыны мои! — вдовствующая царица, приблизившись, поцеловала сыновей в послушно подставленные лбы. Она была одета в изящный хитон-подир и роскошную белоснежную двойную хламиду. В сравнении с обычной, почти траурной одеждой, которую царица носила со дня смерти царя Агиса, сегодняшний наряд без колебаний можно было назвать праздничным.
— Вы не представляете, как я рада узнать, что проклятый Павсаний Эврипонтид, наш непримиримый враг, теперь мертв. И мы уже никогда не увидим его царем рядом с тобой, мой сын. Признаюсь, иногда мне казалось, что все наши попытки избавиться от этого демона обречены на неудачу.
— Хм, по-моему, радоваться рано, — дернул плечом Эвдамид. — Пирр-то еще жив. А этот демон, сдается мне, будет и помоложе, и позлее.
— Но ведь все получилось, как мы и задумывали. Устранение старого негодяя прошло так, чтобы все были уверены, что это — дело рук его щенка. Так что молодой Эврипонтид все равно что покойник, — возразила Тимоклея, грациозно усаживаясь на любезно пододвинутую Леотихидом мягкую скамью.
— Это так, но откуда тебе-то, матушка об этом известно? — искренне поразился Леотихид. — Мой человек из свиты геронта Мелампода вышел отсюда минуту назад.
— Ты исключаешь возможность, Львенок, что у матери могут быть свои осведомители? — вопросительно изогнула бровь царица.
— О-о, что ты, государыня царица! Твоя вездесущность всюду известна, — Леотихиду удалось скрыть гримасу удивления, склонившись в глубоком шутовском поклоне.
— Похоже, свита геронта целиком состояла из наших людей, — скривился Эвдамид. — А я-то гадаю, куда уходит такая прорва денег из государственной казны?
— Ну-ну, братец, не будь таким желчным. Забыл — сегодня у нас праздник? Развеселись хоть немного!
— Я начну веселиться не раньше, чем увижу Пирра мертвым. Пока он жив, я постоянно чувствую исходящую от него угрозу. Насколько проще будет, если трон Эврипонтидов займет сопляк Орест!
— Или Леонид, — пробормотал Леотихид, знавший об устремлениях эфора Архелая куда больше, чем брат.
— Чего?
— Гм… я говорю, жаль, что живого Эврипонтида не привезли вместе с дохлым. Вот уж можно было покуражиться! Ха, насколько я помню, за отцеубийство по закону положено зашить преступника в мешок с обезьяной и утопить. Так ведь?
— Не думаю, что разумно будет требовать такой казни для человека царской крови, — поморщилась Тимоклея. — Это недальновидно — позволять простому народу насмехаться над Гераклидами. Как ты думаешь, сын?
«Сыном» царица именовала Эвдамида, обращением к младшему было «сынок».
— Будет достаточно обычной экзекуции для предателей и святотатцев. По воинскому обычаю. Пусть его побьют камнями.
— О, так это же еще лучше! — хлопнул по бедрам Леотихид. — Я с удовольствием сам приму участие в этой забаве!
— Нет-нет, — быстро произнесла Тимоклея. — Не нужно плясать над поверженным противником, этим можно лишь вызвать ненависть их сторонников. Род Агиадов должен показать себя с наилучшей стороны: высшие почести при похоронах старшему Эврипонтиду, подчеркнутая отстраненность и соблюдение законности в процессе младшего.
— Как всегда, мудро и дальновидно, матушка, — склонил голову, соглашаясь, элименарх.
— Опасаюсь только, что эфоры начнут копаться в этом деле, затягивать суд, — вздохнул Эвдамид. — Слишком уж неправдоподобно это состряпано, клянусь богами. Кто поверит, что Пирр заколол отца, ради которого он несколько лет сражался за отмену приговора? В этом месте наш план явно слабоват.
— Но ведь мы, если ты помнишь, рассчитывали, что Пирра зарубят номарги. За этим их, по большому счету, туда и послали.
— Да. Почему Иамид, верный пес Павсания, не сделал этого? Я знал, что все эти годы, пока старый мерзавец был в ссылке, Иамид оставался предан ему. Что ж он не покарал убийцу, схваченного у еще агонизирующего трупа?
— У меня есть сведения, что он собирался сделать это, — братья снова изумленно оглянулись на звучный голос царицы. — Но Дион, критский царевич, наложил на Пирра руку. Между ними существует что-то вроде дружбы….
