Александр Конторович - Выжженая земля. Тетралогия
Майор замолчал и обвел своих офицеров тяжелым взглядом. Никто не двигался, но и глаз никто не отвел.
— Я не буду атаковать поселок.
Он снова посмотрел на офицеров.
— Кто-то думает иначе? Прошу высказывать свое мнение.
Поднявшийся Кашке оглядел собравшихся в палатке. Все молчали, никто не встал с места. Гауптман повернулся к командиру.
— Герр майор, мы готовы выполнить любое ваше приказание.
— Спасибо, гауптман. Прошу садиться. Я не знаю, кто эти хитрые кукловоды и чем они руководствуются. Но Господь тому свидетель, они очень скоро разочаруются в своих замыслах.
Командир батальона положил на стол блокнот, который все это время держал в руках.
— Итак, майне геррен, совещание закончилось. Теперь слушайте боевой приказ!
Штурмовые группы подошли к окраине поселка перед самым рассветом. Осторожно, стараясь никаким движением не выдать своего присутствия, они заняли указанные позиции. В поселке продолжалась обыкновенная для этого времени жизнь: перекликались караульные, где-то скрипел колодезный ворот, а по центральной улице неторопливо шествовал парный патруль. Судя по всему, исчезновение бригадира если и было замечено, не вызвало какого-то особенного повышения бдительности. Во всяком случае, когда темно-зелено-пятнистые тени задними дворами просочились к зданиям, где размещалось дежурное подразделение, их никто не заметил и не окликнул.
А в этих зданиях жизнь была малость повеселее, чем в селе в целом. Раздавались веселые голоса, звякало стекло, и по всему было видно, что дружеская пирушка была в самом разгаре. Хоть день — да мой! Надо думать, что эта нехитрая истина занимала умы большинства из собравшихся.
Тем неприятнее было похмелье. А наступило оно практически сразу, как только в дверях нарисовались мрачные фигуры, сжимавшие в руках оружие.
— Всем на пол! Лежать! Кто дернет рукой — может про нее сразу забыть: отстрелим на фиг!
И хотя русский язык капрала Линдермана оставлял желать лучшего, все находящиеся в помещении очень хорошо поняли смысл произнесенных слов. Не в последнюю очередь потому, что в руках пришедших тускло поблескивали металлом скорострельные «переводчики». Во всяком случае, ни один из присутствующих даже и не помыслил о том, чтобы схватиться за оружие. А оно было рядом. В самодельной стойке, расположившейся около задней стены, стояли карабины и охотничьи ружья. А на поясе у двоих, — надо думать, это были начальники, — даже висели пистолетные кобуры.
Но все, в том числе и начальство, дружно боднули лбами пол: никому не хотелось лишний раз испытывать судьбу. А в то, что пришедшие совершенно не настроены шутить, верилось сразу.
Находившиеся на постах караульные в этот день напрасно ожидали свою смену: к ним так никто и не пришел. Не появился и проверяющий бригадир, и вообще сложилось полное впечатление, что на них попросту махнули рукой. Вердикт был единодушным: перепились, сволочи! И дружно забив на службу, продрогшие в предутреннем тумане караульные разбрелись по домам.
Против всех ожиданий, следующее утро было совершенно обыденным: никто и ничто не предвещало каких-либо изменений. Не ходили по улицам до зубов вооруженные автоматчики, не встали на перекрестках пулеметные расчеты. Все было тихо. Прождав пару часов, наиболее нетерпеливые приверженцы нового порядка, как и те, кого вынужденное безделье сильно напрягало, наконец осмелились постучаться в двери, за которыми обычно пробуждалось уже к этому времени «мудрое» руководство.
Из-за двери невнятно ответили, и ободренные этим возгласом постучавшиеся ввалились внутрь.
А вот тут их ожидал сюрприз…
За столом старшего непринужденно уселся здоровенный мужик в явно заграничной форме. А на столе, придавив разбросанные по нему бумаги, валялся автомат. Именно что валялся. Небрежно брошенный, со свисающим вниз ремнем.
Камуфляжный мужик нехотя оторвал свой взгляд от бумаг.
— Ну? И зачем пришли? Есть что сказать? По делу, я имею в виду.
Ошарашенные посетители некоторое время пребывали в ступоре. Никого из обитателей дома видно не было, куда-то испарилось и все их вооружение.
— А-а-а-а… Это… Где все-то?
— Все — это кто? — поинтересовался автоматчик.
— Ну… начальство, старшие наши.
— Ну, ты же умный человек, вот и подумай — где им самое место быть? — Мужик с автоматом словно бы даже удивился такой постановке вопроса.
Вопрошавший раскрыл рот и запнулся.
А и в самом-то деле — где все?
В комнате непривычно чисто. Даже пол подметен, чего тут уже давненько не делалось. Мужик с автоматом говорит как-то слишком правильно — не русский? Латыш какой-нибудь… да, ну, на фиг, откель здесь прибалты возьмутся?
— А вы кто таков будете?
— Да так, мимо проходил… Передохнем, да и дальше, дел много у нас… Ты по делу сюда или просто так заглянул?
— Так это… по делу, ясен пень!
— Ну и в чем тут дело состоит?
Дело было все то же — жрать было нечего. Ну… почти нечего. Надо было отправлять группу на охоту, а все ружья хранились здесь.
— Тоже мне, дело нашел! — фыркнул автоматчик. — Вон, в шкафу ваши ружья, забирай! Патроны внизу лежат. И впредь подобной чушью нас не отвлекай. Ты охотник или кто?
— Охотник.
— Так отчего ружье здесь лежит, а не дома? Чистить лениво? Так у меня денщиков для вас не имеется. Тебя как звать-то, дорогой?
— Нестор Петрович я.
— Вот и занимайся, друг Нестор, этим делом отныне сам. И никого другого под это больше не подписывай! Сам, надо полагать, тут всех знаешь, тебе и рулить!
— А власть как на это посмотрит?
Камуфляжный огляделся по сторонам.
— А что, тут кто-то есть еще? Кто косо глянуть может? Не вижу что-то… А ты?
— И я не вижу.
— О чем тогда разговор? Свободен!
И понеслось…
Быстро выяснилось, что для того, чтобы сделать что-либо конкретное, никаких руководящих указаний совсем и не требовалось. Свою работу тут каждый знал хорошо, так что направлять кого-нибудь — нужды не было ни малейшей. Достаточно было просто не мешать, а дальше все пойдет по накатанной.
Уже к полудню все организовалось как-то само собой. Освобожденные от назойливого надзора, потянулись на привычные рабочие места сотрудники бывшего леспромхоза. Никто не стоял над душой и не указывал, что делать, и поэтому народ, слегка встревоженный непонятными событиями, привычно собирался в знакомых местах. Там как-то было спокойнее, и можно было обсудить с друзьями, что же все-таки произошло в поселке ночью. Но надолго терпения у людей не хватило, и уже после обеда к бывшему зданию администрации, где ныне расквартировался штаб самообороны, начал собираться народ. Пока немного. Но почти каждая бригада и каждый участок были здесь представлены. Меньше всех было жителей поселка, потому что каждый из них стремился наверстать упущенное за время вынужденного безделья. И поэтому, как только стало ясно, что никаких препятствий для входа и выхода из поселка больше нет, жители тотчас же ломанулись в лес по неотложным делам. Каковых на самом деле уже набралось приличное количество. Никто не мешал людям покидать поселок, не останавливал и не ковырялся в рюкзаках. А охотники — так те вообще почти в полном составе скрылись в тайге еще утром.
Когда на небольшой площади собралось человек пятьдесят, из раскрывшейся двери здания показался давешний мужик в камуфляже. Автомат он, видимо, оставил где-то внутри, и только на поясе висел пистолет в открытой кобуре.
— Чего шумим, господа хорошие? — поинтересовался камуфляжный. — Других дел, что ли, нет?
— Есть дела, — ответил один из делегатов. — Но и вопросы есть.
— Спрашивайте, — кивнул вышедший.
— Где все наши старшие? Да и кроме них тут народ еще имелся…
Камуфляжный еще раз кивнул и, подняв левую руку, прижал пальцем кнопку, укрепленную на груди. Наклонив голову, сказал несколько слов — народ заметил у него на воротнике черную капельку микрофона.
— Сейчас всех приведут.
Буквально через пару минут на площади показалась небольшая процессия. Еще несколько таких же камуфляжных незнакомцев сопровождали колонну внезапно погрустневших бывших руководителей и верхушку самооборонцев. Видок у них был еще тот… Мало того что все они явно страдали с тяжелого похмелья, так еще и выглядели какими-то помятыми. В довершение ко всему им приходилось поддерживать брюки. Надо полагать, чья-то «добрая» рука посрезала со штанов все пуговицы, изъяла оттуда же ремни, и теперь одежду приходилось придерживать обеими руками. Все это не прибавляло идущим мужественности, и на лицах собравшихся появились ехидные улыбки.
— Эти, что ли? — кивнул старший из камуфляжников на процессию. — Забирайте, коли так. А вообще, я на вашем месте пять раз бы подумал, за каким чертом вам нужны такие охранники, которые даже самих себя защитить не могут? Да и командовать вами всеми они как-то уж очень лихо принялись… не ожидал, что здесь народ такой робкий окажется! Оружие им, уж извините, не верну. Спички детям не игрушка! Так, кажется, говорят?
