Александр Шуваев - ЦВЕТОК КАМНЕЛОМКИ
- Сержант, - палец Нильсена ткнул в сторону Линдона Ли, - арестуйте этого человека!
Тот молча сделал жест двоим из своих людей, чтобы они взяли арестанта под стражу.
- И этих, - палец указал на четверку злоумышленников, давеча державших его за руки, потом голос его сорвался, - арестуйте всех!!! Это банда саботажников, бунтовщиков и пр-редателей!!!
Так. Выпученные глаза, багровая физиономия, жилы на шее, и, главное, безобразно встрепанные волосы. Еще чуть-чуть - и забьется в припадке. Явно не соображает, что творит.
- Сэр, если речь идет о бунте и массовых беспорядках, я обязан доложить дежурному офицеру.
- Сержант! Выполнять!!!
- Ничем не могу помочь, сэр. Я не наблюдаю прямого насилия, а лейтенант Кемпбелл прибудет через минуту, сэр. Я доложил суть возникших затруднений и, думаю, он легко разрешит возникшую проблему.
- Ах, ты…
Сержант увернулся от удара, не сходя с места.
- Сэр, ваши действия опасны прежде всего для вас. Я обязан позаботиться о вашей безопасности. Любыми средствами.
Почуявший неладное лейтенант не замедлил явиться на место происшествия, и бешено брыкающегося Нильсена немедленно доставили в медицинский блок.
- У него давление двести тридцать и пульс сто сорок. Удача еще, что жив. - Спустя полтора часа докладывал по телефону почтенный эскулап. - Приступ дикого буйства. Дал ему лошадиную дозу торазина, так практически никакого эффекта…
- Что с ним, док?
- Явления характерны для целого ряда заболеваний. Возможно, что-нибудь эндокринное. Или острый психоз. Ряд нейроинфекций тоже протекают со сходной симптоматикой. Вплоть до бешенства.
- Понятно. Вам самим, следовательно, не справиться.
- Очень тяжелый случай. Не только не ручаюсь за его жизнь, но даже и первую помощь полноценно оказать не смогу. Его нужно срочно эвакуировать в госпиталь.
- Медицина, по обыкновению, темнит, но в последнее время они все больше склоняются к какому-то там особо злому сорту шизофрении, которая якобы тоже протекает с температурой, буйством и кончается похоронами. Типа того, что он и раньше-то был чокнутый, а теперь, с повышением ответственности, не выдержал и вообще съехал. А пока что плодом его бурной деятельности является широкое тиражирование исходных материалов в каких-то гомерических масштабах…
- Чушь! Нашли шизофреника! Я знаю его тыщу лет, и более здоровой сволочи с более крепкими нервами…
- Отлично. Значит, тебе будет что сказать на комиссии, которую срочно создали для расследования вопиющего случая выбора для ответственной работы явного душевнобольного…
- А-а, вот как, значит? Значит, платить за битые горшки предоставляется мне?
- Так кому-то же надо? А креатура это была твоя, всецело, так что…
- Джон…
- Что?
- А точная величина тиража, - ну, о котором ты говорил, - она известна?
- Официального уточнения пока что не проводилось, так что и цифр никто не называл… А ты хочешь сказать…
- Да. Хочу сказать, что в этом плане шум может быть только на пользу. В смысле - шумок.
- Узнал. Лежит без сознания, постоянно на медикаментах, непрерывно капают какую-то дрянь, чтоб снизить давление, но пара-тройка кровоизлияний как будто бы уже были. Высох на щепку, постоянно температура за сорок. У докторов вид скорбно-отрешенный, говорят, что с такой болячкой шансов практически нет, но врут, потому что на самом деле до сих пор не знают, что с ним такое.
- А ты, понятно, сказал, что сильно волнуешься за его здоровье, а? Или, того хуже, что волнуемся мы все, а тебе - поручили разузнать?
- Что-то вроде того. А что мне еще было сказать?
- Ты все-таки выдающийся лицемер.
- Я математик. И знаю, что не соврал ни единого слова. Потому что беспокоиться о здоровье можно на две стати: как бы не помер и как бы не выздоровел.
- Логично. Печально, потому что именно такого мы не планировали.
- Да ошибочка вышла. Не подрассчитали и опыта не хватило. Ты не жалеешь, что не ограничился чем-нибудь попроще? Ведь сошло бы.
- И упустил бы, - Джино Пиранелли криво усмехнулся, - случай сделать столь выдающийся вклад в патологию? Речь идет не просто о новой болезни, а о целом новом их классе, это же понимать надо!
- Джек, я хочу сообщить тебе одну вещь, которой ты, судя по всему, не знаешь. Или о которой забыл. Дело в том, что конъюнктура сейчас не слишком-то высока. Мягко говоря. Потому что в реальности она чуть ли ни самая низкая с тридцатого года. В свете этого мне совершенно непонятно твое поведение на протяжении… вот уже трех месяцев. Ты стал рассеян, небрежен, недостаточно усерден, а сегодня ты вообще позволил себе опоздать. Можешь не оправдываться, говоря что это - в последний раз, потому что эту фразу тебе скажу я. В следующий раз ты просто-напросто получишь рассчет, без всяких дальнейших разговоров. На твое место уже сейчас найдется десять желающих, квалификация которых по крайней мере не ниже. Через месяц их может быть двадцать. Все!
- Простите, шеф, - с подозрительным смирением проговорил подчиненный, - проспал. Видите ли, - допоздна засиделся, делая вот эту штуку…
С этими словами он нырнул куда-то под стол и извлек из объемистого старомодного портфеля, - а он никогда не приходил ни с чем подобным раньше, - что-то, до крайности напоминающее мягкую детскую игрушку. Забавную пушистую зверушку в стиле старого, доброго Диснея, с симпатичной мордочкой и глазами-бусинками, размером примерно с небольшую кошку.
- Представляете себе, - продолжил он, как ни в чем не бывало, - сделал сам, с собственным, вполне оригинальным дизайном, на основе совершенно невыразительной базовой модели.
- Я понял: ты свихнулся.
- Тс-с! Немножко потише. Ты еще не знаешь названия. Не поверишь, - я прямо-таки голову сломал, думая, что это может быть, но потом понял: на самом деле это саблезубая морская свинка.
- Саб… что?
- А что такого? Почему может существовать саблезубая морская собачка, а Саблезубая Морская Свинка - не может? - И вдруг отрывисто произнес. - Смайли, - ат!!!
И в ответ на его голос существо на столе вдруг напряглось, будто готовясь к прыжку, жутковато прищурилось и разинуло непомерно широкую, раскладную, как у некоторых рыб, пасть, полную жутких зубов.
- Оригинальная конструкция, не правда ли? За один прием отхватывает полфунта плоти, прыгает на четыре метра в длину, на два - в высоту, а сейчас действует в режиме охраны… так что постарайтесь не делать резких движений. И резких звуков тоже лучше не издавать, - просто на всякий случай.
- Что это значит, - вдруг занемевшими губами вопросил начальник, но все-таки, как ему и сказали, шепотом, - или вы и вправду рехнулись, Джек?
На острейших, как шило, зубах твари, на самых кончиках, показались мелкие, как маковые семена, капельки желтоватой жидкости.
- Забыл сказать, что она, разумеется, очень, очень ядовита… А вот ваше предположение вынужден решительно опровергнуть, - я никогда еще не чувствовал себя до такой степени нормальным. И не перестаю удивляться, - как же, однако, мало требуется человеку для счастья. Всего-навсего козыря, который позволяет ему, наконец, не бояться увольнения и, вместо этого, делать, что ему заблагорассудится.
- Вы что, - получили наследство?
- О, лучшее в мире. Всего-навсего свободу. Не ту, понятно, выморочную, превратившуюся в Бог знает что декларацию, а настоящую. Когда тебе наплевать. Мне, например, наплевать, уволите вы меня, или нет. Наплевать, заплатите ли вы мне выходное пособие. Поступайте, как хотите. Может быть, я буду с вами судиться, - не для того, чтоб выиграть, а просто так, помотать нервы, - а, может быть, - нет, и просто-напросто пристрелю вас спустя какое-то время. А может не буду. Не знаю. Плевать. Не три месяца. Полгода. Потому что именно полгода тому назад я купил за бесценок заброшенную ферму в Айдахо, в страшной дыре, и с тех пор был занят ее обустройством. Я снял все сбережения, продал все, включая дом, ликвидировал все активы, взял ох-хренительную ссуду, которую постараюсь не отдавать, и теперь являюсь бездомным бродягой. Но! Это только до тех пор, пока я окончательно не зароюсь в своем логове. Спрячусь от судов, от кредиторов, - он мечтательно улыбнулся, - и рассчитываю вскорости достигнуть совершенства, - завязав платить налоги…
- И как же к этому отнеслась твоя Дайана?
- Я уже говорил и теперь могу только повторить: плевать. Это то, что стремительно переходит в категорию прошлого. Уже перешло. Еще тогда я сошелся с одной мексиканкой, полуграмотной, но зато задастой и без претензий, она уже там, на хозяйстве, так что теперь Дайана может вести себя, как ей заблагорассудится. Больше я не желаю никаких сложностей. Все!
- Скажите все-таки, - что это за пакость?
- Смайли, детка, - ты не обиделась на дядю? Не стоит, дядя у нас дурак… Оттуда же, откуда и все остальное. Совершенно новый вид прикладного искусства. На моей ферме почти что все в этом роде.
