Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью
– Мне нужно минимум сто тысяч вольт при пятидесяти амперах.
Новиков взглянул на Шульгина. Тот пожал плечами.
– Я не готов ответить, – честно признался Андрей. – Но названные вами параметры кажутся не выходящими за пределы разумного. Сейчас позовем инженера, уточним.
– Позовите лучше Левашова. И господина Бубнова, если найдете. Он хоть и небольшой теоретик (тут Маштаков подлянку подкинул. Максим как раз поймал его на ошибке в расчетах), однако в принципах разбирается.
– Нет проблем.
Не успели еще ученые старцы передраться по поводу противоположных взглядов на материализм и эмпириокритицизм, как названные персоны явились. Бубнов в полковничьей полевой форме, которая нравилась ему не в пример больше штатского костюма, Олег в джинсах, любимой рубашке «сафари» и лабораторном халате сверху, который держал капли олова с паяльника и падающую золу сигар.
– Олег, опять, простите, отчество запамятовал, – возопил Маштаков. – Не затруднительно ли будет сейчас из вашей московской военной базы сюда мой генератор доставить?
– Не ко мне вопрос, Виктор Вениаминович. Вашей железкой доктор Бубнов заведует.
Разобрались, конечно, и в железках, в их обычном и экстраординарном применении. Максим, радуясь вновь открывшимся возможностям, выставил прибор на специально подготовленном фундаменте, за полчаса соединил все провода и кроссы, спросил у Маштакова, куда и зачем ему требуется столь высокое напряжение.
– Сгорит все, к чертовой матери, прошу прощения. Фидеры ваши – ерунда. Трансформатор понижающий – смысла не вижу.
А вот Левашов догадался. Ему приходилось запускать машину, рассчитанную на бытовое напряжение, от межрайонной ЛЭП. И получалось как надо.
– Покажите, покажите, Виктор Вениаминович, вашу схемку… Неглупо, совсем неглупо. Так и попробуем.
Распорядился, чтобы от трансформаторной будки на задворках дома бросили прямо на балкон, «воздушкой», толстый черный кабель. Чтобы не переналаживать тщательно настроенную под новую задачу СПВ, сходил в свой московский особняк с помощью позаимствованного у Сильвии блок-универсала. Там в полуподвале, в захламленной каптерке пылилось немереное количество электронного и электромеханического хлама, россыпью и в виде недомонтированных и полуразобранных конструкций.
В шесть рук наскоро спаяли несколько каскадов усиления, нелепой конфигурации антенну, гирлянду конденсаторов и сопротивлений, похожую на самодельное елочное украшение.
Новиков с Шульгиным с молодых лет знали, как умел работать Олег, когда впадал в изобретательский запой, но сейчас картина выглядела еще более впечатляющей. Инженеры совершенно разных технических культур действовали настолько слаженно, что выглядело это хорошо поставленным эпизодом из советского производственного фильма. Они даже и разговаривали друг с другом, обходясь междометиями. И нещадно дымили, сигаретами и канифолью паяльников.
Уложились в час с небольшим.
– Ну-с, господа, сейчас мы сделаем попытку разом избавить себя от большей части беспокоящих факторов. Не говорю о политической составляющей, не моя это епархия, – положив руку на движок реостата, объявил Маштаков. – Что касается технической… Честно скажу, не могу предсказать, как отреагирует мировой континуум на бросок напряженности хронополя такой дикой интенсивности. Это будет почище бури на Солнце, если пересчитать в сравнимые единицы конечно. Но, с другой стороны, пиковое напряжение будет столь кратковременным… Несколько наносекунд, наверное…
Лекция явно предназначалась дилетантам, но облеченным властью, и профессор считал своим долгом ввести их в курс дела, пусть и в самом первом приближении.
– Виктор хочет сказать, – перебил его Левашов, – что как бы ни повлиял наш эксперимент на глобальную хроноткань, а, может, и на саму Гиперсеть, мы все равно ничего об этом не узнаем, по причине собственной включенности в процесс. Так что…
– Хватит теоретизировать, – махнул рукой Шульгин. – Включай, что ли! Нам не привыкать…
– Секундочку, – остановил его порыв Левашов. – Товарищ Ленин учил, что главное – учет и контроль. Как и в каком направлении может деформироваться реальность, мы точно не узнаем, а вот что произойдет абсолютно со всей аппаратурой, способной генерировать или регистрировать поток хроноквантов, увидим.
На зеленоватом поле плазменного дисплея обозначились наложенные на карту мира линии вроде изобат или изотерм, густо-синего и ярко-красного цветов. Кое-где они прерывались мигающими или ровно светящимися коническими значками.
– Вот. Мигают – это включенные генераторы, которые держат открытыми межвременные проходы. Вот вокруг Москвы, вот в ней самой. О, и тут тоже, и тут… Гляди-ка, а прошлый раз мы их не видели. Война продолжается…
– Или неприятель задействовал запасные точки для бегства, – предположил Новиков.
– И так может быть. А вот эти метки – что-то другое. Возможно, нам даже и неизвестное, но гарантированно – связанное с хронополями. Раз кванты в этих устройствах застревают, поглощаются, научно выражаясь. Нейтрино, например, свободно пронзает всю толщу земного шарика, ни за один атом не зацепившись, а если бы зацепилось или тормознулось, было бы или не нейтрино, или не Земля. Доходчиво?
– Куда уж. Как в книжке серии «Эврика».[143]
– Так включаем? – снова спросил Маштаков, едва не приплясывающий от нетерпения. Совершенно как пацан, собравшийся в школе короткое замыкание устроить, но заметивший в конце коридора завуча.
Новиков молча махнул рукой.
А внутри все равно что-то на мгновение сжалось.
Маштаков включил.
С организмами присутствующих ровно ничего не произошло. Даже мгновенного потемнения в глазах, что случалось, когда открывалась через блок-универсал дверь столешниковской квартиры.
А вот на планшете Левашова все отметки разом исчезли. Осталась только карта.
– Все! Трандец котенку! – с неожиданным для его темперамента восторгом объявил Левашов. Не Маштаков, которому это было бы пристойнее. Очевидно, у Олега с создателями конкурирующих систем были свои счеты.
– Поздравляю, Вениаминыч! – кинулся он пожимать ему руки. – В пыль. В уголь. В двух мирах нет больше ни одной железки, причастной к хронотехнике. Только наши…
– Я, конечно, присоединяюсь к общенародному торжеству, – деликатно вмешался Шульгин, – а если попроще? На наглядных примерах? Вывод то есть попрошу изложить…
Это, само собой, тоже был с его стороны вариант позерства, но в какой угодно форме следовало же спросить о вещах практических, но не совсем понятных людям с тройкой по математике в школьном аттестате.
А главное, нервное перенапряжение подошло к «красной черте».
Новиков буквально сегодня утром припомнил очередную цитату: «Фронт рушился. Сорокин мотался по частям, питаясь только спиртом и кокаином…»
В чем заключалась еще одна аггрианская подлость – их гомеостат спасал от выстрела в живот, от холеры и сифилиса, от алкогольного отравления, но психо-неврологию не лечил. Не под силу.
– Какой тебе вывод? Все. Точка. На Земле сгорели все схемы, чувствительные к «хронополю Маштакова». Нет их больше. Металлолом остался. Кто пришел в «ноль пятую» – не уйдет. Кто к нам просочился – там и останется. И «бокового времени» тоже нет. Все – как до исторического материализма.
– А твоя техника? – осторожно спросил Новиков. Он-то понимал, что не веселился бы так Олег, если б что, но уточнить требуется…
– Моя, брат, на других волнах работает. Чем радиоволна от морской отличается, знаешь?
Новиков подумал. Можно и не отвечать, но отчего и не позабавиться? Вы, мол, умные, так и мы ничего…
– Если не подъ…. технический, так исключительно носителем. Там вода, там мировой эфир.
– Глянь, соображаешь…
Странно вел себя Левашов. Будто его все же контузило ударной хроноволной.
Андрей посмотрел на Шульгина. Специалист, как ни крути.
Тот слушал их диалог с пристальным вниманием. Поймал взгляд Новикова, слегка кивнул.
Ясно.
– Значит, твоя уцелела, вражеская уничтожена. Что и требовалось доказать. То есть, если я верно продолжаю мыслить, любое проведенное нами здесь время по-прежнему не отразится на времени в «пятом», и мы, хорошенько отдохнув, вернемся куда следует. Да?
– А как же? – ответил Левашов.
– Вследствие всего вышеперечисленного немедленно предлагаю на этом трудовую деятельность прекратить. Любезнейший Павел Васильевич не только распорядился подготовить нам ужин, но и… – Андрей, через силу продолжая держать марку, сделал паузу. – Но и, облегчая душевные, совершенно буридановы терзания Виктора Вениаминовича, да и себя избавляя от лишних хлопот, пригласил сюда всех изображенных в альбоме девушек сразу. В целях, как выражаются наши потомки, – кастинга. Ну и мы, за компанию, поучаствуем. Как? Принимается?
![Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек [OCR]](/uploads/posts/books/112859/112859.jpg)
![Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради [OCR]](/uploads/posts/books/111910/111910.jpg)
