Сумерки войны (СИ) - Романов Герман Иванович
Нет зрелища для генерала панцерваффе чудесней, чем горящие вражеские танки, а тут были и толсто забронированные «матильды», которых прошивали насквозь переделанные русские противотанковые пушки, которые по названию, принятому на восточном фронте, называли «по-змеинному» — вот такими оказались «гадюки» или «оттер». Правда немецкие инженеры ухитрились сделать куда больший по размеру «унитар», и в длину на 15 см, и диаметр самой гильзы увеличили на сантиметр. В результате мощность возросла почти на треть — пробиваемость броневых плит просто потрясала. Это вам не французские 75 мм пушки, которые переделывали в противотанковые орудия, устанавливая на лафеты германских 5 см ПАК-38. И не русские трехдюймовые УСВ, у которых длина ствола была на десять калибров меньше, чем у «оттер». И командующий группой армий «Африка» генерал-полковник Роммель сейчас любовался зрелищем горящих «матильд», тут целый британский полк прекратил свое «земное существование» в течение получаса, превратившись в груды обгорелого металла. И все это сделали русские пушки, поставленные за броневыми щитами на Pz-II, с которых снимали башни — и плохенький легкий танк превращался в грозного «истребителя» любой бронетехники, как бы она не была защищена.
— Если бы у меня был один танковый корпус, Неринг, то мы бы выпустили англичан — видите, как они резво удирали. Но у меня есть ваши две дивизии, Вальтер, и они смогли пойти со вторым охватом, далеко в тыл англичанам. И теперь пути назад для них нет, все в Тобруке — мышеловка захлопнулась, и теперь их надо как можно быстрее заставить капитулировать. Я не хочу снова допустить совершенную раньше ошибку.
— Экселенц, но все-таки нам сейчас попалась не мышь, а здоровенная крыса — вся британская 8-я армия зажата здесь. Мы слишком далеко зашли в тыл противника, и отступить на Мерса-Матрух, что в полтораста километрах к востоку, британцы никак не смогут — мы перерезали единственную дорогу, по которой они могли бы сбежать. Но их в Тобруке сейчас слишком много, и быстро овладеть хорошо оборудованной крепостью не выйдет. Вам будет для штурма нужна каждая дивизия, экселенц.
Командир 7-го танкового корпуса генерал-лейтенант Вальтер Неринг говорил осторожно, прекрасно зная всю горячность командующего 5-й танковой армией, которая весной именовалась «Африканской». А сейчас Эрвин Роммель добился грандиозного успеха — удерживая англичан по линии «Газале» тремя итальянскими корпусами — 20-м моторизованным, 10-м и 21-м пехотными, он всей танковой армией ринулся в обход Бир-Хакейма, прямым броском через пустыню. Причем 5-й, «старый» корпус, который именовался раньше «Африка», своими двумя танковыми дивизиями — 15-й и 21-й, а также 41-й панцер-гренадерской, что два месяца тому назад именовалась 90-й легко-пехотной, ударил в открытый фланг, смял французскую пехотную бригаду, и насмерть сцепился с британскими резервами в виде 1-й и 7-й бронетанковых дивизий. Возможно, британцам можно было бы нанести поражение и этими силами, но прибытие в феврале новой 5-й легко-пехотной дивизии второго формирования (из прежней развернули 21-ю танковую), а в марте 10-й танковой дивизии, совершенно изменили расклад сил. Из них сразу же развернули 12-й танковый корпус, причем легко-пехотная дивизия снова была переименована, на этот раз в 45-ю панцер-гренадерскую — командующий панцерваффе генерал-полковник Гейнц Гудериан окончательно обособил панцер-дивизии от обычной инфантерии, и в этом его реорганизацию поддержал фюрер. А чтобы пресечь ропот со стороны командования ОКХ в рейхе начали развертывание взамен «выбывших» дивизий обычных пехотных, но с прежними номерами. А вот 25-я танкавая дивизия, что в ноябре прошлого года была сформирована на основе 1-й кавалерийской, и должна была войти в состав корпуса, только начала прибывать во французские порты Марсель и Тулон, чтобы отправится в Африку с первым же конвоем. По крайней мере, мотоциклетный батальон точно отправили, как и артдивизион с батальоном мотопехоты из состава 37-й панцер-гренадерской дивизии. Так что с прибытием 10-й панцер-дивизии его 12-й танковый корпус будет полностью укомплектован, а 47-я дивизия станет армейским резервом — а такая «унификация» Гудериана пришлась по душе — не будет слабых или сильных танковых армий, все в семь подвижных дивизий.
Армейские корпуса будут только придаваться, чтобы идти вторым эшелоном и закреплять территорию. Впрочем, в Африке обычная пехота не нужна, тут расстояния такие, что пешком не пройдешь, и даже не на каждом автомобиле проедешь. Итальянцы собственную инфантерию только на грузовиках возят, хотя поначалу старались перевозить каботажными пароходами, только английские крейсера с Мальты их живо отучили…
— Англичане ошарашены поражением и полным окружением, Вальтер — твой корпус у них глубоко в тылу. И это даже не заноза в заду, это кол, на котором вся их армия и сдохнет. Тут захвачены целые транспортные колонны с бензином, продовольствием и другими припасами — так что сажай своих парней на грузовики, бери все необходимое и как можно быстрее продвигайся к Суэцу, пока они толком не опомнились. Сбивай заслоны, и как любит приговаривать наш Гейнц — «шнелле, шнелле»! Тебя ждет Александрия и Каир — нужно перекрыть Суэцкий канал как можно быстрее!
От слов командующего Неринг вначале опешил, но тут же сообразил, какие перспективы вырисовываются как для танковой армии в целом, так и для него лично в частности. Ведь занятие Суэца открывает блестящие возможности для рейха, которые трудно переоценить. Но у Роммеля останется только одиннадцать дивизий, восемь из которых итальянские, а с них те еще вояки. Но командующий словно прочитал мысли, негромко сказав:
— Поспешай, Вальтер, поспешай, как сумеешь, продвигайся вперед как можно быстрее. А я овладею Тобруком, пока англичане пребывают в шоке. Они ведь прекрасно понимают, что отсидеться в осаде как прошлый раз у них не выйдет, нет у Черчилля в Египте резервной армии, а с несколькими дивизиями мы легко справимся. А через месяц мы получим две наши дивизии, которые недаром «застряли» во Франции — поверь на слово. И мы их дождемся в Александрии или Суэце, а то вообще высадим в Бейруте. Тут нам нужно только поспешать, чтобы не упустить столь выгодный момент…
Именно это сражение стало «звездным часом» для Эрвина Роммеля, «вершиной» карьеры, пиком которой стало вручение жезла генерал-фельдмаршала. А дальше было падение по склону — заняв укрепленную позицию у Эль-Аламейна, прикрыв фланги морем и Каттарской впадиной, англичане не пропустили его армию в Египет, и потихоньку собравшись с силами перешли в контрнаступление…
Часть вторая
Глава 20
— Немцы начали наступление, остается надеяться, что командармы Еременко и Морозов встретят их как подобает. И нужно учитывать, что из Демянского «котла» нанесут сильный контрудар — на это у Брокдорфа сил хватит, у него все же пять дивизий осталось. В «колечке» тысяч шестьдесят, максимум семьдесят солдат осталось, но не больше — пополнений по воздуху давно не получает. Так что все решится за ближайшие дни, нужно только удержать Старую Руссу — это ключевой пункт, за который и пойдет вся борьба. Удержим город за собой, тогда немцам «коридор» не пробить, трудновато это будет сделать под фланговой угрозой.
— Морозов их не пропустит, насмерть встанет — нет, не пропустит, по крайней мере, пока жив. Не тот он человек.
На его слова негромко ответил Жданов, покачав головой. На его слова маршал только кивнул, молча соглашаясь. Командарм-11 генерал-лейтенант Морозов командовал своей армией с первого дня войны, который для него стал и личной трагедией. Его дочь была в тот день вместе с сотнями других детей в пионерском лагере под Палангой, рядом с границей — по ним и пришелся первый удар наступающих частей вермахта. Вывезти не успели, а на дороге идущих пешком ребят разбомбила авиация, затем прошлась артиллерия, мало кто выжил в том аду. Василий Иванович, когда вечером получил сообщение о гибели дочери, поседел за одну ночь. Но свой воинский долг выполнил — отвел армию от границы, не дал ее окружить. Потом наступал под Сольцами, где удалось окружить 8-ю танковую дивизию, оборонял Старую Руссу, и лично водил бойцов в контратаки, совершенно не боясь смерти, а, возможно и ища ее. Город удерживал несколько дней, но был вынужден отступить от него, но ненадолго — в январе началось контрнаступление, и его армия отбила этот старейший город новгородской земли. И теперь крепко удерживала, отбивая атаки с запада, и давя одним из стрелковых корпусов северо-восточный фас окруженной под Демянском вражеской группировки. Вот такая пошла там война, оборонительно-наступательная, причем совершенно также воевал и командарм-27 генерал-полковник Еременко. Ему приходилось удерживать многострадальный Холм, к которому в очередной раз приступил танковый корпус противника, сумевший «взрезать» оборону одной из стрелковых дивизий — немцы давили массой пехоты, бронетехнику больше приберегали, да и не так ее было много, по большому счету. По приблизительным прикидкам выходило на четыре танковых дивизии полдесятка батальонов, где-то триста танков, и вряд ли это число приуменьшено. После зимней кампании и отхода в германских панцер-дивизиях количество бронетехники значительно сократилось. И до сих пор немцы не могли восполнить потери, производство просто не справлялось — в месяц выпускали вряд ли больше четырех сотен танков и штурмовых орудий на базе средних «четверок» и «троек». Легкие танки, в отличие от прошлого года, за боевые машины теперь уже не считали, убедились, что тонкая броня в условиях насыщенности поля боя скорострельными мелкокалиберными пушками и противотанковыми ружьями пробивается «на раз-два». Этой зимой те же Т-40 и Т-60 понесли жуткие потери — из более шести тысяч выпущенных машин, немцы выбили три четверти. Впрочем, и русские «платили той же монетой», начисто изведя чешские Pz-35(t) и выбив две трети лучше забронированных (лоб в 50 мм)Pz-38(t), а «поголовье» Pz-II в панцер-дивизиях сократилось до размеров одной роты, зачастую полностью исчезнув.
