Калгари 88. Том 4 (СИ) - "Arladaar"
Каганцев встретил радушно, усадил в удобное кресло, предложил индийского чаю.
— Валентин Петрович! Сколько лет, сколько зим! — улыбнулся Каганцев, подавая чашку, дымящуюся паром от ароматного напитка. — А я знаю, зачем ты посетил наши скромные пенаты, так сказать! Люда Хмельницкая! Я прав?
— Так точно, Владимир Иванович! Абсолютно прав! — с небольшим смущением признался Валентин Петрович. — Ребята с пионервожатой инициативу проявили. Группу поддержки ваших фигуристок организовали. Осталось самое важное —решить вопросы о транспорте и размещении в Свердловске. Питанием родители обеспечат. Если не получится, я попробую через гороно организовать, но там… Сам понимаешь…
Естественно, оба понимали, что ничего через отдел народного образования не получится — поддержка фигуристов относилась к спортивным мероприятиям, да и не нашлось бы средств в гороно на внеплановое мероприятие, выдуманное на коленке за неделю.
— Не надо ничего обеспечивать! — замахал руками Каганцев. — Всё организуем! Шефы всё сделают! Уралвагонзавод! У Соколовского дочка катается там! С транспортом вопрос уже решён — автобус выделен. В пятницу он увезёт фигуристов, а в воскресенье вечером вернётся в Екатинск, чтобы утром понедельника увезти родителей спортсменов, которые захотят поехать. С родителями и отправим группу поддержки. Автобус потом останется в Свердловске для передвижения по городу наших спортсменов и ваших ребят.
— А где родители будут проживать? — поинтересовался Валентин Петрович. — Неужели в гостинице? И кто будет оплачивать такую роскошь? Да и места ж бронировать заранее надо.
— Зачем в гостинице? Мы люди простые! — рассмеялся Каганцев. — Там турбаз, домов отдыха много, в том числе и в черте города. Насчёт проживания взрослых я пока ещё не договаривался, так как и с родителями собственно говоря, на эту тему только предварительные договорённости были. Кто конкретно поедет, я не знаю. Но сегодня же я устрою всё как надо! Да ты и сам мог бы поехать, если захочешь, конечно.
— Я хочу! — признался Валентин Петрович. — Очень хочу посмотреть на Люду в деле. Поболеть за спортсменок, представляющих наш город. Да и за ребятами догляд нужен. Конечно, пионервожатая тоже с ними поедет, но они ж такие сорванцы…
— Если хочешь, значит, поедешь! — решительно заявил Каганцев. — Сегодня же я всё устрою! Обещаю! Слово коммуниста! И слово мужика!
И устроил ведь! Не откладывая в долгий ящик, сразу же поехал в екатинский горисполком, к Фёдору Никитичу Редькину, председателю комитета по физкультуре и спорту. Все разговоры стоило начинать с него. А Редькин был тоже лицом крайне заинтересованным в продвижении екатинских спортсменов, поэтому раздумывал мало. Тут связь была прямая — чем больше спортсменов высокого уровня в городе, тем работа спортивного комитета лучше в глазах начальства. А поддержка болельщиками своих спортсменов — дело крайне необходимое. Без этого высоких результатов ждать затруднительно.
— Это нужная и замечательная инициатива и её нужно поддержать. Позвоню сейчас же Горелкину Геннадию Тимофеевичу, председателю областного спорткомитета! — заявил Редькин, разглядывая листок с фамилиями школьников из группы поддержки. — Десять детей всего? А взрослых сколько будет?
— А… Пиши тоже десять! — немного растерялся Каганцев. Но нашёлся быстро.
Дело в том, что с родителями пока ещё никакие переговоры не велись. Только намёками, что возможно, будет шанс поехать и поддержать своих детей. Количество согласившихся ехать могло варьироваться от нуля до десяти. Поэтому с лёту и назвал цифру десять, зная привычным чутьем опытного управленца, где надо что-то завысить, а где занизить. Завысить можно было здесь и сейчас.
— Десять взрослых? — рассмеялся Редькин. — На десять детей — десять взрослых?
— Ну да, — кивнул головой Каганцев. — Ты сам посуди — у меня минимум пятеро родителей спортсменов едут, плюс из школы двое взрослых, директор в том числе и пионервожатая, плюс я поеду. Соколовский с супругой наверное поедет. Ты думаешь, это много народа? Уже девять и одно место про запас.
— Да ничего я не думаю! — возразил Редькин. — Мне какая разница-то — десять или двадцать человек поедет. Не я ж платить буду за них, а финансовый отдел областного комитета. Баз и домов отдыха в Свердловске навалом. Поселим хоть сколь. Детей поселят в общежитие спортивной школы-интерната, там свободных мест всегда много. Я думаю, Горелкин не откажет. В общем, понял я тебя, Владимир Иванович. Всё будет хорошо. Прямо сейчас займусь этим, а вечером на домашний позвоню, скажу, что получилось.
Когда Каганцев ушёл, Редькин посидел немного, поразмышлял, взял трубку и набрал телефонный номер Геннадия Тимофеевича Горелкина, председателя комитета по физкультуре и спорту Свердловского облисполкома. Горелкин был человек простой, тоже бывший спортсмен, бронзовый призёр СССР по греко-римской борьбе, поэтому в положение екатинцев должен был войти. А ещё он был хороший знакомец Фёдора Никитича Редькина — сиживали вместе в ресторане несколько раз после заседаний партийного и хозяйственного актива облисполкома.
— Конечно, найдется место, даже не сомневайся! Только об ваших фигуристках у нас и идёт шум! — рассмеялся Горелкин, когда узнал, по какому поводу звонит Редькин и внимательно выслушал его. — Нет проблем! Детишек поселим в общежитие спортивного интерната, а взрослых и родителей в Дом отдыха железнодорожников. Место хорошее, в черте города. У нас с ним договорённость есть как раз для подобных случаев — бывает, места в гостиницах не хватает, если крупные соревнования намечаются и приезжих много. Детей питанием казённым обеспечим, ну а взрослые… Взрослые за свои средства пусть питаются. Там, в доме отдыха, столовая прекрасная — половина района обедать ходит. Так что приезжайте. Ждём. Может, сам приедешь? Партейку в преферанс бы высидели у меня на даче под шашлычок и коньячок?
— Можно! — даже как будто удивлённо ответил Редькин, как-то даже и не задумывавшийся о такой возможности развеяться. — Да и посмотреть не мешало бы, что наши спортсменки там учудят. Как раз десятым буду.
— Вот и прекрасно! — рассмеялся Горелкин. — Буду ждать и мясо мариновать…
… — Это что за сборище с вами браталось там? — с любопытством спросила Малинина у Арины, когда все фигуристы уселись в комсомольский автобус.
— Группа поддержки и родители! — с гордостью ответила Арина. — Всё спланировали заранее. Мы даже не хотели, но ребята решили нас поддержать. По своей инициативе!
— Везёт вам! — с лёгкой завистью ответила Таня. — Фанаты есть, прям как у настоящих звёзд. А мы вот никому и нафиг не нужны! Правда, Женька?
— Нууу, не знаю… — усмехнувшись, протянула Протасова. — Родители-то всё равно будут… Да и не права ты Танюха, есть и у нас болельщики, просто они не так организованы.
— Ой, смотрите, девчонки, это что такое? Откуда столько милиции? — вскрикнула Соколовская, уставившись в окно. — Никогда столько не видела!
Как по команде все фигуристы, и парни, и девушки, ехавшие в автобусе, посмотрели в окна и тоже удивились — перед ледовым дворцом стояли несколько милицейских машин, а сотрудники милиции стояли по периметру через несколько метров. Впрочем, проходу людей они не мешали, а только зорко наблюдали за окружающей обстановкой. Похоже, приехал кто-то из высокопоставленных лиц. И Арина, конечно же, примерно знала, кто именно. У этого Ельцина была некая определённая власть!
Ксенофонтов и Левковцев уже ожидали своих фигуристов, стоя в фойе и поглядывая на часы. Люди, вечно занятые работой, они с раздражением воспринимали время, когда нужно что-то или кого-то ожидать, даже если это ожидание было запланированным — привычка трудоголика. Увидев, что их спортсмены приехали, с облегчением переглянулись.
— Здравствуйте, ребята! Как самочувствие? — спросил Левковцев, внимательно глядя на Соколовскую и Хмельницкую. Вроде нормальные, и настроение хорошее. Мысленно положительно отметил, что и Муравьёва и Савосин тоже приехали поддержать одногруппниц, хотя вовсе и не обязаны были, тем более в такую рань.
