Старуха 4 (СИ) - Номен Квинтус

— Да уж, странностей у нее… хватает. Я, например, иногда не понимаю, откуда она вдруг деньги берет на какие-то проекты. Причем в НТК многие знают: если какая-то идея Вере кажется полезной, то она откуда-то и оборудование буржуйское привозит, и вообще что угодно — но на какие шиши…

— Это-то известно: у нее несколько счетов, личных, в швейцарских банках имеется. Ей туда деньги по рекламным контрактам переводят…

— Каким?

— В Швеции, скажем, еще в Дании и Бельгии она довольно популярна, и если кто-то упоминает, что его продукция сама Старуха использует, то продажи растут. Там, конечно, копейки, но у нее таких контрактов с полсотни уже заключено. А еще какие-то деньги за разные мелкие лицензии туда же поступают: какому-то швейцарцу она продала лицензию на чернила для этих новомодных ручек и только с нее получает порядка пяти миллионов франков в год. За то, что ему же она пластмассовые трубочки продает вагонами, деньги через Марту и потом через финотдел НТК проходят, а за лицензию — прямиком ей. Всего у нее в год получается миллионов десять подобных доходов, если в американских долларах считать.

— И ты на это сквозь пальцы смотришь? Хотя после всех ее изобретений…

— Смотрю сквозь пальцы, и отдельно смотрю, чтобы никто другой на это посмотреть не мог: об этих счетах даже Валентин ничего не знает. Она же деньги эти не прогуливает, не пропивает, а всё тратит на нужные стране вещи. Вот только часто только она и знает, почему эти вещи стране нужны — как, например, с дровами тропическими вышло. То есть судостроители знали, что они хороши, но пару лет бодались с Внешторгом на предмет закупки пары десятков кубометров — а она раз — и пять с половиной тысяч этих кубометров закупила. И, насколько я в курсе, еще столько же закупить собирается: подшипники для малых ГЭС деревянные, оказывается, тоже неплохими получаются. Настолько неплохими, что — несмотря на цену этих «дров» — турбина обходится почти на четверть дешевле и обслуживания требует раза в три меньше, мне Глеб Максимилианович об этом сказал…

— И для ветровиков, мне он тоже об этом говорил. Сейчас на Ишимском канале прорабатывается вопрос о временном трубопроводе, в котором воду гнать будут насосы, от ветровиков питаемые, ведь вода нужна всей стройке. Но я опять не об этом. Людей на канале пока вроде хватает, но это пока, а когда его закончат, лет через десять возможно, то там потребуется и множество совхозов — а это людей уже много больше, и их нужно где-то будет селить. Старуха записку написала по этому поводу с предложением поселки под будущие совхозы уже весной следующей начинать строить, а строителей набирать как раз на новых территориях. Добровольно: кто хочет, тот подписывает контракт на три года и едет строить, а кто не хочет — вольному воля. Но, она особо отметила, мы просто обязаны соблюдать главный принцип социализма: кто не работает, тот не ест. И предлагает до конца года полностью прекратить кормить бездельников за государственный счет.

— Это я, пожалуй, поддержу. Две дивизии КГБ помогут сохранить общественный порядок, а кормить тех, кто работать не желает — это вообще преступление против социалистического строя. Что-то подписать нужно?

— Нет, это был один лишь вопрос. Еще она предлагает потихоньку начать копать канал от Иртыша к Караганде, там ведь тоже воды потребуется скоро гораздо больше — а туда тоже люди нужны будут. И канал рыть, и местность вокруг него обустраивать.

— А на этот канал мы денег-то найдем?

— Куйбышев говорит, что в бюджет на следующий год он уже определенные средства на такую стройку заложил, а тебе я сказал, чтобы ты тоже прикинул, где потребуется за общественным порядком… но основной вопрос, который я обсудить хотел, вообще не об этом. Я же уже сказал, что мне было важно понять, как она к выводам приходит…

— Сказал. И сказал, что вроде понял.

— Ну так вот: я даже не буду спрашивать, откуда она узнала… В общем, она предложила… сам читай.

— «Ни при каких условиях не присоединять прибалтийские республики к СССР». Интересно, конечно… интересно, откуда она узнала…

— Как она делает выводы из общедоступной информации, мы увидели, поэтому именно это на самом деле неинтересно. Там интересно дальше: она пишет, что когда эти республики присоединятся к Германии в войне против СССР, то тогда СССР со спокойной совестью и в полном соответствии с международным правом эти территории аннексирует, а населению воздаст по заслугам.

— Если присоединятся…

— А она пишет «когда». То есть у нее и сомнений в этом нет. Но там дальше интересно: она предлагает начать наем рабочих из этих стран на наши, советские заводы. Исходя из собственных выводов о том, что среди прибалтийского пролетариата сильны просоветские настроения, а вот среди мелкой буржуазии, включая крестьянство, настроения наоборот, откровенно фашистские. И пишет, что такое решение даст нам еще больше повысить обороноспособность СССР, а параллельно мы сможем готовить уже полностью советские кадры для управления этими территориями после аннексии.

— Она — большая оптимистка…

— Я тебя и пригласил, чтобы серьезно эту идею обсудить. Возможно, не сегодня, но в ближайшем будущем.

— Давай именно в ближайшем, а пока… я завтра проработаю вопрос насчет вербовки польского наследия на стройки канала и совхозов, потом с Валентином обсужу потребность в промышленных рабочих…

— Старуха предупредила, что исключительно на предприятия, не входящие в систему НТК или военпрома.

— Это понятно… еще кое-что с Куйбышевым утонить надо… как насчет субботы?

— В субботу после обеда, договорились…

Павел Осипович Сухой к Вере Андреевне Синицкой относился несколько настороженно. То есть он прекрасно знал, что выделением ему собственного КБ он именно ей и обязан, и работать теперь стало гораздо проще (и интереснее, чего уж там скрывать), но кое-что ему все же не нравилось. Прежде всего то, что разработанные в его КБ военные самолеты в армии и не применялись! То есть применялись, но исключительно в войсках КГБ — а там много самолетов вообще не требовалось, поэтому и производство самолетов было крайне невелико.

Вторым серьезным недостатком он считал то, что по сути для производства новых самолетов строились и новые заводы, причем в каких-то исключительно глухих закоулках Советского Союза. Последней машиной, которая строилась хотя бы в городе, был И-14 Тип 6 (такой же, как и Тип 4, только уже наполовину изготавливаемый из 'черного текстолита). Ну есть же очень неплохой завод в Верхнеудинске, так зачем же для нового самолета строить завод в полутора сотнях километров в крошечной долине среди гор, куда даже на автомобиле грузы (причем из Верхнеудинска) доставлялись почти сутки… То есть понятно: испытания этих самолетов проводятся в секрете от возможных шпионов, но и секретности должен же быть какой-то предел? Разумный предел, а не так, чтобы трижды в день в этот забытый богом Малый Куналей из Верхнеудинска самолетом доставлять по пятьдесят рабочих и инженеров…

Хотя, подумал Павел Осипович, в очередной раз глядя из окна самолета на заснеженный аэродром, могло быть и хуже: вот у «коллеги по несчастью» Володи Мясищева вообще половина мощностей завода в Воронеже не самолетами была загружена, а занималась изготовлением огромных лопастей для электрических ветряков — а тут, хоть и маленький, но полностью свой завод… который всё, то есть вообще всё, включая продукты рабочим и даже спецовки получал по приказам Веры Андреевны, которая теперь вообще в Москве безвылазно сидела и понятия, скорее всего, не имела о том, что на производстве здесь творится…

А Вера Андреевна в это же время ругалась с Лаврентием Павловичем по поводу докладной записки, которую, по просьбе Валентина Ильича, составил как раз товарищ Мясищев:

— Лаврентий Павлович, каждая советская женщина имеет гарантированное нашей Конституцией право ни хрена не делать, находясь в декретном отпуске. Я, между прочим, тоже женщина, и тоже советская…