Халява. 90-е: весело и страшно (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "deadnoser"

— Чего ты там возишься? — прикрикнул он на меня, возвращая кастрюльку на плиту.

— Все-все, держи! — Я протянул ему по-уродски вскрытую жестянку.

— Чтоб тебе твои дети так тушенку вскрывали! — покачав головой, незлобно пожелал он мне, вываливая содержимое банки в кастрюльку.

По кухне пополз одуряющий запах разогревшегося мясного «деликатеса». Я даже слюну сглотнул, чтобы не закапать плиту.

— Пошли жрать, алкаш! — Леня забрал кастрюльку и исчез за дверь. — Тарелки с вилками захвати! — Донеслось до меня из-за закрывшейся двери.

— Сам алкаш! — крикнул я ему в спину и полез в тумбочку за вилками.

Тарелки я вынул из железной подвесной сушилки, подвешенной рядом с умывальником. Хотя таких сушилок там обнаружилось несколько штук — кухня-то общая, я знал, которая из них принадлежит моему приятелю. Захватив с собой еще и нож до кучи, я вприпрыжку побежал за Леней — после обильного слюновыделения начал бурчать живот, требуя поскорее загрузить его работой.

Леня застелил старыми газетками низенький журнальный столик и поставил на него кастрюлю. В принесенные мной тарелки Леня с горкой навалил макароны с тушняком, и мы приступили к долгожданной трапезе.

— Какие планы на сегодня? — полюбопытствовал мой приятель, набив рот едой. — Надеюсь, очередное бухалово с ментом на сегодня не запланировано?

— Не-а, — мотнул я головой и открыл рот, чтобы слегка остудить хавчик — макароны, мля, оказались горячущими, всю пасть себе обжег. — Мне в институт сегодня край, как попасть нужно! — Прожевав, я чиркнул себя большим пальцем по горлу, показывая насколько это для меня важно. — И так столько времени даром просрал! А еще и в общагу прописаться надо. Комнату, там, занять…

— Во-во! Вали к себе в общагу! — поддержал мое стремление заняться делом Леня. — Хоть и скучновато без вас, засранцев, но как-нибудь переживу!

— Не ссы, Леня, — понимая, что мой друг меня так подкалывает, парировал я, — не соскучишься! Я к тебе в гости часто забегать буду! — пообещал я дружбану-приятелю.

— Вы из одного инкубатора, что ли? — изумился Леня. — Патлас с Леньчиком слово в слово твои слова повторили… Да, кстати, — неожиданно вспомнил он, — тебя Зябликов позвонить просил, когда ты очнешься после попойки…

— Заш-шем, не шкаш-шал? — Я забил рот очередной порцией горячих макарон.

— Сказал, что ваш общий приятель, тебе подарочек оставил. Только вот какой — не удосужился сообщить.

Подарочек? Общий знакомый? Ну, общий знакомый, это понятно кто — мой наикрутейший сосед. Я задумался: не помню, чтобы я его о чем-нибудь просил. Неужели все-таки попросил? И он не отказал? Ну, блин, если так, как я не смел даже надеяться…

Я вскочил с места, позабыв про еду, и кинулся в общий коридор в котором висел телефонный аппарат.

— Ты куда помчался, заполошный? — догнал меня в спину крик Леонида. — Похри хоть сначала! Остынет же…

Но я его не слушал — меня аж распирало от любопытства: чего мне оставил симбиот-подселенец? Телефон к моему величайшему облегчению оказался свободным. Номер Зябликова я уже запомнил наизусть, поэтому без труда крутанул диск в нужной последовательности и завис, слушая длинные гудки.

— Начальник советского РОВД, майор Зябликов… — услышал я счастливый голос Зябликова в трубке.

— Степан Филиппович, это Сергей! — Раз такой счастливый голос у майора, значит, все вчера прошло успешно.

— Сережа? — Голос майора потеплел. — Ты как себя чувствуешь? — Волнуется? Значит, немало мы вчера выжрали.

— Отлично себя чувствую, Степан Филиппович, — постарался успокоить я майора. Не зря же он о моем состоянии так печется — вот склею я ласты, и доступ к моему сожителю будет утрачен навсегда. А это для Зябликова потеря-потерь, ведь он стольким ему обязан. Кстати… — Как вчера все прошло, товарищ майор?

— А ты не помнишь ничего? — сразу уточнил Зябликов.

Видать, жестокая была вчера заруба! Но в моей памяти ничего не отложилось. Вот совсем ничегошеньки! Значит, все-таки полностью блокировал подселенец мой доступ к телу, в прошлые разы я хоть и мутно, но как воспринимал происходящие события. Но вчерашний день, вот полностью по нулям.

— Абсолютная пустота, — произнес я в трубку, — просто выпал целый день.

— А и правильно! — неожиданно произнес Зябликов. — Не на что тебе там было смотреть! Я вот одним лишь глазком присоседился, так до сих пор вздрагиваю!

— Леня сказал, что он мне там какой-то подарочек оставил… — чтобы как-то съехать с предыдущей темы, спросил я.

— Да еще какой! — фыркнул в трубку Зябликов. — Этот подарочек у меня столько места занял!

— А что там? — Мой интерес взлетел под самые небеса.

— Три водных японских мотоцикла «Ямаха»… Как же он их назвал-то, прости господи? О! Гидроциклы! Потом, — видимо Зябликов начал загибать пальцы на том конце провода, — большая желтая надувная хрень. Он сказал, что это банан для катания по воде. Еще оставил профессиональную камеру для съемок и разные приспособы к ней, типа штатива… и… не знаю, даже, чего… Просто куча непонятного мне барахла.

— Степан Флиппович, — пребывая в ступоре, что мне все это удалось заполучить, произнес я потерянным голосом, — но мне все это и забрать даже некуда…

— Не переживай, Сережа! Полежит у меня столько, сколько понадобиться! — бодро заверил меня майор. — Я ведь вам обоим по гроб жизни обязан!

— Так все-таки все прошло отлично? Ну… с супругой вашей…

— Отлично, Сережа! Отлично! — едва не вопил от радости майор. — Любушке моей теперь ничего не угрожает! Спасибо, Сережа!

— А мне-то за что? — удивился я. — Я ведь в вашей… операции и не участвовал совсем.

— Ни скажи, Сережа, ни скажи! Ведь не согласись ты… — Голос майора неожиданно дрогнул.

— Я понял, Степан Филиппович. Не переживайте вы так! Если еще какая помощь от меня понадобится…

— Спасибо тебе, родной… — просипела трубка.

Похоже, что у Зябликова встал в горле ком. Переживает мужик. Да оно и понятно, когда на тебя сваливается такое горе. Хорошо, что все закончилось! Может быть больше таких вот моих услуг и не понадобиться? Хотя, кому я вру? Со мной, да и вокруг меня постоянно какая-то левая хрень происходит… Хоть на улицу не выходи!

— Не стоит, Степан Филиппович…

— В общем, Сережа, все это барахло я сохраню. Как понадобиться — только свистни.

— Я понял. Степан Филиппович, мне пора, а то я за три дня, как приехал, в институт не удосужился заглянуть… Отчислят к чертям за такие фокусы.

— Ну, на этот счет можешь не волноваться. Ты в какой поступил?

— В «Рыбу».

— О, не переживай, есть у меня выход и на ректора, и на военную кафедру. Будут проблемы — обращайся, вмиг решим! В общем, давай, учись, и про старика Зябликова не забывай!

— До свидания, Степан Филиппович! — попрощался я с майором.

— Удачи, Сережа! — И Зябликов повесил трубку.

Я вприпрыжку вернулся к недоеденным макаронам. Пока я вел переговоры с майором, мой хавчик совсем остыл, а тушенка схватилась вязким жиром. Но мне было абсолютно плевать, я с радостью накинулся и быстро схомячил все, что оставалось в моей тарелке.

— Ну, как прошло? — поинтересовался Леня, который уж успел налить себе кружку чая и теперь вальяжно потягивал терпкую и исходящую паром жидкость.

— Просто за….сь! — воскликнул я в порыве радости. — Мне Зябликов такой добряк кинул… — Ну, не стоит Лене знать, что у меня того — «раздвоение личности». Иначе как объяснить приятелю, что в моей голове, кроме меня, прописался еще один субъект.

— Даже так? — хмыкнул мой старший товарищ, шумно отхлебнув из кружки.

— Больше, чем даже я мечтал! — Я облизал вилку и отодвинул от себя опустевшую тарелку. — Он такое оборудование достал, что мы хоть сейчас клип с Ильюхой можем записать! Только надо еще будет над сценарием поработать…

— Погоди, — затупил Леня, которому я так и не удосужился рассказать о моей нечаянной встрече с ребятами из «Мумий Тролля», — это с каким Ильюхой?