Николай I Освободитель. Книга 5 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич
— И ты знаешь, что так было всегда,
Что судьбой больше любим,
Кто живет по законам другим,
И кому умирать молодым.
Детей от песни явно «вштырило», особенно старшего. Девчонки-то пока глубиной текста не заморачивались, им было просто прикольно слушать, как отец поет им песни, а вот Саша явно впечатлился.
— Он не помнит слова «да» и слова «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имен,
И способен дотянуться до звезд,
Не считая, что это сон,
И упасть опаленным звездой
По имени Солнце.
— Война дело молодых, лекарство против морщин… — Задумчиво пробормотал сын, невидяще глядя в стену. Видимо песня, написанная полторы сотни лет тому вперед, была актуальна и в это время. Сам-то я в прошлой жизни подсел на Цоя, помнится чуть позже, лет в пятнадцать, и у меня «Кино» ассоциировалось в первую очередь с посиделками под гитару и пиво возле костра. Впрочем, тут каждому свое.
Ну а дальше, дождавшись все-таки Александру, мы погрузились по каретам и отправились на берег Невы. Собственно, тут и пешком можно было дойти, тем более что погода была отличной, но нужно было соблюдать протокол, да и заботу о безопасности никто не отменял, поэтому выдвинулись целым кортежем из нескольких одинаковых повозок, да еще и с конвоем.
Едва мы погрузились, вся кавалькада тут же тронулась, у Михайловского свернула направо, потом еще раз направо, пересекла Мойку и вдоль Лебяжьей, — по традиции кивнул охраняющему Марсово поле Суворову — канавки выехала на набережную Невы.
Ну а дальше мимо Зимнего, Адмиралтейства и Медного всадника мы не торопясь подъехали к месту где уже собралась приличная такая толпа зевак. Карета качнулась и остановилась, но наружу мы не спешили: там получившие соответствующую команду жандармы выстроились цепью и оттеснили попытавшихся было подойти вплотную горожан на два десятка шагов. Не то что бы это гарантировало безопасность, но с другой стороны изрядно сужало возможности для потенциального террориста. И ножом уже не ткнешь и из пистолета попасть сложнее, в общем какая-никакая, а страховка. Нет, можно было, конечно, и вовсе отказаться от публичных мероприятий, и сесть затворником во дворце. Но ну его нафиг такую жизнь.
Спустя полминуты дверь открылась, и охрана разрешила выход. Я спрыгнул на брусчатку сам, помог вылезти жене, вдохнул прохладный еще по весеннему времени воздух, улыбнулся светящему солнцу и огляделся. Ко мне уже спешило главное действующее лицо всего проекта — архитектор Готман.
— Добрый день, Андрей Данилович, — я протянул руку мостостроителю, которую тот с видимым удовольствием пожал. — Все готово?
— Воистину добрый, Ваше Императорское Величество. Все готово, проходите, — мы с женой и наследником тут же воспользовались приглашением и, пройдя метров тридцать по камням Английской набережной, подошли к небольшой деревянной трибуне, специально сооруженной по торжественному поводу.
Я мысленно пробежался по короткой речи, которую набросал загодя. На самом деле ничего нового я говорить не собирался, за прошедшие полтора десятка лет я уже начинал и заканчивал не один десяток знаменательных проектов, которые в любом случае войдут в историю. Впрочем, нельзя сказать, что это не приносило мне удовольствие даже не смотря на весь опыт.
Я поднялся по поскрипывающей от моего веса деревянной лесенке на помост, подал руку супруге, за нами наверх поднялись и друге причастные. Присутствовал и новый генерал-губернатор столицы Кавелин, который неплохо проявил себя в статусе замещающего должность после убийства Милорадовича, знатно прошерстил столичные трущобы, снизив тем самым уровень преступности в городе, и в итоге получил пост уже без приставки «и. о.».
Был тут директор корпуса инженеров путей сообщения герцог Вюртембегский и кое-кто из преподавателей соответствующей кафедры института. В общем, представительная компания.
— Дамы и господа! Петербуржцы, — прочистив горло я обратился к людям и шум толпы почти мгновенно смолк. Все-таки к императору горожане относились с изрядным почтением. — Сегодня мы начинаем строительство первого каменного моста через Неву. Наверное, зряшно даже объяснять, насколько это важное событие для такого города как Санкт-Петербург.
К началу тридцатых годов 19 столетия Россия была одной из ведущих стран мира по строительству мостов. Тут нас изрядно толкнул вперед опыт постройки капитальных железнодорожных переходов через Волхов, Волгу, Оку и другие большие и малые реки. За прошедший десяток лет у нас выросла целая плеяда молодых талантливых архитекторов, инженеров, строителей, работу для которых мы находили буквально каждый год.
И вот дошли у нас руки и до мостов в столице империи. ГосСовет утвердил план по постройке сразу двух мостов, соединяющих левый берег с Васильевским островом и один соединяющий Васильевский остров с Петербургским. План был рассчитан на следующие десять лет, и было понятно, что тремя мостами столица точно не ограничится. Тем более, что уже гуляли по высоким кабинетам столицы идеи пробросить железную дорогу до Гельсингфорса, чтобы плотнее присоединить княжество к стране — смешно, но торговый оборот ВКФ с остальной империей был относительно невелик, уступая обороту со Швеций и Англией — и расширить возможности по оперативной переброске войск. На всякий случай.
Понятно, что последнее без постройки специализированного моста через Неву было невозможно. Ну и в целом город рос, увеличивались пассажирские и грузовые потоки, сборных наплавных мостов было уже просто недостаточно.
Крестьянская реформа, связанная с отменой крепостного права, резко подстегнула рост городов, и особенно это чувствовалось в главных промышленных центрах страны, таких как Санкт-Петербург или Москва. За один год в столицу приехало — кто в качестве сезонного рабочего, а кто и с желанием остаться тут — несколько десятков тысяч человек. Точную численность переселенцев ввиду неразвитости средств учета, наверное, не взялся бы назвать никто, однако по грубым прикидкам, за прошедшие пятнадцать месяцев население столицы выросло процентов на десять с пятисот до пятисот пятидесяти тысяч человек. Более того по прогнозам местных специалистов из статистического ведомства МВД, данный скачек был только первой ласточкой и, по их мнению, к 1840 году Санкт-Петербург может достигнуть численности населения в миллион человек. Городская среда к такому скачку была явно не готова, перенаселение мгновенно отразилось на зарплатах неквалифицированных работников в городе — они упали — и на стоимости жизни — она выросла.
С другой стороны, наплыв дешевой рабочей силы резко подстегнул рост города: по окраинам как грибы после дождя начали вырастать из земли новые фабрики, а вокруг них жилые кварталы, лавки, магазины, трактиры, пекарни, цирюльни и прочие заведения обслуживающего характера. Пока все это имело вид совсем неприглядный и в полной мере подпадало под определение «трущобы», однако было понятно, что пройдет несколько лет, «пятно» города поползёт дальше, а старые кварталы потихоньку начнут приходить в божеский вид. Как это, в общем-то, было со всеми городами во все времена. И вот этим людям уже в полной мере понадобятся мосты через Неву, которые к тому времени как раз встанут в строй.
Общая стоимость программы должна была составить около десяти миллионов рублей, что, как ни крути, было огромной суммой. И это еще при том, что к 1830 году наши заводы уже освоили сложное чугунное литье мостовых конструкций и их не нужно было покупать в Англии как это приходилось делать ранее. Только этот момент позволил сэкономить около миллиона рублей на трех мостах.
После короткой речи мы встали плотной группой и дружно сфотографировались. Это тоже потихоньку переставало быть чем-то совсем экзотическим, и начало входить в повседневную жизнь если не всех людей, то высшего общества — точно. Сами фотографии были, конечно, все еще весьма паршивого качества, как на взгляд человека из будущего, однако для местных просто сама возможность перенести оттиск реальности на бумагу все еще виделось восхитительной. Ну а кто хотел большей четкости изображения, заказывал себе портреты у художников. Если были, конечно, на это деньги.
