Алек Сэй - Reich wird nie kapitulieren!
— Правильно делает. — ответил Фердинанд Порше приближаясь. — Сколько танков вышло из строя при аншлюсе? Треть? А вот у них такого не бывает, не говоря уже о том, что по туристическим справочникам они во время боевых действий не ориентируются.[17] Кстати, я тут недавно имел беседу с Герингом. Ты в курсе того, что он требует в новой спецификации на Pz-IV?
— В курсе. По должности положено. — вздохнул генерал танковых войск. — Интересно, с чего это такая забота о бронетехнике со стороны главкома Люфтваффе? Впрочем, требования хорошие, вон, даже и морской кадет Геббельс их поддерживает. Верно, геноссе?
— Прошу прощения, господа, но я не видал этой спецификации. — смутился Карл. — Да и вряд ли что-то понял бы в ней. Я, все же, далек от конструирования, к тому же и информация, наверняка, не по моему допуску секретности.
— Тоже мне секрет Полишинеля. — усмехнулся Порше. — Крупповская конструкция ОКВ перестала устраивать, хотят усилить и броню, и орудие. И, если получиться, скорость.
— Вот видите, Вермахт вашу точку зрения разделяет, Карл. — весело подмигнул юноше Гудериан, чем окончательно ввел его в смущение.
— Разделяя-а-а-ает. — насмешливо протянул Порше. — Ладно, броню нарастить не так уж сложно. С этим и у Крупа справятся. Только нет пока у Германии длинноствольных танковых орудий на семьдесят пять миллиметров. K.w.K. L/34.5, даст Бог, через годик доведут до ума, так ему и этого мало… Хайнц, умерил бы ты его аппетиты что ли? Тогда б и я, может, удачи попытал.
— А если… — Карл пресекся, не желая влезать в беседу, тема которой никак не входила в категорию тех, в которых он мог блеснуть глубокими познаниями. Порше и Гудериан с интересом посмотрели на него.
— Да вы не тушуйтесь, продолжайте. — предложил изобретатель.
— Ну… Не знаю, может быть это покажется вам невежественным… — Геббельс замялся. — А что если применить швейцарские восемь-восемь? В Рейхе ведь Flak этого калибра производят, а стрелять из них не обязательно по воздушным целям, если снаряд бронебойный, верно?
Генерал изогнул бровь, и с улыбкой поглядел на мгновенно задумавшегося Порше.
— А что… — наконец вымолвил тот. — Интересная идея. Танкового орудия такого еще нет, но подумать над его концепцией можно. Хайнц, пойдем-ка побеседуем с хозяином, пусть выскажет свое мнение. Извините, мы вас покинем, молодой человек.
Карл проводил людей, стоявших у истоков создания танковых войск Германии несколько ошалелым взглядом.
— Что ты им сказал? — появился рядом с ним ухмыляющийся Йоган. — Надеюсь они отправились к папеньке не с тем, чтобы пожаловаться на тебя?
— Нет, на тебя. — криво улыбнулся Геббельс. — Вернее на твое аморальное поведение.
— Это чем же оно аморальное? — подивился Арндт.
— Он еще спрашивает! — делано возмутился его гость. — Ввел на всех молоденьких фройлян свою монополию, друга будущего семейного счастья лишаешь.
Йоган с дружелюбной улыбкой поглядел на стайку девушек их, примерно, с Карлом возраста, которых он развлекал беседой последние минут двадцать, отвернулся и скривился, как от доброй пинты касторки.
— Успокойся, к тебе сегодня только приглядываются, а меня уже год как женихать пытаются. Наешься еще этого счастья. И вообще, я тебя обещал познакомить с… А вот и она!
Арндт ухватил приятеля за руку, и потащил к выходу из залы, в которой общество развлекалось светскими сплетнями, ожидая окончания сервировки стола и последних запаздывающих визитеров.
— Альке! Я уже боялся, что ты не придешь! — воскликнул он, стремительно пролавировав между гостей. — Что же ты заставляешь меня волноваться, кузина?
— Как же я могла не прийти, Ханно? — услышал Карл девичий голосок, и очутился перед… Ну, он решил, что ангелом.
— Карл, это моя кузина, Аделинде Арндт.
Серые глаза, русые, с чуть заметным каштановым отливом волосы, тонкое умное лицо, чем-то напоминающее мордочку лисички, а фигура… Геббельс лишился дара речи.
Москва, Наркомат обороны
30 декабря 1938 г., четыре часа дня
(время берлинское)
— Григорий Иванович, ну хоть ты, как начальник ГАУ,[18] на Клима повлияй. — печально произнес Буденный, присаживаясь на стул.. — Ну не машины ж это, а безобразия. Как на такой монстре многобашенной советским танкистам воевать?
— Эх, Семен Михалыч, — вздохнул Кулик, — ты же ж знаешь, ему надобно, щоб во время парада погрознее смотрелись, а не щоб ездили быстро и стреляли метко. А вы опять с ним поцапались чи шо?
— Смысл с ним, дураком, цапаться? — поморщился Буденный. — В одну из бригад тяжелых танков нынче с инспекцией ездили, а там…
Старый кавалерист махнул рукой. Именно в силу своего кавалерийского прошлого он-то как раз и осознавал — один из немногих высших командиров РККА, и как бы не лучше даже немца Гудериана, — какую роль займут танки в будущих войнах XX-го века. Т-26, Т-28 и Т-35 он в этом будущем не видел.
— Ничего, Семен Михалыч. — улыбнулся Кулик, извлекая из сейфа коньяк и пару стопок. — В будущем году БТ-7М серийно запускаем, да и ветераны Испании два прототипа сейчас обкатывают: А-20 с сорокопяткой и А-32 с семидесяти шести миллиметровой Л-10. Советская инженерная мысль на месте не стоит.
Он наполнил ароматным напитком пару стопок, и подвинул одну из них Буденному.
— И ГАУ за этим пристально наблюдает, а где может — там и помогает, ты уж мне поверь. Выпей-ка вот лучше, для сосудов и от нервов полезно.
Маршал и командарм 1-го ранга стукнулись краями стаканчиков.
Шарлотенбург, Зесенер-штрассе, 15
30 декабря 1938 г., четверть пятого вечера
Негодник Йоган умудрился устроить все так, что Карла посадили между ним и Аделиндой, отчего юноша смутился окончательно. В те краткие несколько мгновений, что Арндт представлял Геббельса своей кузине, он ужасно растерялся и не знал что сказать — спасением стал призыв доньи Анны проходить в столовую.
Теперь же Арндт напропалую болтал с кузиной, постоянно пытаясь втянуть однокашника в беседу, однако тот отделывался только невнятными замечаниями. Незаметно наблюдавшая за этим донья Анна легонько улыбнулась, и, склонившись к сидевшей по соседству мачехе Аделинды негромко шепнула:
— Поговори сегодня с падчерицей, Юльхен. Дурой она будет если упустит этого парня.
— О чем ты? — фрау Клара-Юлия Арндт недоуменно воззрилась на хозяйку дома.
— Тише. — та глазами указала на Геббельса. — Кажется однокашник моего сына рядом с Аделиндой скоро и вовсе сомлеет.
— Хм… — задумчиво отозвалась ее гостья, все так же неслышно для окружающих. — Мальчик прехорошенький. Ты думаешь?
— Хорош собой, далеко неглуп — можешь спросить у Хайнца или Фреди, у них после беседы с ним глаза горели, словно фары авто, — к тому же будущий морской офицер, а это многое значит. Погляди, Боргу всего два месяца назад исполнилось тридцать восемь, а он уже капитан цур Зее. К тому же, если сын не приукрашивал в своих письмах, мальчик отличный спортсмен. Впрочем, сейчас услышишь сама.
Донья Анна повернулась в сторону молодых людей:
— Карлито, сын писал о твоих невообразимых достижениях в спорте. Ты не расскажешь мне поподробнее об этом?
На лицах у некоторых присутствующих дам отразилось легкое недоумение — фрау Арндт явно оказывала протекцию молодому человеку.
— Да, вроде, никаких таких достижений у меня нет… — ошарашено произнес Карл.
— Ну да, конечно! — фыркнул Йоган. — Я всего один раз в жизни видел, чтоб у Мёдора челюсть отвисла. Это когда ты первый раз показал, что на брусьях и турнике можно вытворять. А кто в матче против второго экипажа три из четырех мячей в ворота забил, я что ли?
«А вот это мы недопродумали. — печально подумал Ансельм Борг, внимательно прислушиваясь к разговору. — Ничто не стоит на месте, спорт тоже, а моторные навыки блокировать гипнозом невозможно. Разве что устроить паралич».
— Ну, ты еще расскажи как замечательно я плаваю. — буркнул Карл. — В бассейнах под открытым небом.
— Непотопляемый рейхсминистр. — Йоган хрюкнул. — И расскажу.
— О чем вы, молодые люди? — Клара-Юлия Арндт изобразила недоумение.
Вот тут присутствующим в столовой матронам стало понятно, что не донья Анна провоцирует охоту на молодого человека, защищая сына от преждевременной женитьбы, а что охота эта уже началась. Известно о юноше было до обидного мало, но если уж сверхосторожная троюродная тетка Йогана проявила интерес… По крайней мере Альбину, старшую из падчериц, она выдала замуж так, что все присутствующие от зависти сгрызли себе локти до самых лопаток.
— Тетя Юлия, да Карл же у нас самая натуральная знаменитость. Помните, в газетах писали, что парень выжил, проведя в зимнем море целый час? Так вот, это про него.
