Александр Афанасьев - Отягощенные злом 2: Разновидности зла
– Аллаху Акбар!
– Сам Пророк, саллаллаху алейхи ва саллям, со всей искренностью души желавший стать шахидом на пути Аллаха, неоднократно говорил: "Я бы принимал участие во всех военных операциях, не оставаясь в стороне ни от одной из них, если бы не опасение за то, что моей общине придется туго. Я бы желал стать шахидом на пути Аллаха, чтобы затем неоднократно, будучи воскрешенным, вновь принять смерть шахида!"[21]
– Не думайте, что Всевышний не видит наших бед и несчастий, то, что вы прозябаете в нищете, и многие из вас даже не имеют средств на то, чтобы совершить хадж. Это – наказание за то, что долгие годы мы жили, склонив головы как животные под ярмом безбожников и многобожников! Но тех, кто ступил на путь Аллаха и идет по нему, ждет великая награда, ведь сказано: сегодня ночью я увидел во сне двух людей. Подойдя ко мне, они помогли мне взобраться на дерево, а затем привели в какой-то дом. Дом тот был невиданной мною красоты и богатства. Потом те два человека сказали мне: "Этот несравненный дом является дворцом шахидов".[22] Такой дворец готов принять всех павших на пути Аллаха! Аллах Акбар!
– Дальность.
– Две ноль девяносто восемь. Он неподвижен.
– Ветер?
– Почти безветрие. Около нуля.
Хоть это…
Араб еще раз посмотрел на баллистический калькулятор, входящий в стандартное оснащение прицела BORS, чтобы еще раз убедиться, что остальные поправки – на давление, на высоту над уровнем моря, на перепад высоты между стрелковой позицией и целью – он ввел правильно. Все это он ввел заранее, потому что это были неизменные величины.
– Мосин один, это…
Бес вырубил рацию.
– Огонь по готовности. Давай.
Араб досчитал до трех, и когда моуллави Рахмани замер в неподвижности с выброшенной вверх и вперед рукой, указывающей в сторону ненавистной ему Русни – он как раз призывал собравшихся последовать примеру уже павших, идти и искать смерть шахида на севере – Араб выстрелил…
То, что произошло – запомнили все. Разогретая фанатичными, страстными призывами одного лишь человека, пророка двадцать первого века, призывающего к новому Джихаду, к великим походам и великой крови толпа внимала сказанному как посланному свыше откровению. И человек этот, одинокая, одетая в белое, подсвечиваемая восходящим солнцем фигурка на каменном форте с многовековой историей – и вправду казался новым мессией, который выведет этот затравленный, униженный народ из многолетнего рабства. И вдруг – человек этот начал падать в ореоле света и брызгах крови, он упал на зеленую траву под стенами форта и покатился по ней – и толпа издала один слитный выдох. А потом – началось страшное: кто-то бросился к павшему на пути Джихада Пророку, и то, что Джихад этот был джихадом слова – было уже неважно. Сильные руки подхватили изуродованный труп с вырванной крупнокалиберной пулей грудной клеткой и понесли над толпой. Без савана, безо всего – люди несли изуродованный труп на кладбище, по пути грабя, поджигая и убивая. Его так и похоронили – без надлежащего савана, в одной из могил – могилы копали для шестерых, но похоронили семерых. Люди плакали, не стесняясь слез, орали, выкрикивали ругательства и проклятья, потрясали сжатыми кулаками. Многие измазались в крови нового Пророка, а кто-то – всеми силами старался протолкаться вперед, что омочить хоть палец в крови убитого и провести этим по своей одежде и по головной повязке – шахаде, принимая на себя, таким образом, месть. Не меньше сотни человек затоптали насмерть, толпа катилась по улицам, оставляя за собой затоптанных и искалеченных. А потом – кто-то крикнул: бей! – и толпа, страшная в своей слепой ярости, ринулась убивать. Англичан здесь почти уже не было – но тем немногим, кто рискнул остаться суждено было испытать всю силу слепой ярости толпы, и то, что у многих были дробовики, винтовки, и даже автоматы и пулеметы – мало что могло изменить. Бросились грабить и убивать в центре, там было несколько отелей и мест, в которых собирались иностранцы, в основном журналисты. Страшная смерть ждала застигнутых стихией полицейских – кого-то затоптали насмерть, кого-то разорвали на куски, кого-то заживо сожгли. А кто-то бросился грабить и убивать богатые кварталы, в основном военные – и наткнулся там на шквальный автоматно-пулеметный огонь. Солдаты и офицеры, бывшие крестьяне и их угнетатели – стояли в одном строю, выпуская пулю за пулей во взбунтовавшийся город, потому что отлично понимали: эти – не пощадят, и бывшие крестьяне понимали это лучше других. Разграбили все лавки в центре города, потом пошли по окраинам изнасиловали и растерзали всех женщин, которые рискнули в тот день появиться на улицах города без паранджи – и даже некоторых, кто рискнул появиться на улице в парандже. Ненависть, копившаяся десятилетиями злоба сдетонировала как пороховой погреб линкора – и на улицах Пешавара, считай за час с небольшим – воцарился настоящий ад.
– Есть попадание. Он готов – сказал Бес и начал читать на арабском положенные слова заупокойной молитвы. Каким бы не был человек – кто-то из правоверных обязан прочитать молитву после его смерти.
Араб соскочил со своего ложа, поморщился от резкой боли – за несколько часов неподвижного лежания, мышцы сильно затекли. Закрыл дверь, затушил занявшееся от пороховых газов полотно, которым они прикрывали позицию, начал разбирать винтовку. Ее можно было оставить здесь по условиям операции – но Араб этого делать не решился. Во-первых, он ее пристрелял, потратив немало сил – и ее вполне можно было использовать дальше. Во-вторых, если ее здесь оставить -рано или поздно она попадет в зону боевых действий и из нее будут стрелять по тебе же. В третьих – уничтожить такую винтовку можно только подрывом, а это – моментально выдаст стрелковую позицию. Так же, если сделать все тихо и чисто – стрелковую позицию будут искать несколько дней…
– Давай, шевелись. Ему этим бормотанием уже не поможешь.
– Как знать. Может быть, тем самым спасется его душа. Он был не таким уж плохим человеком и верил в то, что делает – а врага надо уважить, ты помнишь.
– Я его и уважил. Как следует.
Вместе – они быстро разобрали импровизированную стрелковую позицию, привели квартиру в относительный порядок. Бес открыл форточку – чтобы немного выветрился запах пороховых газов, который сейчас в квартире был густой и острый – хоть не дыши.
На них была форма Special Branch, спецотдела полиции, созданного англичанами здесь. Если кто-то из них, не дай Бог погибнет – даже его смерть сослужит доброму делу, направив гнев разъяренной мусульманской улицы на вполне конкретные объекты – на полицию. Ублюдки англичане привечали здесь террористов со всего мира, только чтобы навредить России – вот пусть теперь и попробуют того самого дерьма, которым они так любят угощать других.
Они быстро прошли к грузовому лифту, вызвали кабину. Они не понимали, что хоть тактически они и выиграли – но стратегически – проиграли. Пусть это и не их вина.
На улицах – уже было неспокойно, они имели три маршрута отхода и выбрали основной – но чувствовалось, что это затишье перед бурей. Дуканы не торговали уже с утра, а те, кто все таки решился – сейчас спешно закрывались, укрепляли двери и окна, закрывали стальные ставни, ожидая погромов. На улице было необычно малолюдно, машин двигалось мало – но много стояло у тротуара, затрудняя движение. Не было видно полиции, такое ощущение, что город был оставлен на власть убийц и мародеров. В одном месте – они увидели взводимую торговцами баррикаду – но вовремя свернули, чтобы не застрять.
Несчастье произошло, когда они уже выбрались из города. Белый Ровер, один из тех, на которых любит ездить настоящая Special Branch – вывернул из переулка, перекрыл дорогу. Все произошло мгновенно – сидевший за рулем Араб подкорректировал курс машины, направляя ее на багажник Ровера – самый лучший и быстрый способ убрать препятствие с дороги. В разные стороны бросились полицейские, застучал автомат, потом еще один. Араб нажал на газ – и мощный двигатель их пикапа сделал свое дело, они сдвинули Ровер и вырвались на свободу.
– Вот ублюдки… – выругался Араб, сворачивая с дороги, вслед летели пули, но максимум, что тони могли сделать это разбить стекло – они что, знают, гады…
Как бы то ни было – ехать прежним маршрутом нельзя. И к точке эксфильтрации надо выходить осторожно, может и там засада. Хотя… что-то странное, если бы он был на их месте и точно знал про них – он бы устроил засаду совсем в другом месте и другими силами.
Дурдом какой-то.
– Хрен им… – непечатно выразился Араб, мельком глянул вправо, на пассажирское место – и обомлел. Какой-то серый, не белый, а именно серый от боли Бес пытался перетянуть ногу. И возможно – это было не единственное его ранение.
Черт! В Персии у них были специальные машины, на вид обычные, но на самом деле бронированные, устойчивые к попаданиям пуль. В этот раз – они просто угнали, что было, ничем не защищенный пикап. Твою мать.
