Гилберт Честертон - Золотая коллекция классического детектива (сборник)
Как я уже сказал, сад окаймляли старые тисы. В самом дальнем от дома месте они переходили в густую живую изгородь. У этой изгороди, с наружной стороны, стояла небольшая каменная скамья, невидимая со стороны дома. Проходя мимо этого места, я вдруг услышал приглушенные голоса, низкий мужской голос и короткий женский смех в ответ. В следующее мгновение я обошел край изгороди, и глазам моим предстали миссис Дуглас и Баркер, которые, очевидно, не услышали моего приближения. Вид леди меня поразил. Если в столовой она была сдержанной и скромной, то теперь напускной печали как не бывало. Глаза ее сияли радостью, на лице все еще играла счастливая улыбка, вызванная словами спутника. Он сидел, уперев локти в колени, со сложенными перед собой руками и тоже беззаботно улыбался. Вмиг (но все равно слишком поздно) их лица вновь приняли скорбное выражение. Они обменялись парой торопливых слов, после чего Баркер встал и подошел ко мне.
– Простите, сэр, – сказал он, – я обращаюсь к доктору Ватсону?
Я холодно поклонился. И надеюсь, мой вид в достаточной мере показал, какое впечатление произвела на меня картина, случайным свидетелем которой я стал.
– Мы так и подумали, ведь ваша дружба с мистером Шерлоком Холмсом всем известна. Вы не могли бы уделить нам минуту и поговорить с миссис Дуглас?
С каменным лицом я последовал за ним. Мне вдруг отчетливо представилось изувеченное мертвое тело, лежащее на полу. И вот спустя лишь несколько часов после трагедии его жена и самый близкий друг предаются веселью за кустом в саду, который принадлежал ему!.. Сдержанно я поздоровался с леди. В столовой я разделял ее горе, но теперь ее умоляющий взгляд не встретил сочувствия с моей стороны.
– Боюсь, вы сочтете меня бессердечной и жестокой, – произнесла она.
– Это не мое дело, – равнодушно пожал плечами я.
– Возможно, когда-нибудь вы меня поймете. Если б вы только знали…
– Доктору Ватсону незачем что-либо знать или понимать, – торопливо оборвал ее Баркер. – Как он сам сейчас справедливо заметил, это дело никоим образом его не касается.
– Совершенно верно, – бросил я. – Поэтому с вашего позволения я продолжу прогулку.
– Подождите, доктор Ватсон, – умоляющим голосом вскричала женщина. – Вы единственный человек в мире, к которому я могу обратиться. Мне очень нужно знать ответ на один вопрос. Вы лучше кого бы то ни было знаете мистера Холмса, и вам известно, в каких отношениях он с полицией. Если я ему доверюсь, он обязательно должен будет сообщить обо всем детективам?
– Да, действительно, – подхватил Баркер. – Он действует сам по себе или от их имени?
– Я не уверен, что могу обсуждать с вами этот вопрос.
– Прошу… Умоляю вас, доктор Ватсон! Поверьте, вы очень поможете нам… Поможете мне, если дадите ответ.
В голосе женщины было столько искренности, что на миг я позабыл о ее легкомыслии и поддался желанию помочь ей.
– Мистер Холмс ведет независимое расследование, – сказал я. – Он никому не подчиняется и действует так, как сам считает нужным. В то же время, разумеется, он сотрудничает с представителями официальных властей, которые работают над этим делом, и он не станет утаивать от них ничего, что может помочь изобличить преступника. Это все, что я могу вам сообщить. Если вы хотите узнать что-нибудь еще, обращайтесь к самому мистеру Холмсу.
С этими словами я приподнял шляпу и отправился своей дорогой, оставив их на каменной скамье у тисовых кустов. Дойдя до конца живой изгороди, я оглянулся и увидел, что они о чем-то оживленно разговаривают. Поскольку взоры их были обращены в мою сторону, мне стало ясно, что обсуждали они нашу короткую беседу.
– Мне их откровения ни к чему, – сказал Холмс, когда я сообщил ему об этом происшествии. Весь день он провел в усадьбе, консультируясь с двумя коллегами, и, вернувшись около пяти, жадно набросился на ужин, который я для него заказал. – Ни о каких доверительных отношениях с ними не может быть и речи, Ватсон, потому что это поставит меня в неудобное положение, если дело дойдет до ареста за предумышленное убийство.
– Вы думаете, что идет к этому?
Настроение у Холмса было приподнятое и благодушное.
– Дорогой мой Ватсон, я с удовольствием расскажу вам, как обстоят дела, как только покончу с четвертым яйцом. Нельзя сказать, что это наша основная версия. Вовсе нет, но, когда мы найдем пропавшую гантель…
– Гантель?!
– Ватсон, вы что, до сих пор не поняли, что главное в этом деле – пропавшая гантель? Ну-ну, не вешайте нос. По секрету могу сказать вам, что ни инспектор Мак, ни местный сыщик, по-моему, тоже пока не догадываются об истинной значимости исчезновения этого гимнастического снаряда. Гантель всего одна! Представьте-ка себе атлета с одной гантелью, Ватсон. Подумайте о неравномерном мышечном развитии, о возможном искривлении позвоночника. Ужасно, Ватсон, просто ужасно!
Жуя бутерброд, он с озорным блеском в глазах посмотрел на мое растерянное лицо. Его превосходный аппетит служил доказательством тому, что дело движется к успешному завершению, поскольку я прекрасно помнил, как он, бывало, забывал о еде на несколько дней, когда разум его был сутками напролет занят распутыванием какой-нибудь очередной сложнейшей задачи, и тогда полнейшая умственная концентрация доводила его и без того худое тело до полного истощения. Наконец Холмс закурил трубку, подсел поближе к старому камину и стал излагать суть дела. Речь его лилась неторопливо, порой он неожиданно перескакивал с одной мысли на другую, как человек, который скорее мыслит вслух, чем что-то сообщает.
– Ложь, Ватсон… Сплошная, огромная, чудовищная, наглая, беспардонная ложь, вот с чем нам довелось столкнуться! Это и будет нашей отправной точкой. Все, что рассказал Баркер, – ложь. Но его рассказ подтверждает миссис Дуглас, следовательно, она тоже лжет. Это означает одно – они в сговоре. Вот теперь появился четкий вопрос: почему они лгут и что скрывает их ложь? Давайте попытаемся, Ватсон, вы и я, пробить эту стену лжи и восстановить истину.
Откуда мне известно, что они лгут, спросите вы. Весь их рассказ – не более чем выдумка, причем не очень искусная, которая просто не может быть правдой. Посудите сами. По их словам выходит, что у убийцы после совершения преступления было не более минуты на то, чтобы снять с пальца жертвы кольцо, которое было под другим кольцом, потом вернуть на место второе кольцо (чего в реальности ни один убийца не стал бы делать), да еще и бросить рядом с телом эту непонятную карточку. Я утверждаю, что это невозможно.
Вы могли бы возразить (хотя я слишком уважаю ваш здравый смысл, Ватсон, чтобы ожидать от вас подобного), что кольцо было снято до того, как мистер Дуглас был убит. Свечка горела очень недолго, и это говорит о том, что длинного разговора не было. Мог ли мистер Дуглас, о бесстрашии которого мы наслышаны, согласиться расстаться с обручальным кольцом так быстро? Согласился бы он вообще отдать его? Нет. Нет, Ватсон. Убийца имел возможность провести какое-то более продолжительное время рядом с трупом при зажженной лампе. Это у меня не вызывает сомнений.
Однако причиной смерти был именно выстрел из ружья, и выходит, стреляли несколько раньше, чем было сказано нам. Но ведь в таком вопросе ошибиться невозможно. Следовательно, это означает, что те два человека, которые его слышали, это Баркер и миссис Дуглас, сознательно говорят неправду и находятся в сговоре. Кроме того, я могу доказать, что пятно крови было целенаправленно нанесено Баркером на подоконник, чтобы сбить со следа полицию. Думаю, теперь вы должны признать наличие очень веских улик против него.
Теперь мы должны задать себе вопрос: в какое время убийство было совершено в действительности? До половины одиннадцатого по дому ходили слуги, которые услышали бы выстрел, значит, это произошло позже. Без четверти одиннадцать все уже разошлись по своим комнатам, кроме Эймса, который копался в буфетной. Сегодня, когда вы ушли, я провел парочку экспериментов и убедился, что в буфетной никакие звуки, доносящиеся из кабинета, не слышны, при условии, что все двери между ними закрыты.
Этого нельзя сказать о комнате экономки. Она расположена несколько ближе по коридору, и в ней я смог услышать голоса из кабинета, когда там разговаривали очень громко. Звук выстрела несколько приглушается, когда стреляют с очень близкого расстояния, как это, несомненно, произошло и в нашем случае. Он не был бы очень громким, но, вне всякого сомнения, долетел бы до комнаты экономки. Миссис Аллен сама сказала нам, что немного глуховата, и тем не менее в своих показаниях она упомянула, что слышала какой-то звук, похожий на хлопок двери, примерно за полчаса до того, как была поднята тревога. «Примерно за полчаса» означает без четверти одиннадцать. Я уверен, что на самом деле она слышала выстрел из ружья, и именно в это время был убит мистер Дуглас.
