Михаил Сухоросов - Игра на слух
Оглядываюсь на Дикса, он выглядит озадаченным, но теперь лицо его кажется совсем мальчишеским.
И снова Юрд в контакте с моей Силой рвется куда-то вперед, как щенок с поводка. Щенок, увидевший кошку, кошка лезет на дерево…
Так, неуправляемые ассоциации. Это опасно. Чтоб отключить их, надо сосредоточиться на том, где я нахожусь. Для этого — посмотреть вперед и вверх.
Проводники идут с каменными физиономиями, им не понять этой красоты вокруг, а я… «там» я все же был художником, я чувствую, как прекрасны эти рвущиеся вверх утесы, похожие на застывший плащ великана, а над ними малюсенький орел распластал крылья в безоблачном небе…
Небо безоблачно, сегодня первый день каникул и можно никуда не спешить, ведь впереди все лето, долгое, пахнущее земляникой и разогретым мазутом железной дороги, теплый песок на берегу речушки, нетерпеливая пляска самодельного поплавка, свежая, живая еще рыба в выложенной крапивой плетенке, и по соседству — зеленые глаза, веснушки и загорелые коленки из-под голубого платьица… А потом — август, пахнущий грибами, нежаркий, с покинутой паутиной между двух травинок, с шорохом листвы под подошвами стареньких кедов…
Стоп! Вот это занесло! Вроде бы, все безобидно, но такие вот наведенные чародейские ассоциации имеют неприятную особенность: в них можно заплутать навсегда. Не отвлекаться от дороги, идти. Смотреть под ноги…
Под ноги! Идущий впереди Герман вскидывает руку, пердупреждая, передаю по цепочке Роберту, он коротко кивает, ворчит: «И здесь понатыкали, твари!». Мы уже четвертые сутки петляем, сбивая со следа возможную погоню… Хотя мы с Германом ее не обнаружили, а уж у Германа на такие штуки чутье феноменальное, как и на мины. Ребята их штурмовой поначалу над нами подсмеивались, но мы уже пару раз настояли на том, чтобы сменить направление, и каждый раз в том месте, где бы мы оказались, через часок начинался концерт для минометов с оркестром…
Ч-черт, колено болит… К тому же я на этом колене стою, вернеее, свалился на него. Откуда-то возникает Аркан, вздергивает меня на ноги:
— Вперед! Вперед, тебе говорят!
Спотыкаюсь, на долю секунды вижу лицо Волчонка, дико перекошенное, пот стекает ручьями, верхняя губа вздернулась, открыв не только зубы, но и десны. Что, несладко приходится, щенок шакала?.. Надеюсь, он тут и останется. Идти, идти, не спотыкаться, держать направление! Фиксировать взглядом точку, ориентироваться по ней. Какую точку? Ладно, пусть будет вон та, блестящая…
А блестит — аж глазам больно. Если это то, что я думаю… Ого-го! если это то, что я думаю, за такую вещь скупщик, обирала позорная, не меньше трех сотен отвалит. Три сотни кругляшек! Ну, старатель, вот это фарт! Три с лишним месяца по лесам мотался, ни тебе жратвы нормальной, ни бабы… А тут — три сотни! Да я теперь на шести перинах спать буду, неделю всю старательскую братию поить, девок всех в «Серебряной стреле» перепробую! Что надо девки… Ведь после трех месяцев в лесу старателю что надо? надо, чтобы было, за что подержаться, а у тех, из «Стрелы» есть…
Кругляшки… Добыча… Блеск…
Блестит, выжигая глаза нож, на миг опасно возникнув откуда-то снизу, пропадает из виду. Почему так трудно дышать? Колышется, колышется перед глазами красная муть, сейчас все затянет… Зачем они лютню разбили? Последнюю песню им, всякий скальд, умирая, должен последнюю песню… А я умираю? Голос пропал, слова не идут. Соль во рту…
Эге, а парень-то жив еще… Ну-ка, башку ему подержи! Р-раз!.. Вот так. теперь надежно. Больше не дернется, в нем и крови-то уже не осталось. Э, ты чего на меня так уставился? Нож положи! Положи, я сказал! Да мы ж с тобой… Ах ты, курва… Получи! Стой, куда, от меня не уползешь…
Удар в лицо приводит меня в чувство, потом обрушивается еще один, поднимают на ноги.
— Вперед, скотина! — это Аркан, лицо его расплывается, потом снова приобретает четкие очертания, снова плывет… Едва ворочая языком, отвечаю:
— Иду… — странно, голос, вроде, мой. Поднимаю руку к лицу, на пальцах — свежая кровь. Глотать больно.
Шаг, еще шаг… Надо идти. Зачем, почему — уже неважно. Юрд?.. Не чувствую контакта, мысль уходит в никуда.
Следующие несколько шагов делаю в искристом, непонятно твердом зеленом свете, потом медленно начинаю поворачиваться вокруг своей оси. кувырок, еще один… Как под водой, только еще лучше, свет отлично держит, в нем можно дышать совершенно свободно. Кувырок, пируэт, кувырок… Веселое погружение, движения — как в танце…
Только тут потребуется большая сосредоточенность движения и мысли. Но работа того стоит, и я сделаю из него настоящий инструмент. Почти музыкальный… Естественно, кое-что вложу от себя. Веселый получится инструмент, честное слово, я почти завидую тому Чародею, которому он достанется. Если, конечно, он будет в состоянии это оценить… плясун. Но так или иначе, я его сделаю, и горб мой мне тут не помеха — все равно, Чародеи без меня, гранильщика, мастера, не Чародеи, а так… И если б с этими Камнями я не умел заставлять плясать свою Силу, свои руки…
Зеленый взрыв снова поворачивает меня на 360 градусов, движения замедленные, как в странном сне, но теперь сквозь зеленый туман я уже различаю стены ущелья.
Да ведь я же прошел! Йокан, старая ящерица, думал, что я буду прорываться через заставу на южном конце, иначе зачем бы ему говорить мне про Лабиринт? Он рассчитывал, что туда я не сунусь — и просчитался. В конце концов, я, Ринге Воитель, его ученик. И если я кого-то ненавижу, так это своего учителя, Йокана, и эта ненависть не дает мне свободно дышать уже который год… Спокойней, Ринге, ты всегда был хладнокровен. Ты обязан быть холоден и в ненависти, которая только тогда и утихнет, когда Йокан со своими приближенными повиснет вверх ногами над развалинами Дхарты. Но теперь до этого не так уж далеко… Наконец-то я нашел это место, путь сюда я не один год искал. Пока меня не хватит на то, чтоб овладеть Силой, находящейся здесь, но хотя бы отчасти я могу обратить ее против Йокана. Надеюсь, старую ящерицу хватит удар… И наступило время вывести войска. Теперь я засатвлю Йокана расплатиться за все те годы, что он был наверху — власть в мире одна, и она нужна мне. Пора бросать насиженные места. А ту девку подарить на ночь дружине — эти скоты давно на нее заглядываются. Шлюхой пришла — шлюхой и уйдет…
Смена зеленого фильтра перед глазами на красный, потом на миг все затопил яркий белый свет, снова зеленый с проблесками золота и серебра…
Золото и серебро, массивные перстни на пальцах. Не люблю их носить, но положение обязывает… Что поделаешь, если людям важно не столько могущество, сколько его внешние знаки? Да, с людьми можно разыгрывать интересные комбинации, и в качестве орудий они бывают незаменимы. не так уж давно я был одним из них, а теперь… Звучит нескромно, но я стою над всеми их мелкими страстишками и интересами. Пожалуй, с некоторыми поправками меня можно назвать всемогущим. Ученики? А можно ли обучить всемогуществу? Один только Ринге не без способностей, он слишком нетерпелив, и пока он даже для разминки не годится. Жаль, что придется покончить с ним. это просто, даже Силы, заключенные здесь подключать не потребуется…
А вот почему у меня не получается дышать? Похоже, я под водой… Но так или иначе, посмотреть надо. Закашливаюсь, поднимаю голову. Точно, под водой, и водоросли кругом так и колышутся. Зато дышать теперь можно. Но водоросли, потихоньку затихая, стали серо-коричневыми, а потом и вовсе замерли. И вообще это оказались не водоросли, а изборожденный складками склон. А задыхался я перед тем, потому что меня положили мордой в лужу.
Я с трудом перевалился на спину, оперся на локти, стараясь не обращать внимания на впившийся в бедро острый камень. Ощущения — как с большого бодуна… И еще такой банальный вопрос: что это было?
Я размазал по лицу грязную воду и огляделся. Дикс — вот он, рядом, вид имеет такой, словно его пыльным мешком огрели, Лис с Арканом чуть в стороне приводят в чувство Волчонка. нет, чтоб его там бросить… Хотя они тоже наверняка предполагают что-то вроде засады на выходе и уцелеть хотят при любом раскладе. Похвальное желание… Но хорошо и то, что потихоньку возвращается способность связно мыслить, а значит, можно поискать ответ на вопрос «Что это было?». Сдается мне, я в нескольких шкурах побывал… Чего хотя бы последняя парочка стоит! Один ненавидит весь белый свет, лезет наверх — вот-вот пуп развяжется, второй сидит на этом самом верху и на всех плевал. На редкость неприятные типы, и при том, насколько я помню, оба — Чародеи такого уровня, что мне до них, мягко говоря, далековато.
Лис и Аркан тем временем откачали-таки Волчонка, и Лис тут же сообщил ему:
— Без нас ты б там остался.
Страхуются, заразы… Спутники Волчонка в порядке, только вид даже более тупой, чем обычно, у одного кулаки ободраны, у другого салат вместо рожи… А вот со мной что-то не так…
