Владислав Морозов - БронеМашина времени
Где-то вдалеке были слышны шумы большого города — гудели моторы автомобилей, что-то шумело и лязгало, но окружающие кварталы словно вымерли. Я шел по мертвой улице, на которой даже из растительности наличествовала одна плесень на стенах домов. В одном из подъездов хлопнула дверь, но все, что я успел увидеть, — это тень, метнувшуюся куда-то в переулок. И покойника. На мостовой лежал заросший бородой тощий старик в рваных нестираных кальсонах и нижней рубашке, остальную одежду явно сперли еще до дождя. Интересная, получается, страна, эта Англия, каждый второй житель — покойник… Очень весело, прости меня господи… Из мрачных раздумий меня вывел шум мотора. Автоматически копируя местный стиль поведения, я метнулся в подворотню. В конце улицы показался вполне ухоженный грузовик английского образца — водитель сидел справа. Когда машина поравнялась со мной, я разглядел на двери кабины, поверх серо-зеленой армейской краски, бело-зелено-оранжевую эмблему и надпись «IRLANDISCHE RESPUBLIKANISCHE ARMEE»; сзади то же самое повторялось по-английски. Рядом с водителем в кабине сидел еще один человек, крытый брезентом кузов был вроде бы пуст. Грузовик затормозил рядом с трупом, и оба вылезли наружу, причем шофер все время цеплялся за кабину своим MP-18. Одеты они были в какую-то винегретную униформу: английские мундиры, немецкие камуфлированные куртки и все те же трехцветные нашивки на всех выступающих частях тела. Водитель оказался длинным нескладным юношей с торчащими во все стороны вихрами, его напарником был упитанный мужик с деревенской физиономией.
— Еще один дохляк, — поведал он миру очевидную истину. Говорил он вроде по-английски, но у меня в голове как бы зазвучал голос синхронного переводчика. Вот это здорово! По крайней мере, не придется изображать глухонемого… — Мне это надоело, как будто нельзя извести всех этих поганок разом… — заявил деревенщина. — Подбирай теперь эту падаль… Нахалы эти гитлеровцы…
И он смачно сплюнул прямо на труп.
— Немцы — наши союзники, — нравоучительно заявил водитель, подходя поближе и настороженно озираясь. — Считай, со всем миром воюют, да так, что любо-дорого посмотреть.
— Ага, воюют… — кисло согласился первый, — только что-то они последние полгода слишком планомерно линию фронта выравнивают… Америка — это тебе не хухры-мухры.
— Ну и что из того?
— Ну и ничего. А тут, между прочим, люди жили, парень. И не всех еще поизвели. Сколько народу в гетто?
«Ни хрена себе, — удивился я, — так меня в гетто занесло?»
— От силы тысяч сто, — пожал плечами шофер. — Самые отпетые остались, которых Черчилль, тварь поганая, в эвакуацию не взял, в свою «треть населения, необходимую для успешной обороны». Да и немцы их потом ни в фольксдойче не записали, ни в иностранные подданные…
— Ты ведь вроде тоже из таких? — поинтересовался напарник.
— Ну-у-у, дедушка помог получить ирландский паспорт. А ты это к чему?
— К тому, что когда-нибудь со всех и за все спросится, и с нас тоже… Не здесь, так на небе. И зря ты с собой ствол таскаешь, тут всем очень хорошо известно — если нас хоть пальцем тронут, то весь квартал немцы из огнеметов сожгут.
— Так им все равно подыхать, немцы с евреями вот-вот разберутся и примутся за эту англосаксонскую шваль. Ну ладно, берись…
Шофер кряхтя ухватил покойника за руку и потянул к машине. Второй в это время откинул брезентовый полог и опустил задний борт. Они молча подхватили мертвеца за руки и ноги, раскачали и забросили в кузов.
— Еще два квартала осталось, — вздохнул водитель. — Надо успеть к обеду вернуться, а то опять одни помои достанутся. Хуже нет, как с утра в наряд ездить.
И они полезли в кабину. Загудел мотор. Тут меня изнутри что-то как бы толкнуло, я бросил взгляд на этих вояк — оба смотрели вперед, и ни один не обернулся, когда я вцепился в задний борт и рывком перебросил себя в кузов. Последнее, что я увидел в гетто, было мелькнувшее в окне напротив бледное женское лицо — затем брезентовый полог сомкнулся.
Посреди кузова беспорядочной кучей лежало штук шесть покойников — утренний улов этих божедомов из союзной Гитлеру Ирландской республиканской армии. По бортам имелись откидные скамейки, на одной из которых я и расположился. Вообще-то сюрпризы вроде Ирландии, воюющей на стороне Германии, плохо укладывались в голове. На душе было тошно, и чувство это сильно подкреплялось состоянием трупов. Большинство из них было в грязном белье, но под самым низом проглядывала и чья-то голая задница. Грузовик долго петлял по узким проходам между развалинами, потом наконец остановился, послышались неразборчивые голоса и гогот. Я был спокоен — внутри присутствовала необъяснимая уверенность, что никакой ревизии содержимого кузова с разными ужасами, вроде контрольной стрельбы в затылки трупов, не предвидится. И действительно, кто-то снаружи явственно заявил: «Делать мне больше нечего, жмуриков ваших считать. Катитесь, пока капитана нет!» — и мы покатились… Через щель в брезентовом пологе я видел колючую проволоку, вышки с пулеметами, блиндажи и баррикады из мешков с песком, минное поле шириной метров с триста, опять забор из колючей проволоки — теперь уже под током, судя по изоляторам на столбах. Хрен бы я отсюда пешком выбрался, да дураку счастье.
Грузовик резво бежал вперед по жилой части города, пока не остановился у перекрестка. Я выглянул из кузова — вблизи ничего подозрительного, — выпрыгнул на тротуар и нырнул в проход между ближайшими домами. Весьма вовремя: почти сразу же за грузовиком остановилась открытая машина, набитая явными гестаповцами в серой форме с молниями на петлицах, а через минуту им в хвост пристроились еще машины. Намечалась немалых размеров пробка. Ее причиной была пересекающая перекресток колонна приличных размеров, состоящая в основном из массивных бензовозов. Видя, что пробка все разрастается, я не рискнул выйти на улицу и направился по переулку в глубь квартала. Это была типичная английская застройка из двухэтажных частных домишек, лепившихся один к другому без промежутков, а узкий переулок тянулся вдоль их задних двориков и служил, судя по всему, в основном для проезда сборщиков мусора. Из признаков жизни наличествовал лишь какой-то мордастый тип в нижней рубашке, лениво куривший в одном из окон второго этажа. Спотыкаясь среди набитых всякой дрянью баков и коробок, я миновал переулок и вышел на параллельную улицу.
Дома здесь производили неплохое впечатление, но люди привели меня чуть ли не в шок. В своей туристической экипировке я почувствовал себя полным идиотом: столько немцев в военных мундирах, вероятно, хватило бы для небольшого парада у Бранденбургских ворот. Правда, попадались в толпе и штатские, но исключительно в полувоенных спецовках с противогазами на боку. Обходиться без противогазов разрешалось, по всей видимости, только модным дамочкам, гулявшим под ручку с офицерами. Я сделал каменное лицо, надеясь, что оно придаст мне вид истинного арийца, или на худой конец британца, и пошел по тротуару направо. Гулять среди врагов, пусть даже и не совсем реальных, — ощущение весьма неприятное. Немцы вокруг, одни немцы. Немцы и еще раз немцы… Эсэсовские чины в черной коже, тыловые армейские офицеры в щегольских шинелях или защитных плащах, а фронтовые — в камуфлированных куртках на белой подкладке, попадались летчики в кожанках, моряки в синих и черных кителях, танкисты в коротких мундирчиках с розовыми кантами на воротниках, многие из них при оружии… Все это куда-то шло, двигалось, спешило по своим делам. По мостовой сновали (между прочим, движение было правосторонним) разнообразные автомобили, мотоциклы, амфибии и броневики. Рядовые истово козыряли встречным офицерам. На домах торчали мокрые германские флаги, такой же флаг я разглядел в витрине забегаловки на другой стороне улицы, именовавшейся «KAFE POTSDAM». У входа несколько подвыпивших солдат и матросов, судя по их виду, — фронтовики в отпуске, общались с накрашенными девками. Между тем особого внимания на меня никто не обращал. Видимо, окружающие принимали мою брезентовую штормовку и торчащие из-под нее синие штаны за новую форму какого-нибудь местного спецназа.
Я миновал заведение с вывеской «Berlin Hotel». У входа в него покуривала группа распаренных, слегка подвыпивших бородатых офицеров-подводников в расстегнутых кителях. Рядом с входом в отель стояло с десяток автомашин — попадались и классные черные «Хорьхи», и армейские зеленые «Опели» с камуфлированными «Кюбельвагенами»; в некоторых машинах дежурили шоферы. Обдав меня грязной водой из лужи, прямо у отеля затормозил длинный черный автомобиль — явный «Роллс-Ройс», но почему-то с мерседесовской звездой на радиаторе. С переднего сиденья резво соскочил прилизанный юнец в коричневом мундире и услужливо распахнул заднюю дверь. Наружу выбрался некий пузатый красномордый тип в кожаном пальто на красной подкладке, с нацистской повязкой на рукаве. Скрипя сапогами, тип зашагал к отелю. Прилизанный адъютант рванул вперед и мгновенно распахнул перед боссом входную дверь. Офицеры у крыльца побросали окурки и, щелкнув каблуками, выбросили руки вперед. Чин в ответ небрежно взмахнул рукой и вошел в здание. Следом за ним качок в мундире унтер-офицера (надо полагать, денщик) протащил два здоровенных чемодана, перетянутых ремнями.
