Александр Прозоров - Ключ Времен
— Ах, сущее разорение, — улыбнулась Варна своему отражению. — Жаль, что раба хватает только на одно заклинание.
И тут же забыла о такой мелочи.
— Одеваться!
В комнату торопливо вошла та же невольница, что приводила раба. Она испуганно глянула на мумию и поспешила с поклоном подать госпоже одеяние.
Повелительница облачилась в светло-зеленое легкое платье, которое мягко струилось вдоль тела, так что создавалось впечатление движущейся воды, и оглядела себя. Поправила выбившийся из прически локон, провела кисточкой по полным губам, придав им еще более яркий цвет и, налюбовавшись своим отражением, небрежным движением руки разбила зеркало. Мелкие осколки вмиг превратились в тяжелые капли и кровавым потоком обрушились на пол. Варна проводила их равнодушным взглядом и отвернулась. Ее мало взволновали и судьба бывшего раба, и испачканные ковры. Невольники отчистят и отмоют все — иначе их постигнет та же участь.
В это время в окно прошмыгнула изумрудно-зеленая ящерка. Она тащила в зубах берестяную трубочку, которая была явно великовата для такого маленького существа.
Ящерка взобралась по портьерам, прикрывавшим кровать, плюхнулась рядом с повелительницей и облегченно перевела дух.
— Варна, это записка Корнею, послание от его слуги, — шепнула ящерка, забираясь на плечо и привычно прячась в волосы хозяйки. — Едва донесла.
Повелительница отпустила невольницу взмахом руки, развернула трубочку и пробежала глазами послание.
— Значит, смертные направили против колдуна ратный отряд. Наверное, уже выехали. Как полагаешь, моя маленькая, не нужно ли нам вмешаться? Может, помочь этим червям нашей силой и избавиться наконец от докучливого надсмотрщика?
Ящерка ткнулась шершавым носом в шею колдуньи и ответила:
— Ты говорила, что Корней проявляет интерес к юному княжичу. Даже приставил к нему лазутчика. С чего бы такой интерес к простому человеческому детенышу?
Варна рывком поднялась с постели, на которую едва успела сесть, и звонко расхохоталась.
— Ты права, Лир. Неужели он нашел нового Хранителя Ключа? Так вот зачем ему понадобился этот ребенок! Где же, интересно, теперь наш гнусный предатель, которого он посылал к княжичу?
— Предатель в том отряде, что отправился против колдуна.
— Значит, если я помогу смертным, он тут же донесет Корнею… Хотя какая разница? Если бы черный колдун мог хоть что-то против меня сотворить, он бы уже давно это сделал. Пожалуй, действительно надо им помочь. Пусть Корней знает и бесится от бессилия. Коли смертные управятся, я даже явлюсь полюбоваться на его смерть… — Варна сладострастно рассмеялась.
— Предатель идет не просто так, — хлестнула ящерка хвостом. — Колдун приставил его охранять какого-то смертного. Похоже, Корней тоже хочет, чтобы отряд дошел до наших гор.
Варна промолчала, глядя сквозь окно на колышущиеся под легким ветерком серебристые листья. Мысли ее витали далеко от красот березовой рощи, которую она очень любила. Мерзкий предатель! Демон-оборотень, посмевший проникнуть в Храм Ключа и попытавшийся похитить самый могучий амулет Запретного мира — Ключ Времен. Правда, его вовремя заметили, и предателю пришлось спасаться бегством. Хотя скорее наоборот: ему удалось спастись бегством. Ведь предатель должен был умереть! Пойти в жертву Темному Отцу!
Но хуже всего то, что он посмел ее предать! Все обитатели Запретного мира обязаны любить, боготворить ее, поклоняться своей повелительнице. А он — предал! И хоть не имела ныне Варна власти над предателем, она продолжала следить за ним, выжидая момент для сокрушительной мести. Предатель не просто отказал в любви Варне — он еще и перешел на службу к Корнею, а потому ее тайная слежка нередко помогала ей в борьбе с колдуном, столь долго и упорно осаждавшим границы Запретного мира.
— Еще один простой смертный? Странно. Хранитель Ключа рождается раз в сто лет, и только один. Больше никто из смертных, рожденных под этим небом, не может преодолеть наших границ. Он даже пути к границам найти не сможет! Разве только его пронесет с собой демон. И то лишь в полумертвом состоянии. Да дороги у нас невольники, дороги… — задумчиво перескочила Варна с одной мысли на другую. — Может, нам стоит на него посмотреть? Может, и я замечу что-то необычное в этом смертном?
Варна взмахнула рукой над посохом, отчего тот наполнился мелодичным звоном, и сказала:
— Решено. Мы с тобой пойдем в мир людей и посмотрим на несчастного, который зачем-то потребовался колдуну. Посмотрим, а затем убьем. Раз он нужен Корнею, то должен умереть.
* * *Олег вздрогнул и проснулся. Он полежал какое-то время, пытаясь понять, что же его разбудило. В сенях что-то бухнуло, донеслось недовольное бормотание.
Хозяева уложили его спать на полатях, подстелив, естественно, набитый свежим сеном тюфяк. Поэтому сейчас ведун мог тихо выйти, не потревожив спящих на кровати у печи людей. Что ведун и сделал, на всякий случай прихватив подаренный князем Радомиром кинжал. Но уже через пару шагов Олег почувствовал, что крестик на руке слегка нагрелся. Совсем чуть-чуть, но и это настораживало.
Тихо скрипнула дверь, и Олег осторожно выглянул в сени. В нос ударил сложный аромат, состоящий из запахов топчущихся внизу в загончике коз, кислого молока, свежескошенной травы, которую вечером Олег видел около входной двери. Прямо в стену между бревнами была вогнана горящая лучина. Маленький робкий огонек с трудом разгонял ночной мрак, но давал достаточно света небольшому странному существу, разместившемуся возле двери.
Ведун, открыв рот, разглядывал его. А существо между тем увлеченно оттирало огромную сковородку от копоти и что-то бурчало себе под нос. Первое, что подумал Олег, увидев его, — что в дом забрался медвежонок. Но, приглядевшись, почти сразу понял, что ошибся. Забавный пушистый колобок сидел на мягкой подстилке, вытянув перед собой лапки, которые не были покрыты шерстью, и вдохновенно работал. Причем работал он почему-то, усевшись на серединскую косуху!
Вдруг существо замерло и медленно подняло огромные, круглые, как блюдца, глаза на ведуна. Испуганно пискнув, оно выронило камешек, которым оттирало сковороду, и заскакало по сеням. Олег поджал ногу, пропуская пронесшееся мимо создание и растерянно наблюдая за его паническим метанием.
— Подожди, подожди! Не бойся.
Существо наконец замерло, осторожно высунуло нос из-за загона с козами и вперило хмурый взгляд круглых глаз в ведуна. При этом оно пыталось брезгливо оттереть лапку, которой в панике ступило в козьи катышки.
— Чего не спишь? — проскрипело существо. — Не положено нам людям показываться.
— Да кто ты такой?
— Из домовых мы, вестимо. Неужто и так непонятно?
Глаза домового светились в сумраке, как у кошки.
— Извини, уважаемый хозяин, не признал сразу.
— Ладно уж, — проворчал он, поднимая камешек и возвращаясь к прерванному появлением Олега занятию. — Спать иди.
— А куртка моя тебе зачем?
— А это твоя?
— Естественно, моя! — возмутился Середин. — Ты, что, не знаешь, у кого взял?
— Ну раз твоя, стало быть, везет тебе, человече. — И домовой опять взялся за сковороду.
Олег потоптался, однако отнимать у хозяина дома косуху не решился и повернул назад в дом, решив подождать до утра. На полатях, чуть дальше от него, свернувшись на тюфяке калачиком, сладко посапывала Купава, внучка старого мастера-лучника.
«Бред, — понял ведун. — Домовые, оставшиеся в Изборске девочки. Снится все, наверное…».
Он забрался наверх, вытянулся на своей постели и с головой укрылся медвежьей шкурой.
Проснулся он оттого, что рядом сидела куница и почти на ухо грозно порыкивала, скаля зубки. Ведун открыл один глаз и проворчал:
— Чего тебе? Дай поспать спокойно.
Но куницу неожиданно поддержал Велислав. Он уже сидел за столом и завтракал. Хозяйка — полненькая красавица, пышущая здоровьем и весельем, — поставила перед ним миску с кашей, нарезанный свежеиспеченный хлеб и кувшинчик с козьим молоком. И толстяк с большим аппетитом уничтожал все это, чавкая от удовольствия.
— Поторопись, ведун, — сказал он, прожевав огромный кусок хлеба. — Воевода скоро сбор объявит, останешься без завтрака. А в полдник, окромя мяса вяленого, ничего не дадут.
— Вот потому я обычно путешествую один, — пробурчал себе под нос Олег, спрыгивая с полатей и направляясь на улицу. Здесь он углядел на углу дома кадушку с водой, подошел к ней, сладко зевнул напоследок и макнул вниз голову целиком. Выдернул, отфыркиваясь, пригладил волосы и макнулся снова. Огляделся, приходя в себя после сна и холодного купания.
Утро выдалось солнечное и теплое. Похоже, лето все же вспомнило о своих правах, и старина Хорс обещал путникам жаркий день. Это хорошо — хоть лужи с дороги пропадут, да трава высохнет. А то ведь сесть просто так невозможно — или щит под себя подкладывай, или пенек ищи.
