Василий Каталкин - Малец
Кстати, насчет запахов, должен сказать, что запахи в слободе еще те, про отхожие места здесь видимо совсем не знают, гадят везде где могут, и даже там где нагадить весьма и весьма проблематично, можно сказать - виртуозы своего дела. Поэтому с самого начала задачу удержания в чистоте окружающего пространства решил кардинально - построил туалет, причем сделал его как в наши старые (а сейчас и здесь будущие) добрые времена по различию пола. Правда с буквой 'М' и 'Ж' вышел облом, во-первых: грамотных здесь не было, а во-вторых: женщин тоже не было - бабы были, пришлось рисовать пиктограмму, зато потом никто не путал.
Родственнику кузнеца наше временное пристанище понравилось, но как я и подозревал, у него случился разрыв шаблона:
- Странная землянка, - высказал свое мнение брат Асаты, - иной добрый дом размером меньше будет. И печь какая-то чуднАя..., с трубой. И тепло, хотя и не топили. Кто печку сложил?
Ну да, это он по своему разумению, если печь топили, то почитай час от дыма чихать приходится, а вот так, совсем без дыма, это только для кремлевских.
- Так вон печник, - кивнул на меня кузнец, - печь соседям сложил, какие только в палатах ставят.
Гости удивленно уставились на меня. Помалкиваю, в эти времена мальцы во взрослых разговорах не участвуют, только если спросят чего.
- Хм. Так если он такой мастер, может и нам сложит по-родственному, - попытался провести разведку, родственничек.
Надо дать должное Асате, давать обещаний от моего имени не стал:
- Дык, вот с ним и сговаривайся, я-то ему не указ.
Продолжаю молчать, интересно стало, насколько у брата кузнеца сильнО традиционное воспитание. Традиционное, это совсем не то, о чем сейчас не принято спорить в около демократических кругах, я имел ввиду силу старых традиций, когда вести серьезный разговор с мальцом - себя не уважать. С одной стороны это плохо, такому ох как трудно будет развернуть хоть какое-то свое дело, а с другой..., вот как сейчас. По-родственному, это значит, серьезную работу проделать задарма. Да, да, вот такой я меркантильный, когда два месяца не разгибая спины, и лишь только концы с концами сводить удается, начинаешь по-другому смотреть на жизнь. Традиции пересилили, родственничек быстренько перевел разговор на другую тему, вот и ладненько, тем более, что разговор о печи надо вести летом, но никак уж не зимой.
Первая зима
Ангара окончательно стала, лед нарос толщиной, и люди прорубили в торосах дорогу на другой берег. Пора снова браться за рыбалку, для этого сработал две пешни и железную острогу в виде трезубца, а чего - отчим-то теперь у меня не абы кто, а кузнец, как бы то ни было, но железа на сироту нашел. Одному зимой рыбу бить дело сложное, если вообще возможное, но выхода не было потому, как мое предложение сходить на пару все отвергли, оно и понятно, зима, холод собачий, а получится чего у дурака или нет - бабка надвое сказала. Места, где может быть рыба, я еще по осени приметил, и потихоньку прорубал туда тропинки, нечего по торосам ноги бить, в это время любой перелом ноги фатален. Так же заранее расчистил пятачок, где собирался прорубать лунку и как только настал солнечный день, отправился на реку. Лунку прорубил быстро, очистил ее от ледяного крошева и с помощью небольшой бадейки окатил водой вырубленный пятачок. Зачем? А как вы будете высматривать рыбу на дне реки в полной темноте, ведь мало того, что лед, так еще и снегом прикрыт? Вот для того, чтобы хоть немного подсветить, и приходится снег водой смачивать, чтобы он сверху прозрачным стал. Сразу ничего не получилось, орудовать острогОй в полутьме, даже при моем ночном зрении оказалось очень сложно. Только когда лунку расширил втрое относительно прежнего размера и еще немного очистил пятачок, удалось добыть первую рыбину. Ну а дальше, то ли приспособился, толи солнце выше поднялось и лучше подсвечивать стало, но пуда на три рыбин набил. Только одной лункой не обошлось, еще две рубить пришлось. С тяжестью разобрался просто, чтобы 'мелкая' могла воду с ручья без больших усилий доставлять, я ей санки сделал, вот на этих санках я улов и привез. Дальше одну рыбину скинул дома, а остальных сразу на торг, морозить рыбу ни в коем случае нельзя, продать можно только свежую, не мороженную. И слово 'продать' здесь слабо применимо, в основном идет меновая торговля, сложно, громоздко, но кое-как работает. Конечно, деньги тоже были, но не у слободских - кремлевские иногда изволили нас осчастливить своим появлением. Расторговался быстро, но устал жуть. Нет, одному бить рыбу зимой очень тяжело.
****
День выдался солнечным и морозным. Лукерья еще с ночи напекла пирогов из белой привозной муки, а перед выходом на торг, она, как делала всегда, уложила горшок с углями в деревянный ящик. На некотором расстоянии над горшком установила деревянную решетку, на нее пироги, завернутые в беленую ткань, и уже сверху все это прикрыла толстым слоем не сбитого войлока. Потом, когда минет полдень, сын еще горшок с углями принесет, чтобы пироги не застудить.
Вообще, ее пироги брали охотно, основному конкуренту Фролу косому только и оставалось потихоньку скрипеть зубами. А то - в пирогах все важно, мало тесто из пшеницы замесить, надо еще и начинку вкусную сделать. Вон, домашние постоянно вокруг вьются, все норовят стащить пару ложек начинки, пока она в пирог не попала, так что пока особенно опасаться конкуренции не приходится, только если заезжие кто. Так с тех какой спрос? На все яркое кидаются, чего у Фрола как раз не отнять - яйцом с тетеревиным маслом поверхность выпечки кроет, а вот когда распробуют, уже только от Лукерьи берут.
- Здравия вам, бабоньки, - поздоровалась она с немногочисленными соседками по бизнесу, затаскивая санки с ящиком на свой торговый пятачок, - и чтобы от покупателей сегодня было не протолкнуться. - Продолжала она притягивать удачу.
А как же, удача в торговом деле как бы не главное, не раз так бывало, и пирогов вдосталь и народу на торге полно, а не берут треклятые, хоть елеем мажь.
- И тебе здоровьишка, хозяйка, - за всех отозвалась Бельчиха, - много сегодня напекла?
Лукерья только хитро улыбнулась, это соседка так шутить изволит, да кто же из торговцев в здравой памяти скажет, сколько у него товара, поэтому и ответ соответствующий:
- Да немного совсем, что от мужа успела отбить, да от детей спрятать.
Немудрена шутка, но торговки заулыбались.
- Эх, - картинно вздохнула Бельчиха, - от маво не отобьешь, все под чистую стрескат, хоть сколь будет. И куда столько в ирода лезет?
Тут уж бабы рассмеялись в голос, да и не только бабы, их поддержали и мужики, коих в ряду было большинство, и вовсе не из-за прожорливости мужа, а как раз наоборот. Все знали, насколько прижимист мужик у торговки, да он скорее с голодухи загнется, чем позволит себе хоть кусочек от покупателя оторвать. В это время он, так же как и его жена, где-то здесь на торгу, только в отличие от нее горячий сбитень всем предлагает, хоть и не часто люди этот напиток берут, но все ж в семью копейка.
- Так в чем задачка-то, - отбила подачу Лукерья, - подрежь ему пояс покороче, что бы потуже затягивал, вот много и не влезет.
Но тут наметившуюся 'перепалку' пришлось прекратить - к их 'калашному' ряду подтянулись покупатели. Торговки сразу включили голосовую рекламу товара, и торговый пятачок потонул в многоголосице, мужикам только и оставалось, что проявлять терпение, потому как их голоса на фоне женских совсем не котировались. Лукерья в 'хор' не включилась, не успела еще разложиться, и тем приятнее было, что около нее остановились сразу два покупателя, ожидая, когда торговка обустроится на месте.
- Эх, везет тебе, - завистливо вздохнула Бельчиха, глядя в спины покупателей, уходивших с торга с пирогами соседки, - так до полдня расторгуешься, а мне тут до конца сидеть, и хоть бы глянули на мои баранки.
- Глянут еще, - усмехнулась Лукерья, - и не только глянут, твои баранки с полдня брать начнут. Сама же знаешь.
Так и проходил всегда день на торге, в основном все разговоры велись о предмете занятия, торговле, но и от новостей никто не отказывался:
- Караван из Нерчинска вчера пришел, дык пограбили его, шибко пограбили. Говорят, тати десяток воинов в охране побили, купец чтобы уйти семь возов бросил.
- Чего вез-то?
- Так знамо чего. Чего из Китая везут? Шелка, фарфор, чай.
- Господи, это же какой убыток купцу? А сколько отбили-то?
- Десятка два подвод будет. И раненых много, почитай все.
- Ох ты ж. А тати?
- А что тати? Караван в великой спешке уходил, сколько там этих татей полегло, кто знает. Только купец думает, что это и не разбойники то вовсе, а казаки напали.
- Казаки? Да как же своих-то резать?
