Степан Кулик - Новик, невольник, казак
Вытащить лодку я сумел без особых усилий, а вот когда стал переворачивать – сильно удивился. Столь шаткая на воде – кто из нас не оказывался за бортом от неловкой попытки пройти с носа на корму или поменяться местами с товарищем, – она на суше оказалась образцом устойчивости. Поднять и поставить ее на борт мне сил хватало с запасом. А вот все попытки преодолеть последние сантиметры, чтобы лодка перевернулась, заканчивались неудачей. Я аж взопрел…
Примерно на десятом подходе мелькнула мысль, что затея моя не такая уж и умная. К счастью, Клещ, вот уж не ожидал, смилостивился, молча подошел и так же молча подтолкнул в нужный момент. Потом подмигнул. Ничего, мол, старайся, молоток. Вырастешь – кувалдой станешь… И так же молча вернулся к работе.
– Возьми веник, который пожестче! – тут же отозвался Смола. – И как следует обмети днище. Быстрее обсохнет. А потом, если других дел нет, ступай вон под те вербы да вздремни пару часиков. Все равно надо ждать, пока солнце доски как следует не просушит. А вам с Полупудом, как я понимаю, последние ночи да деньки спать приходилось вполглаза. Да?
– Да… Но только Василий велел помалкивать. Сказал, вечером сам обо всем расскажет, кому интересно послушать. Как смеркнется, он будет в корчме старого Шмуля. Так что вы уж не серчайте, а я помолчу.
– От хитрец! – проворчал Клещ. – Узнаю Василия. Лис, а не Полупуд. Знает, как народ в корчму заманить да на дармовщину напиться. Любопытных на Сечи мало, а вот скучающих по вечерам – тьма тьмущая. Так что за хороший рассказ не один жбан поднесут. Лишь бы плел чего поинтереснее. Ты, хлопец, хоть намекни: найдется, что послушать, или лучше не терять зря времени и завалиться спать?
– Найдется, – отправить всех лишних подальше с берега входило в мои планы. – Еще как… Христом богом присягаю, – я осенил себя широким крестным знамением. – Одно только нападение стаи одичавших псов чего стоит[18]. Еле отбились… А как отряд харцызов бочкой пороха взорвали? Только ошметки во все стороны полетели… Ой, вот и проговорился! – я, словно в испуге, прикрыл ладонью рот. – Всё, всё! Больше ни слова не скажу, даже не упрашивайте!
Казаки переглянулись.
– Гм… Спасибо, парень, – искренне поблагодарил Смола. – Похоже, в самом деле, сегодняшний вечер будет повеселее, чем обычно. За добрую новость слушай второй совет. Вода просочится даже в такую щелку, куда волосок не просунуть. Так что конопать все швы подряд. Не пропуская ни вершка. Но и не старайся забить в щель лишней пакли, через силу. Когда доски набухнут, они станут сжиматься и могут искривиться. И течь только усилится. Запомнил?
– Да. Спасибо…
Я закончил обметать днище и задумался. Может, действительно пойти вздремнуть? Прошлые ночи само собой, а что сегодня поспать не придется – это наверняка. Вот только не проспать бы.
– Пан Смола… – я не знал, как новики должны обращаться к казакам, но вспомнил, что в те времена вроде было принято именно такое обращение.
– Чего-о? – вытаращился на меня казак.
– Пан… Ох, ты ж боже мой! – загоготал Клещ. – Ну, ты, парень, учудил. Точнее и не придумать. Попал как пальцем в небо. Вряд ли найдется на Сечи кто более подходящий для такого звания, чем Смола. Истинный вельможный пан.
– Ага, – подхватил другой запорожец. – Одни бархатные шаровары чего стоят. А шелковый жупан? У самого гетмана нет такого.
– Да что там гетман, – смеялся третий. – Сам ясновельможный пан круль[19] такого в жизни не носил.
– Ну, будет, будет… – проворчал Смола, который так и не надел на себя ничего, продолжая щеголять нагишом. – Чего прицепились к парню? Уважение хотел выказать. А ты не тушуйся, хлопец. Казакам только дай повеселиться. И палец в рот лучше не класть. По локоть отхватят. Антип я. Так и зови… Или Смолой кличь, тоже не обижусь. Чего хотел-то?
– Просить хотел… Антип… Если засну крепко, разбудите?
– О том не беспокойся. – Смола взглянул на солнце, едва-едва перевалившее зенит. – Спи. Две ладони твои. Потом позову…
– Спасибо.
Две ладони это сколько? Больше чем на два лаптя от локтя или меньше? Впрочем, не все ли равно? Передремать в любом случае надо, а то в голове уже ум за разум заходит. А заодно, если сон сразу не сморит, еще разок обдумаю, как именно этой ночью я Олесю освобождать стану.
* * *Место под вербами было достаточно окультуренным под нужды отдыхающих. Трава примята, бодяки прополоты. Похоже, не я первый буду коротать в тенечке время, поджидая, пока что-то просохнет.
Вот только прежде чем засыпать, надо определиться, как действовать. Здесь все же не кино и не компьютерная игра, где все дозволено и никаких последствий не будет. Достаточно нажать рестарт. В жизни все сложнее.
Взять хоть, к примеру, часового. Спасая Олесю, вольно или невольно я подставляю его весьма серьезно. Вряд ли казака, из-под носа которого выкрадут охраняемого им преступника, за это по голове погладят. Казнить, может, и не казнят – не военное время, но накажут сурово. В науку другим.
А ведь он лично мне не враг и ничего плохого не сделал. Может даже, наоборот – случись встретиться при иных обстоятельствах, он оказался бы отличным парнем, и мы стали бы добрыми товарищами. Зато теперь, если узнают, кто девушку освободил, я получу персонального кровника. Который жизнь положит, лишь бы отомстить. Впрочем, для этого ему придется встать в очередь. Потому как я окажусь лицом вне закона… харцызом.
Вот и думай, голова, как сделать так, чтоб и волки были сыты, и овцы целы.
И что самое поганое, чем мягче я обойдусь со стражем, тем суровее будет наказание. Потому что если с бесчувственного тела спросу нет – со всяким может случиться, то умыкнув Олесю хитростью, я уж точно подведу казака под монастырь. Совсем кисло будет парню объяснять старшине, как такое могло случиться? И не заснул ли он, сучий сын, на посту? А насколько я уже успел понять казачью натуру, позор для них хуже смерти.
Значит, бить охранника придется хоть и аккуратно, зато сильно.
Голос Папанова, объясняющего Козодоеву план операции под кодовым названием «Дичь», зазвучал в голове настолько реально, что я улыбнулся…
А уже буквально в следующее мгновение, как мне показалось, ощутил себя той самой дичью, взлетевшей над столом и падающей в бассейн.
Летел недолго, но бултыхнулся знатно. Всплеск такой пошел, словно из пушки жахнули. Хорошо я плаваю, как рыба, и никогда не испытывал страха перед водой. Так что, погрузившись с головою в реку, даже спросонья не запаниковал, не нахлебался, а успел грамотно задержать дыхание. Сонливость, кстати, как рукой сняло.
И вместо добродушного настроения появилась злость. Как у того же Лелика на следующий день после фиаско в кафе. Хотите пошутить? Я не против. Сам люблю дружеские розыгрыши. Особенно такие, когда смешно всем, а не только шутникам.
В полете, видимо, успел сделать вдох, потому что воздуха хватало. И я, не теряя времени, перевернулся и, загребая как можно сильнее, поплыл против течения.
Я никогда специально не тренировался, но минуты на полторы дыхание умел задерживать. Под нагрузкой время, конечно, уменьшилось вдвое, но для моей затеи даже тридцати секунд вполне хватало. Всего лишь убраться с места падения и вынырнуть так, чтобы с берега не сразу заметили.
Если с первой частью задачи я справился самостоятельно, то вторая зависела от везения. Никаких нависающих над водой веток или полузатопленных коряг рядом не имелось. Единственная надежда – высматривать меня будут в противоположной стороне. И если никто не оглянется, то у меня будет шанс глотнуть воздуха и снова уйти под воду. Еще на минутку…
Повезло. Точно сказать, кто куда смотрел, не берусь. Но свой вдох я сделал незаметно. И когда вынырнул в очередной раз, то был уже метрах в пятнадцати позади всех, еще и прикрытый дополнительно изгибом берега.
Мог больше не прятаться. Да и не смотрели казаки по сторонам. После того как брошенный ими в воду новик не всплыл, запорожцам стало не до шуток. Как ни крути – а это убийство. Пусть неумышленное, но все же. Ни с того ни с сего, баловства ради – взяли и утопили парня. Загубили невинную душу.
Многие из казаков уже залезли в реку и ныряли, пытаясь найти тело. И делали это, конечно же, сдвинувшись вниз по течению. Время от времени переругиваясь, поминая недобрым словом тот миг, когда кому-то пришла в голову такая глупая думка.
Выбравшись на берег, я по широкой дуге обошел место поисков и встал у казаков за спинами.
– Бог в помощь, славяне! Потеряли чего, братцы? Подсобить не требуется?
Сперва казаки не поняли, кто спрашивает. Даже объяснять начали… Потом – разглядели. Некоторые удивились, некоторые начали хохотать. А после все дружно полезли на берег. Суля мне всяческие радости и удовольствия от их щедрот, да такие, которые даже Гоморра с Содомом не делал. Как только поймают…
Естественно, что дожидаться, пока чудо-богатыри во главе с Антипом Смолой, исполняющим обязанности дядьки Черномора, выберутся на сушу, я не стал. Вспомнил, что давно не видал Полупуда, и сделал ноги.
