Олег Таругин - Комбриг из будущего. Остановить Панцерваффе!
Одно звено пикировщиков, проигнорировав основную цель, сразу же потянуло в сторону моста – не то бомбить переправу, не то с разведкой. И тут же торопливо затарахтели скорострельные тридцатисемимиллиметровые автоматы зенитчиков: пах-пах-пах! Пах-пах! И снова – пах-пах-пах-пах-пах, на всю пятизарядную обойму. Резким хлопкам «61-К» вторили приглушенные расстоянием очереди счетверенных «максимов», установленных в кузовах грузовиков. Подсвеченные трассерами очереди были заметны даже в дневном свете, короткими искорками взмывая вверх. Первую «Штуку» завалили уже через несколько секунд: полетели в стороны ошметки оторванного крыла, и охваченный пламенем самолет, кувыркаясь вокруг продольной оси, вошел в свое последнее в жизни пике. Даже если пилоты и уцелели, шансов выброситься с парашютами у них не было ни одного.
Остальные два «восемьдесят седьмых» ушли в разворот и, неприцельно сбросив бомбы, попытались уйти.
Пах-пах-пах!
Хвост правого брызнул клочьями дюраля. Несколько секунд самолет еще летел ровно, затем рыскнул из стороны в сторону и пошел к земле, постепенно увеличивая угол атаки.
Пах-пах-пах-пах!
Бум! Бум!
Кобрин удивленно сморгнул. Вот так ни хрена себе, дают зенитчики жару: ухитрились еще дважды влупить в и без того обреченный самолет! Первый снаряд снес выкрашенную в желтый цвет закраину крыла, второй попал в двигатель, мгновенно вспухший огненным шаром. Раздуваемое потоком воздуха полотно бензинового пламени мазнуло по остеклению, проникло внутрь, в мгновение ока превращая внутренность кабины в подобие плавильного горна. Плексиглас тут же потемнел, со стороны места заднего стрелка выметнулся столб пронизанного огнем черного дыма. Несколько секунд – и далеко за мостом, в лесу, гулко грохнул взрыв. Минус два.
Третий «лаптежник» все-таки ушел, хоть и получил в плоскость и фюзеляж пару пулеметных очередей. Даже весьма далекий от авиации капитан заметил, что на запад «юнкерс» потянул тяжело, словно пилоту вдруг стало сложно управлять машиной. Тоже неплохо, есть шанс, что до аэродрома он все-таки не долетит, грохнувшись через полдесятка километров.
– Тарщ подполковник! – Высунувшийся из переднего люка радиотелеграфист, задрав голову, выразительно похлопал рукой по шлемофону. – Связь со штабом дивизии наладилась! Вас просят. Срочно.
– Добро. – Кобрин убрал бинокль в потертый кожаный футляр. Ну, наконец-то! А то впору почтовыми голубями, блин, переписываться. Интересно, что там у соседей? И как долго им еще ждать?
Заметив, что Божков хочет еще что-то сказать, вопросительно кивнул:
– Что еще?
– Так это, тарщ командир, умыться б вам и рану обработать. Пол-лица в кровище. Видок у вас…
– Ах это. – Кобрин осторожно коснулся пальцами стянутого засохшей кровью лба. – Я и позабыл, Гриша. Потом, а то снова кровить начнет. Да и какая там рана, так, пустяки, царапина. Давай свою связь, узнаем, как у «соседей» дела…
Дела у «соседей», как выяснилось спустя несколько минут разговора, почти сразу пошли не очень. Поселок-то они взяли, вот только со второй попытки и потеряв при этом почти половину танков. Подробностей Сергей не знал, поскольку качество радиосвязи оставляло желать лучшего, но основное уловил: сначала ломанувшиеся в лобовую атаку танки практически одновременно попали под фланговый огонь батареи ПТО и замаскированных на лесной опушке самоходок. То ли разведка ушами прохлопала, то ли, что вернее, немцы в последний момент умело сманеврировали. Батарею подавили с ходу, потеряв всего одну машину, раскатавшую гусеницу: фрицам не повезло, на этом направлении атаковала рота тяжелых танков. А вот со «Штурмгешютц» пришлось повозиться, расплачиваясь за каждую сожженную САУ тремя-четырьмя легкими танками. Ситуация изменилась, когда подошли «тридцатьчетверки», добившие уцелевшие САУ, но почти два десятка «БТ» и «Т-26» так и остались догорать вдоль обочин. А перед самым поселком по советским танкам долбанули легкие гаубицы, уничтожив несколько бронемашин и вытеснив остальные на минные поля.
Услышав про гаубицы, Кобрин лишь многозначительно хмыкнул – про себя, разумеется, – смотри-ка, угадал! Ох и повезло ему с тем капитаном-разведчиком, что немецкие пушки захватил! Не то гореть бы и его «коробочкам», разваленным в хлам 10,5-см гранатами!
Пришлось отступить для перегруппировки и атаковать снова. Со второго раза поселок все-таки захватили, выдержав недолгий встречный бой с немецкими панцерами, по счастью, оказавшимися в основном легкими. Еще с час красноармейцы при поддержке танков выбивали засевших в домах фрицев: озверевшие от потерь танкисты сначала разносили очередной огрызавшийся огнем дом осколочно-фугасными, и только после этого вперед шла пехота. Несмотря на это, без потерь все равно не обошлось – постарались немецкие минометчики, батарею которых сразу обнаружить не удалось. Короче говоря, задача была выполнена… с одной стороны. С другой же, существенной помощи от «соседа» теперь ждать не приходилось – слишком серьезными оказались потери в живой силе и особенно технике. Значит, основной удар придется именно на бригаду Кобрина, у которого, так уж выходило, и со снарядами получше, и с топливом, и с количеством боеспособных машин. Хреново… Вот такой вот каламбур – одновременно и «получше», и «хреново», ага…
А тут еще и нежданно-негаданно нашедший комбрига старый знакомец, командир разведвзвода капитан Никифоров, «порадовал», сообщив, что вернулся считавшийся погибшим командир разведгруппы. Согласно информации которого немцы перебрасывают в этом направлении подкрепление силами до моторизованного полка. Судя по условным обозначениям на броне, на них перли механизированные части из состава «2. Panzergruppe» Гудериана, что Сергея нисколечко не радовало…
– Сведения точные? – мрачно буркнул Кобрин, осторожно щупая лоб. Пожалуй, и на самом деле не мешает умыться. А то выглядит он, мягко говоря, своеобразно. Вон, даже разведчик то и дело мазнет взглядом по окровавленной физиономии комбрига и тут же отводит глаза, явно не решаясь задать крутящийся на языке вопрос.
– Абсолютно, тарщ подполковник. Федька – мужик надежный, верю ему, как самому себе. Да он, собственно, еще и пленного с собой приволок, аж цельного ихнего майора! Допросили уже, все подтвердил. Вам просто доложить не успели, вы ж не в штабе отсиживались, а впереди атаки, на, так сказать, боевом коне… – В голосе разведчика сквозило нескрываемое уважение.
– Добро. – Сделав вид, что ничего не заметил, комбриг расстелил на помятом и заляпанном грязью крыле танка карту. – Показывай, откуда гостей ждать?
– А чего тут показывать? – невесело хмыкнул тот. – Вот мы, вот шоссе, а они отсюда идут. Мост хотят обратно отбить, это и ежику понятно. Перед атакой разделятся, это уже пленный напел. Один удар, главный, со стороны вот этого поселка, второй – отсюда, фланговый. Удары, разумеется, сходящиеся, точка сбора – за переправой. Результат – мы в мини-котле, путь отступления для наших, который дивизия и пробивала, – отрезан. Других-то путей для них нету, болота кругом. Так что времени у нас совсем даже немного. Согласны?
– Согласен, – задумчиво кивнул Кобрин, размышляя о своем. – Все верно, это для них единственно возможный вариант. Что ж, капитан, спасибо тебе. Очень вовремя мне сейчас твоя информация, уже во второй раз, кстати! Хорошо у нас разведка работает. Тебе еще за те гаубицы награда положена – орден не обещаю, но медаль точно получишь. И ребята твои тоже.
– Гаубицы-то ладно, разберемся, а в этом какая ж моя заслуга? – внезапно погрустнел Никифоров. – То Федька Кобрин, взводный мой, пленного приволок.
– Как ты сказал? – замер Сергей, ощутив, как горло стянуло невидимым обручем. – Как, ты сказал, твоего товарища зовут?
– Федька… то есть, простите, лейтенант Федор Кобрин, комвзводом в нашей разведроте… был.
– А… почему был? – Капитан понимал, что нужно взять себя в руки, подавить эмоции, – и не мог. ТАКОГО он просто не ожидал.
– Так погиб он, – тяжело вздохнув, ответил разведчик. – Документы и пленного до наших доволок, а тут немцы в аккурат обстрел начали. Ранило его сильно, Ванька Лыков видал, когда с пленным уходил. А следующим снарядом и накрыло. Ребята потом, конечно, в тот овраг сползали, но ничего не нашли, наверное, прямое попадание, там все воронками перекопано… Обидно, совсем недавно из госпиталя вернулся, в нашу роту попал. – Поглядев, хмуря лоб, на комбрига, Никифоров все же решился задать вопрос: – А что, товарищ подполковник? Знакомый ваш?
– Да нет, – чуть помедлив, мотнул головой тот. – Похоже, фамилию перепутал. Ты не удивляйся, капитан, сам видишь, как меня башкой приложило. В общем, благодарю за службу, очень ты нам всем помог. Свободен. Иди, отдыхай, а то сам знаешь, в любую минуту можешь понадобиться…
Глядя вслед уходящему разведчику, комбриг тяжело вздохнул и покачал головой. Да уж, ведь слышал, что на войне всякие чудеса случаются, но чтоб такое? Ведь совсем рядом друг от друга были, может, даже и пересекались, не зная об этом! Впрочем, нет, глупость сморозил, если кто и пересекался, то подполковник Сенин, для которого прадед – всего лишь один из разведчиков. А когда разумом реципиента завладело сознание Кобрина, Федор уже был на задании…
