Гарри Гаррисон - Путь Короля. Том 1
Неведомым способом ему удалось вывернуться, и появилось новое видение, далеко-далеко от кузницы, где-то в глубоких скалистых недрах, не в Средиземье, а около стен, окружающих все Девять Миров людей, богов и гигантов. Великан со свирепым лицом, чудовищными цепями прикованный к основанию вселенной. Огромный змей шипит и плюет ядом ему в лицо, лицо, искаженное мукой, с мыслящими и превозмогающими боль глазами.
Это прикованный бог Локи, понял Шеф, Локи, которого, как верили жрецы Пути, наказал и заковал в цепи его отец Один за то, что он убил своего брата Бальдра. Тот, кто вырвется на свободу, и в Последний День вернется со своим чудовищным потомством, чтобы отомстить богам и людям. Огромный крюк, удерживающий одну из оков на запястье, увидел Шеф, почти вырван из стены. Когда он выскочит, у Локи будет свободна одна рука и он сможет схватить змея, посланного его отцом Одином. Кажется, он уже достаточно высвободился, чтобы подавать знаки своим союзникам, чудовищному отродью в лесах и морских глубинах. На мгновенье его свирепый глаз уставился из темницы вверх, на Шефа.
Оторвавшись от этого видения, Шеф снова почувствовал отзвуки мыслей Вёлунда.
Сделай это, внушали они. Сделай сейчас. А потом, потом вычисти их черепа и покрой их резьбой, как моржовые бивни, отполируй зубы, чтобы засверкали, как жемчужины, потом извлеки из глазниц блестящие глазные яблоки…
Вернувшись в свое тело, Шеф ощутил чудовищной силы удар, на мгновенье увидел, как падает остро заточенная крышка.
* * *Удар был реальностью. Он чувствовал, как сотрясение от него все еще отдается в кровати. Шеф выбросил ноги из-под льняных простыней и шерстяного одеяла, вскочил, схватил рубаху, штаны и сапоги. Не пришел ли за ним муж королевы?
Дверь распахнулась, и в нее ворвался юный Харальд:
— Мама! Мама!
Он замер, увидев, что на материнской постели сидит только Шеф. Без промедления он вытащил из-за пояса свой ножик и рванулся к горлу Шефа.
Тот увернулся от удара, перехватил тонкое запястье, отобрал ножик, игнорируя пинки ногами и удары свободной руки.
— Легче, легче, — приговаривал он. — Я просто сижу здесь и жду. Что там случилось снаружи?
— Не знаю. Люди с… с чем-то, что бросает камни. Вся стена обвалилась.
Шеф отпустил мальчика, кинувшегося прочь из спальни. Не успел он этого сделать, как дружный напор вышиб дверь главного зала, и внутрь ворвалась толпа воинов с тесаками и нацеленными арбалетами. Шеф узнал Квикку в тот же момент, когда тот увидел его, и шагнул вперед, бешено размахивая руками, чтобы предотвратить побоище. Откуда-то выскочил Карли и закричал, слова было не разобрать из-за поднявшегося шума.
— Не нужно! — вопил Шеф. — Со мной все в порядке. Прикажи им всем остановиться!
Карли схватил его рукой за плечо, пытаясь утащить к дверям. Шеф яростно отбросил руку, тут же сообразив, что Карли опять хочет ударом кулака лишить его сознания. Он увернулся от захвата слева, вовремя поднял руку, чтобы блокировать удар справа, ударил макушкой в уже сломанный однажды нос Карли, обхватил его руки, удерживая от свободного удара. Пока они боролись, Шеф почувствовал на себе еще захваты, за руки и за ноги, его пытались поднять и унести, как мешок. Он услышал у самого своего уха крик:
— Ударь его песочной колбаской, Квикка, а то он так и будет сопротивляться.
Шеф сбросил Карли, стукнул друг о друга удерживающих его людей, стряхнул человека, вцепившегося в ногу и набрал в легкие воздуха для новой, более грозной, команды.
Позади него в зал вошла старая королева Аза. На ее пути стоял один из англичан и только таращил глаза, не в силах вмешаться в борьбу и поднять руку на своего господина. Схватив железную палку, которой созывала своих рабынь, королева ловко ударила его по голове, а когда он повалился на пол, выудила у него из-за пояса тесак. Прихрамывая, прошла три шага, отделявшие ее от Шефа, наставившего рога ее сыну и угрожавшего благополучию ее внука. Тот, стоя спиной, не видел ее приближения.
В тот же миг в маленьком Харальде, неподвижно наблюдавшем за борьбой, проснулся дух многих поколений воинственных предков. С пронзительным криком он тоже занес свой нож и кинулся на ворвавшихся в его дом врагов. Шеф схватил пробегавшего мимо Харальда и прижал к себе, обхватив его обеими руками, чтобы избежать борьбы. Он попытался снова скомандовать:
— Всем успокоиться и остановиться!
Обращенные к нему лица исказились тревогой, люди рвались в бой. Шеф развернулся со скоростью, обретенной на борцовском ринге, по-прежнему прижимая к себе Харальда.
Королева Аза яростно ударила тесаком снизу вверх. Шеф ощутил удар, болезненный укол в ребра. Посмотрел на мальчика в своих руках. Увидел, как тот задрал голову, недоверчиво пытаясь что-то спросить. Увидел нож, насквозь пронзивший тело и сердце мальчугана. Нож в руках его бабушки.
И Шеф снова услышал, как где-то захлопнулась крышка. Еще раз и еще.
В зале мгновенно настала тишина. Шеф разжал объятья, распрямил маленькое тельце, уложил его на пол.
Поглядел вниз, и глаза на мгновенье чем-то застило. Ему показалось, что он видит не тщедушное тельце десятилетнего мальчика, а взрослого мужчину, высокого и крепкого, с могучей гривой спутанных волос и бороды.
— Это Харальд Светловолосый, — сказал знакомый холодный голос, — Харальд Светловолосый, каким он мог бы стать. Теперь ты его наследник. Ты унаследовал сокровища короля Эдмунда и расплатился своей юностью. Ты унаследовал удачу короля Альфреда и заплатил своей любовью. Теперь ты унаследовал предназначение от короля Харальда. Чем ты заплатишь на этот раз? И не пытайся отворачиваться от моих видений.
Мгновенье кончилось. Шеф снова был в зале, глядя на окровавленное тельце. Шеф чувствовал, как уходила из него жизнь. Харальд был мертв. Снова его взяли за плечи и повели прочь, и на этот раз он не сопротивлялся. Позади королева Аза тянула слабые трясущиеся руки к телу своего внука. Шеф потерял ее из виду, когда его вывели в главный зал и через дверь, разбитую камнем из катапульты, на улицу.
Там снова начался шум, кто-то упирался: «Но у нее остался мой нож», — на него заворчали. Озмод считал: «Семь, восемь, девять, все на месте, уходим». Квикка откуда-то принес головню и корзину сухих щепок, которые рабы использовали для растопки, побросал и то и другое в телегу, потом, освобождая лошадь от упряжи, проследил, как занялось пламя.
— Наш «мул» им не достанется, — прокричал он.
— А женщины тебе зачем? — рявкнул Озмод, когда Карли вынырнул откуда-то — по женщине в каждой руке, и еще две взволнованно семенят сзади.
— Они должны уйти с нами.
— Это же шестивесельная лодка, на ней нет места.
— Они должны уйти. Тем более что мальчик мертв. На его похоронах им перережут глотки.
Озмод, сам бывший раб, больше не спорил:
— Ладно, пошли.
Беспорядочно толкаясь, девять мужчин и четыре женщины устремились на тропу, ведущую к небольшому пляжу, где Марта не далее как прошлым вечером убила Стейна. Квикка и Озмод с арбалетами наготове прикрывали тыл. На полпути Шеф услышал пронзительный крик, раздавшийся позади них. Рагнхильда вернулась с прогулки вдоль берега. Послышались мужские голоса. Стражники, которых они разоружали по пути, опомнившись, собрались мстить нападавшим.
Бег превратился в отчаянный рывок, каждый изо всех сил кинулся к берегу и виднеющейся на нем лодке. Удд и Ханд приготовились оттолкнуться от берега. Мужчины и женщины, пихаясь, похватали весла и распределились по скамьям. Перегруженная лодка застряла на гальке. Шеф и Карли выпрыгнули обратно и толкали ее шесть футов, десять, пока не кончилось прибрежное мелководье, затем их втащили через борта, возвышавшиеся над водой на какие-то несколько дюймов. Шестеро гребцов расселись по местам, уперлись ногами и по команде Озмода дружно ударили веслами.
Шеф увидел фигуру Рагнхильды, обрамленную отблеском пламени от яростно пылавшей телеги, она спускалась к берегу, простирая руки. Стрелы окружавших ее лучников шлепали по воде, но Шеф не обращал на них внимания, отведя арбалеты, поднятые для ответа.
— Вор удачи! — кричала Рагнхильда. — Убийца моего сына! Пусть ты станешь проклятьем для всех, кто тебя окружает. Пусть ты никогда больше не узнаешь женщину. Пусть у тебя не будет наследника.
— Это была не его вина, — пробормотал Фрита, потирая голову в месте, где получил удар железной палкой. — Эта старуха взяла мой нож.
— Помалкивай насчет своего ножа, — проворчал Озмод. — Ты должен был следить за ним.
Проклятья неслись им вслед, а лодка постепенно продвигалась во тьме, уклоняясь от сторожевиков Хальвдана, крейсировавших вдоль берега, до которого им оставалось меньше мили.
