Евгений Белогорский - Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого)
В официальных документах эти действия носили название отступление, но на самом деле этого было элементарное бегство. Не умея проводить поэтапное отступление с рубежа на рубеж, турецкие аскеры начали хаотичный отход. При этом в первую очередь бежали тыловые подразделения, оставив передовые порядки на произвол судьбы.
Забив в три ряда дорогу на Стамбул легковыми автомобилями, машинами, повозками и упряжками, они бежали на восток, стремясь как можно быстрее вырваться из смертельных тисков противника.
В этом забеге, что начался поздно вечером и продолжался всю ночь и весь день, все были равны между собой. Штабные офицеры зло переругивались с унтерами, простые офицеры с солдатами за право проехать по дороге в том или ином ряду. Никто не выражал никакого почтения к чинам и званиям, каждый спасал свою жизнь, как мог и зачастую главный аргумент, в споре становилась сила.
Ничто не смогло изменить это положение вещей. Даже советские пикирующие самолеты, что ближе к полудню обрушились на отступающих турецких солдат. Переждав воздушный налет в придорожных кюветах и канавах, беглецы проворно возвращались на дорогу и, скинув с неё поврежденные машины, продолжали свой бег.
Более 35 тысяч человек сумело проскользнуть, прежде чем советские и болгарские войска замкнули кольцо окружения. Помня, с каким ожесточением, бились турки под Черкизкёй, генерал Глаголев ожидал упорных и затяжных боев, но к его огромному изумлению, все закончилось к исходу второго дня. Лишившись командования и попав в окружение, турки покорно сложили оружие перед победителями.
Паника на войне — чрезвычайно опасное явление способное в кратчайшее время превратить отряд львов в стадо баранов. Эту прописную истину гарнизон Стамбула прочувствовал на себе в полной мере. Вырвавшиеся из «сарайского» котла войска, вместе с собой привели в столицу массу гражданских беженцев из Восточной Фракии.
Подобно перелетной саранче, они затопили все стамбульские предместья и площади столицы. Появление такого огромного количества народа, самым пагубным образом сказался на общем настроении гарнизона. Видя усталые и понуры лица солдат и беженцев, они заражались их безысходностью и обреченностью. Слушая их рассказы о проклятых болгарах, за спиной которых стоят страшные русские, они больше думали не как удержать Стамбул, а отступить на ту сторону пролива.
Губернатор Стамбула Дада-Оглы бился в истерике, требуя от генералов не допустить вступления «христианских псов» на святые для османов земли. Весь красный от натуги он призывал их дать генеральное сражение у стен столицы и разгромить захватчиков.
— У вас для этого есть и силы и средства! Если надо все население Стамбула придет помочь вам — распылялся Оглы, на что генералы отвечали, что жители столицы дружно бегут на тот берег пролива, опасаясь резни со стороны болгар.
— Паромы едва успеваю перевезти всех защитников Стамбула, желающих побыстрей перебраться в Кадыкой — едко парировал глава турецких сил в Румелии генерал Демирташ.
Оглы не сдавался, взывал к памяти досточтимого султана Мехмеда и Сулеймана, чьи славные имена заставляли врагов империи дрожать от страха. На что Демирташ отвечал, что оборона Стамбула на неподготовленных позициях очень сложное и трудное дело. Разгневанный губернатор спросил генерала осман ли он по национальности и когда выяснилось, что тот туркоман, принялся стыдить его.
Конец соль бурной перебранке положило известие, поступившее из советского консульства. В вежливой и изысканной манере советская сторона извещала, что во избежание массовых жертв среди мирного населения Стамбула, которое может последовать в результате военных действий, она вынуждена вмешаться в события в качестве третьей стороны. С этой целью, советская сторона временно берет под свой контроль обе половины пролива Босфор и территорию Стамбула. О своем намерении, Москва извещает обе противоборствующие стороны и предупреждает, что любое противодействие советским войскам, будет расцениваться как начало боевых действий, со всеми вытекающими из этого последствиями.
Сказано было так четко и ясно, что генерал Демирташ начал эвакуацию войск из столицы без приказа из Анкары. Ведь в его распоряжении были только сутки.
Десантирования двух полков советской морской пехоты в районе Босфора, прошло без особых инцидентов. Напуганные грозным предупреждением, турецкие моряки не посмели оказать какого-либо сопротивления кораблям Черноморского флота. Оба побережья Босфора и внешний периметр Стамбула, перешли под контроль советских войск без единого выстрела. Спустя двадцать с небольшим лет, на берегах Мраморного моря вновь появились оккупационные войска. Только на этот раз, вместо англичан пришли советские солдаты.
Как и ожидалось, события вокруг черноморских проливов вызвали самую жгучую реакцию со стороны Уинстона Черчилля. Любую возню вокруг них, британский премьер воспринимал не просто как личное оскорбление, а покушение на святое святых. Так много значили эти проливы для британского политика.
Следуя привычным канонам дипломатии, едва возникла угроза черноморским проливам, Великобритания должна была собрать вокруг себя все обиженные Россией европейские страны и решительно стукнуть по столу, в надежде испугать не в меру ретивого русского медведя. Так было всегда, но на этот раз произошла осечка. Европа пребывала в руине и никто кроме Швеции и Швейцарии, не мог выразить России свое неодобрям-с, погрозить пальцем и сказать ай-яй-яй.
Единственный выход было бывшему старшему брату просить помощи у нынешнего, старшего брата, но Вашингтон и так был неимоверно зол на Черчилля с его всевозможными проблемами. В этот момент, у американцев на первом месте была борьба с Японией и британского премьера просто послали по известному всем адресу, посоветовав решать свои проблемы самому. Время создания вокруг СССР железного пояса, ещё не наступило.
Оказавшись один на один с «красной угрозой» Черчилль не отступил и решил бороть за проливы до конца. Перебросить на их защиту воинский контингент, британский премьер не мог. Дела в Греции обстояли весьма плачевно, а в районе Триеста, русские вот-вот должны были начать свое наступление на Италии.
Единственным безотказным оружием в руках Черчилля оставался военно-морской флот. К его огромному сожалению, в этот момент в Средиземном море не было той части Гранд Флита, что на протяжении веков, охранял интересы Британской империи в этой части света. Все корабли, чье появление в Мраморном море наверняка бы заставило русских отступиться от Стамбула, находились на Дальнем Востоке.
Однако у господина Черчилля имелось несколько козырей в запасе. В его распоряжении были корабли итальянского королевского флота, сдавшегося союзникам в 1944 году. Именно на них, Уинстон и решил сделать ставку в борьбе за проливы. Болгаро-советские войска ещё не вышли к берегам Пронтиды, а британский премьер уже готовился принять контрмеры. Вызвав к себе в кабинет ради приличия первого лорда адмиралтейства Бернарда Брэкена, он предался размышлениям вслух.
— Подпираемы сзади Сталиным, болгары так быстро наступают в Восточной Фракии, что рано или поздно подойдут к окраинам Стамбула. Хотя президент Иненю и заверяет меня, что турки будут биться за Босфор до последнего солдата, я в это мало верю — честно признался он первому лорду.
— Неужели президенту Иненю не по силам повторить подвиг Ататюрка и остановить болгар на пороге своей древней столицы? Помниться в начале двадцатых годов большие державы считали турецкую армию никчёмной и делили страну на сферы влияния, но турки смогли сохранить свою государственность и не распасться.
— Это случилось в первую очередь благодаря помощи большевиков, — не согласился с лордом Черчилль. — К тому же, господин Иненю хороший исполнитель, но посредственный организатор. За все время своего правления, он так и не смог выбраться из тени «великого отца». Я буду бесконечно счастлив, если турки отстоят Стамбул, но глядя правде в глаза, боюсь что, скорее всего, Босфор в этом конфликте, окажется в руках Сталина.
— По-моему вы излишне сгущаете краски, господин премьер.
— Нет, я реалист. Я слишком хорошо знаю Сталина, и считаю, что он сделает все, чтобы взять проливы под свой контроль, воспользовавшись нынешним положением. Какие итальянские корабли мы можем отправить в Мраморное море? Если у русских больше шансов взять под свой контроль Босфор, то у нас больше шансов занять Дарданеллы и этим надо воспользоваться — премьер требовательно посмотрел на Брэкена.
Первый лорд адмиралтейства совсем недавно вступил на свой пост. Однако, на свое счастье, он совсем недавно получил доклад о состоянии трофейного флота и потому, Брэкен смог ответить на поставленный вопрос.
