Первая мировая (СИ) - Чинцов Вадим Владимирович

После отражения атаки англичан бригады спецназа взялись за очистку Стамбула от турок мужского пола возрастом от пятнадцати до пятидесяти пяти лет. Всех отправляли на строительство укреплений для защиты проливов.

Хан, которому поручили эту операцию, взял с собой Иоширу и роту бойцов, принял участие в операции, решив зачистить дворцы самых богатых турок. Действовали они по одной схеме — один-два бойца перелезали через забор и открывали калитки или ворота, куда устремлялись попарно бойцы. Почти в каждом дворце они встречали сопротивление, нежелавших сдаться безжалостно уничтожали. Благодаря взятым с собой нескольким овчаркам всех пытавшихся отсидеться в запутанных роскошных помещениях быстро находили. В одном из дворцов навстречу бойцам бросились около полуторы сотен турок, пытаясь своими ятаганами зарубить неверных. Место для засады было выбрано турками идеально, спецназ не понес серьезные потери только благодаря собакам, учуявших людей, прятавшихся в секретной комнате, из которой потайные ходы вели в разные части дворца.

Сам Хан вместе с Иоширо бились спиной к спине. Хан одной рукой держал арабскую саблю из индийского булата, а второй — охотничий нож Самсонова размерами с небольшой меч. Японец же рубился своей любимой катаной, трофейным мечом, добытом попаданцами в Маньчжурии.

Когда удавалось, бойцы выхватывали огнестрел, но ярость турок была настолько велика, что опять пришлось сдерживать их холодным оружием, так как на перезарядку времени турки не давали. Бойцы с собаками отошли метров на двадцать и оттуда вели прицельный огонь, выбивая турок опасаясь при этом попасть в своих. Кровь уже перестали впитывать ковры на полу и бойцы бились по щиколотку в крови.

Как то неожиданно противник закончился и, перевязав своих раненных, спецназовцы двинулись по потайным переходам. Один из них привел Хана и Иоширу в небольшую но роскошно убранную комнату, в которой в окружении прислуги сидели две напуганные турчанки просто неземной красоты. Хан обратился к ним по-татарски, но девушки его почти не понимали.

— Ты их на французском или английском спроси — посоветовал Иоширо и сам обратился к турчанкам на французском. Одна смущенно ответила, а вторая, покраснев, отвернулась — Мы дочери помощника великого везиря!

— Сколько вам лет? — Хан перешел на язык Франции.

— Нам по пятнадцать лет! Мы совсем старые, обычно замуж выходят в двенадцать, а наш отец все пытался найти нам самых знатных женихов. Наши ровесницы уже родили по второму ребенку, а мы все еще не замужем.

Вторая сестра справилась с волнением и попросила — Умоляю, не отдавайте нас своим воинам! Господин, возьмите нас в свой гарем!

Хан невольно растерялся, увидев слезы на глазах обеих турчанок, которые зарыдали одновременно. Несмотря на возраст девчонки выглядели минимум на восемнадцать, у обеих грудь была третьего размера.

— Иоширо! Не пора ли нам жениться? Заодно станем родственниками. Вот только дать девчатам годика два подрасти, а то еще нас педофилами назовут.

Японец задумчиво осмотрел девушек и согласился — Твоя правда, Хан! Сестры просто как ангелы, от них трудно оторвать взгляд. И где же ты их поселишь?

Хан спросил девушек — Вас чему-нибудь обучали?

— Турецкому, Арабскому, Французскому и Персидскому языкам, литературе, игре на музыкальных инструментах, корану, этикету, игре в шахматы.

Иоширо разглядел в руке одной из девушек обнаженный кинжал — Ты хоть умеешь с ним обращаться? — японец забрал изящный кинжал и проверил его на остроту, лезвие прекрасно резало тонкую материю.

— Наш старший брат учил нас ножевому бою.

— А где он сейчас?

— Он погиб месяц назад, отправившись воевать против немцев.

Хан подумал и нашел решение — А давай отдадим их в формирующуюся женскую роту спецназа.

Строев через неделю после неудачного нападения английских кораблей добился согласия Николая Второго на проведение диверсий против английского флота в английских портах. Французский сухогруз был взят в долгосрочную аренду, поменяв экипаж на русский, а в порту Архангельска его трюм был оснащен удобными казармами для двух отделений диверсантов, оснащен воздушным компрессором для заправки аквалангов. Приняв на борт груз в виде магнитных мин с нулевой плавучестью и только начавшиеся выпускаться комплекты для аквалангистов и десяток управляемых аппаратов, похожих на торпеды, сухогруз для легенды загрузили соленой рыбой и отправили к берегам Шотландии. В четвертом году Адмиралтейство рассмотрело вопрос о перебазировании главных сил ВМС из района Ла-Манша на север, в Шотландию. Это решение в случае войны с Германией выводило флот из-под угрозы блокады узкого пролива растущими германскими ВМС, и позволяло оперативно контролировать всё Северное море. Согласно английской морской доктрине, которую выработали Баттенберг и Бриджман, базирование главных сил флота в Скапа-Флоу (гавань в Шотландии на Оркнейских островах), вне радиуса эффективного действия немецкого подводного флота, должно было привести к блокаде основных сил германского флота.

По сведениям русской разведки было известно примерное численное количество кораблей — из-за похищения чертежей и убийства главных разработчиков дредноута англичане, не желая терять времени на создание этих кораблей с нуля, в огромном количестве стали «клепать» линкоры и броненосные крейсера. В Скапа-Флоу находились двадцать новейших линкоров, тридцать старых, восемнадцать броненосных и шестьдесят лёгких крейсеров, двести эсминцев и миноносцев. Целью диверсии были все линкоры и броненосные крейсера. Диверсанты прибыли в Ригу, оттуда их перевезли пароходом в Швецию. Добравшись поездом в Норвегию, диверсанты ночью в порту Бергена поднялись на борт арендованного судна, которое шло под флагом Норвегии и исчезли в трюме.

Когда сухогруз вошел в Скапа-Флоу для продажи рыбы, диверсанты дождались ночи и, натеревшись салом и одев на тело вязанные шерстяные штаны и свитера, влезли в резиновые облегченные водолазные костюмы. Работать предстояло всю ночь. Стараясь не шуметь, в воду спустили подводные буксировщики, мины, которые закрепили на бортах буксировщиков. Каждый такой буксировщик помимо двоих диверсантов мог доставить к месту диверсии десять магнитных мин. На каждый корабль решили ставить по две мины для стопроцентной отправки на дно.

Тем же днем в Госпорте началась операция по уничтожению разработчиков подводных лодок. К концу рабочего дня на слабо охраняющуюся базу по разработке и изготовлению первых образцов подлодок со стороны моря, преодолевая заграждения из колючей проволоки, пробирались «молодогвардейцы», а с «парадного входа» прибыли девять попаданцев, переодетых в офицерскую форму военно-морского флота Великобритании — Открывай ворота! — важно пробасил часовому Рэмбо, на которого налез адмиральский мундир. Конные коляски въехали на территорию и покатили к зданию конструкторского бюро. Диверсанты вооружились пистолетами с глушителями и двинули внутрь, отстреливая всех, попадавшихся на пути. Неспеша перезарядив обоймы, двигались дальше. Разбившись на пары, диверсанты разошлись по первому этажу, оставив Рэмбо у выхода.

— Вот блин! Нашли мальчика на шухере постоять! — Рэмбо вздохнул и, услышав звуки подъехавшего экипажа, приготовился встречать неизвестных гостей.

В здание вошли трое морских офицеров, один из них был контр-адмирал, с удивлением уставившийся на фальшивого коллегу, отдавшему ему честь.

— Кто вы такой? Я знаю всех, носящих адмиральские мундиры, но ваше лицо мне не известно!

— А кто вы такой? — нагло заявил Рэмбо, доставая нож из рукава.

Побелевший от гнева конт-адмирал завизжал — Я заместитель командующего флотом Ла-Манша Джордж Каллаган!

Рэмбо шагнул вперед и его нож вошел англичанину в селезенку, левая рука распрямилась и пистолет выстрелил два раза, оставив ровные отверстия во лбах сопровождающих заместителя командующего. Оттащив тела в сторону, Рэмбо выглянув на улицу и, убедившись в отсутствии опасности, прикрыл ее и вернулся на место.