Один шанс из тысячи (СИ) - Тимофеев Владимир

Примерно половину диверсионного отряда составляли «американские кубинцы» — потомки эмигрантов, бежавших с Острова Свободы в начале шестидесятых и осевших потом во Флориде и некоторых других южных штатах. Пятнадцать человек из этой половины были представителями так называемой «кубинской мафии», а двое — настоящими «мафиозными боссами». Так, по крайней мере, считали их кураторы из Пентагона и ЦРУ. Совместная операция двух ведомств предполагала не только захват аэропорта, но и взятие под контроль города, а затем и провинции.

У дона Мануэля Родригеса имелись контакты в Сантьяго-де-Куба, у дона Диего Сикейры — в Баямо и Ольгине.

Агент Мануэля сработал по максимуму.

ВПП и навигационное оборудование не пострадали. Захваченный аэропорт мог и дальше принимать самолеты.

В очереди на посадку находились два чартера: из Доминиканы и Барбадоса. В реальности — военно-транспортные С-17 «Глоубмастер» армии США. Груз — рота «зелёных беретов» и четыре бронемашины «Страйкер». Идущие с юго-запада тяжелые СH-53 и конвертопланы MV-22 гражданский радар не «ловил». Восемь вертушек летели на небольшой высоте и несли на борту сотню морпехов и шесть подвесных платформ с боевой техникой. Их метки-сигналы появились на диспетчерском пульте благодаря Е-3 «Сентри», барражирующему над морем в ста милях от кубинского побережья…

— Санта четыреста, на рубеже.

— Санта четыреста, удаление пять, правее курса.

— Санта четыреста, правее курса.

— Санта четыреста, подходите к глиссаде.

— Санта четыреста, вошел в глиссаду, к посадке готов.

— Санта четыреста, удаление два на курсе, выше три, посадку разрешаю.

— Санта четыреста, посадку разрешили.

— Санта четыреста, удаление один три на курсе, на глиссаде…

Обычный радиообмен диспетчера и командира заходящего на посадку воздушного судна. Радиомаяка нет, но есть четко обозначенная огнями взлётно-посадочная полоса. Пилот их отлично видит и думает, что должен попасть строго между двумя световыми рядами. Он, безусловно, прав. Это справедливо для всех аэропортов. Как военных, так и гражданских…

— Браво четыре! Браво четыре! Срочно ответь второму! Срочно ответь… Капитан Родригес! Да что у вас, черт побери, происходит⁈.. — надрывалась портативная рация.

Тщетно.

Дон Мануэль не обращал на неё никакого внимания.

Он вёл второй борт, «из Барбадоса».

— Би восемь двадцать, подходите к глиссаде.

— Би восемь двадцать, вошел в глиссаду, к посадке готов.

— Би восемь двадцать, удаление четыре на курсе, ниже один, посадку разрешаю…

До самой последней секунды командир первого «Глоубмастера» не подозревал, что посадочные огни ведут не на ВПП, а ярдов на пятьдесят левее. Единственное, что он успел, увидев вместо бетона неровные заросли каких-то колючек — это инстинктивно потянуть штурвал на себя. Поздно. Да и бессмысленно. Передняя стойка шасси подломилась, С-17 лег на крыло и через пару мгновений превратился в огромный огненный шар, лопающийся с оглушительным треском, выбрасывающий во все стороны протуберанцы горящего топлива.

Пилот второго «Глоубмастера», заходящего на полосу буквально след в след первому, попытался уйти вверх и влево, однако ему не хватило ни скорости, ни высоты. Задев крылом радиовышку — по «странному» стечению обстоятельств сигнальный фонарь на ней не горел — самолет рухнул на землю за пределами аэродрома. Взрыв упавшего транспортника был хорошо виден и с моря, и с берега.

Лежащая на столе рация продолжала орать голосом командира десанта:

— Браво четыре! Мазефакер! Родригес!..

— Данные о вертолетах отправил? — флегматично поинтересовался «дон».

— Сразу. С «Печор» уже сообщили, что приняли на автосопровождение, — отозвался напарник.

— Тогда почему тянут?

— Они не тянут. Просто ждали, пока мы с тобой… хм… отстреляемся. Вот, смотри.

Рикардо указал на появившиеся на экране новые цели.

— Вижу.

Ни «дон Мануэль», ни его «тайный агент» не могли воочию наблюдать пуски ракет со спрятавшихся за холмами установок С-125, но имели возможность следить за ними через модернизированный два дня назад диспетчерский пульт.

У идущих над морем американских вертушек не было ни единого шанса избежать встречи со старыми, но все ещё эффективными советскими 5В24.

— Все цели поражены, — ровным голосом сообщил Родригес через пятнадцать секунд.

— Ну и отлично. А теперь перекур, — Рикардо достал из-за пазухи две «Гаваны» и протянул одну Мануэлю. — Будешь?

— Не откажусь.

Диспетчер посмотрел на сотрясающуюся под ударами дверь и едва заметно поморщился.

— Какие же эти гринго тупые.

— И не говори, — кивнул капитан, раскуривая сигару. — Кх-кха… — он внезапно закашлялся и, словно бы извиняясь, пробормотал. — Десять лет настоящие не курил. Отвык.

— Не бери в голову. Привыкать, я думаю, уже бесполезно, — усмехнулся Рикардо, пуская в воздух «колечко».

— Что верно, то верно, — не стал спорить «дон Мануэль», наблюдая через стекло за происходящим внизу.

На лётном поле несколько человек суетились возле треноги ПТРК.

Ракета была нацелена прямо на «вышку»…

Куба. Залив Сьенфуэгос (22.10.2018 г.)

Небо на северо-востоке озаряли яркие сполохи. Это была не гроза. Это гремели взрывы от попаданий бомб и ракет. Авиация США наносила удары по городу и дислоцированным возле него военным объектам.

Первоначально принятая стратегия внезапных морских и воздушных десантов оказалась неэффективной. Попытки высадиться в Сантьяго-де-Куба, а также в заливах Матансас, Пуэрто Падре и Гуадиана закончились полным провалом. Относительно успешно прошла только операция по расширению оккупированной зоны в провинции Гуантанамо. Да и то — уже через сутки бодро начавшееся наступление остановилось в районе водохранилища Ла Яйя на западе и возле предгорий Фелисидад на севере и востоке.

Потери, как материальные, так и в живой силе, превысили расчетные на порядок. В итоге, пришлось вернуться к проверенной тактике воздушных ударов с массированным применением авиации, крылатых ракет и БПЛА…

— Быстрее! Быстрее давай! Не спать!

Майор Милкинс, как мог, подгонял надрывно дышащих штатских. Всего-то шестой пролёт вверх, а чертовы яйцеголовые уже еле ноги волочат. И ведь не бросишь и не пристрелишь. За каждого он отвечал головой, а задачу ему ставил лично командующий.

За своих бойцов Милкинс не волновался. Рейнджеры, они и на Кубе рейнджеры.

А вот трое ученых даже на новобранцев не тянут. Но все равно — бежать должны наравне с остальными. На себе их волочь — увольте. Только, когда совсем припечет.

— Командир! Выше обрыв!

— Выше не надо! Нам в галерею.

И опять — грохот грубых подошв по бетону и стоны изнывающих от усталости «умников».

— Ну кто так строит⁈ Кто так строит?

— Доктор Рассел! Не останавливаться!..

Они бежали по полуобрушенной эстакаде меньше пяти минут, а казалось, что целую вечность. Добраться до нужного помещения недостроенной атомной станции можно было лишь этим путем, и этот путь простреливался насквозь. Стоит кому-нибудь повнимательнее присмотреться к примыкающей к главному куполу «этажерке», и их отряд сразу же обнаружат. Допустить это Милкинс не мог, поэтому гнал всех вперёд так, словно на финише их ждал миллиард долларов…

— Всё. Я не могу.

Один из ученых неожиданно затормозил, схватился рукой за сердце и в изнеможении опустился на бетонные плиты.

— Сэм! Рикки!

Майор мотнул головой в сторону плюхнувшегося на карачки доктора Стивенса.

Двое бегущих сзади бойцов подхватили несчастного под микитки и, невзирая ни на какие мольбы, потащили его к темнеющему в ста ярдах проему в стене.

Когда внутрь «купола» буквально влетел замыкающий, в небо с ближайших холмов взмыла осветительная ракета.