Генерал-адъютант его величества (СИ) - Леккор Михаил
Настя вышла к нему с опозданием, и он, уже поднявшись на второй этаж и остановился в затруднении — искать ему ненаглядную в комнатах второго этажа или подняться еще на третий? И ведь и слуг нигде не видно. Ни прелестного постреленыша Аленку, ни служанку Марию, тоже, между прочим, беременной, но выносящую своего первенца более стойко. Ни даже слуг — мужчин, предпочитающих находится от своевольных теперь женщин подальше. Но ведь все равно находящихся здесь же в доме!
О-о, кажется, кто-то бежит, и, судя по легкости шага, Аленка. Опять куда-то послала ее Настя. Как тяжело ее встретила жена, так и не прижилась, все норовит ревновать и под этим поводом как-нибудь отругать, слава Богу, не выпороть. И ведь не отчитаешь пока Настю, не обсмеешь ее ревность к сопливке девчонке. Если она все еще не образумиться, что мало вероятно, придется ее выдать замуж и направить куда-нибудь в городской дом-замок, которых, к счастью, сейчас достаточно.
— Стой, Аленка! — едва остановил он девчонку, — где барыня находится и в каком она состоянии?
Инерция разбегавшейся малышки так была велика, что чуть было не развернула взрослого мужчину в пять пудов веса. Но он все же устоял и тормознул бывшую нищенку.
— Ой, барин! — белозубо улыбнулась она стеснительно, но руку его не отпустила. Похоже, она все еще не чувствует себя женщиной и не понимает, что от большинства мужчин надо держаться подальше, если не хочешь оказаться в интересном положении или, хотя бы, не получить авторитет гулящей девки. Или влиятельным господам, по его мнению, все возможно?
— А меня как раз за вами послали. Барыня подумали, что, наверное, вот-вот приедете, а его не найдете. Дом, чать, большой, а нас здесь немного. Так ведь и не найдете друг друга-то, поди.
Эх, крошка, как я тебя понимаю. Даже мне, человеку XXI века, и то видится дико. А тебе дитю маленькой крестьянской избы, кажется невообразимо.
— Пойдем, Аленка, к моей бедной жене. Где она, кстати? — как бы между прочим поинтересовался Андрей Георгиевич.
— Так это у камина, — простодушно удивилась Аленка, — ноги греет. Объяснила: у беременных всегда так, то жарко, то холодно. Маленький-то к жизни привыкает, а с ними и мама мучается.
— Боишься так же забеременеть? — полюбопытствовал Макурин, хотя и понимал, что девочке, может быть, и неприятно.
Но Алена, как и все крестьянки, видела жизнь практически. Пояснила дурачку барину, не знающего простую народную жизнь:
— Грешно не рожать, пусть и мучительно. Или я не женщина какая? Грех не принести новую жизнь и напрасно прожить свою судьбу.
«Во ведь… женщина, — удивился Андрей Георгиевич мысленно, — сама-то еще пигалица, а рассуждает, как взрослый человек. Еще учить начнет жизни».
Словно услышав мысли барина, она невзначай поинтересовалась:
— Хозяин, а ты мне мужа хорошего найдешь. Пора уже, пятнадцать годов пришло. Чтобы все, как у людей, в церкви батюшка благословил, а потом детишки пошли. Худо без них-то будет.
«Экая она меркантильная, все выгоды ищет, рыжая лиса плутовка. И ведь даже не стесняется совсем!»
Подумал несколько цинично, и самому стало неприлично. Жизнь у них такая, а не они такие. Родился, вырос, рожай сама поскорей, пока молода. А то потом рожать будет тяжело, с кем будешь в старости? Это ведь не XXIвек, когда государство по-барски с господского плеча дает пенсию. Сейчас считается нормально, когда дети кормят. А для этого их надо сначала родить. Как это говорится: один сын — не сын, два сына — полсына, три сына — вот это сын. А барин, этот самозваный отец, все тянет, своими делами все занимается.
— Найдем тебе, Алена ровню. Чтобы ни он тебя не стеснялся, ни ты его. Сама-то не смотришь? Вдруг какому понравишься, а?
— Что ты, барин! — возразила она, наконец-то заалев, — стыдоба это, самой мужа искать. Батюшка или, вон ты, барин, найдешь мне жениха хозяйственного, состоятельного. Вот и будет у нас любовь.
«А что, может и действительно выдать ее замуж? — подумал вдруг помещик Макурин, — мне раз плюнуть, а девушке жизнь исправим. Заодно и Насте повода больше не будет нервничать».
Вот как оно сказывается большие размеры зданий! Пока дошел до жены на третий этаж, додумался служанку замуж выдать. Оно хоть и не родная дочь, но и не совсем чужая. Вот через год детей придется в доме — Настя с сыном, ее подружка с просто ребенком и пока Аленка потенциальная жена.
Подумал и решительно шагнул в комнату, где сегодня остановилась Настя. Это была уютная гостиница, и в центре стоял, как водится, красивый, уютный камин, по решению хозяйки зажженный, где она, находясь в роскошном кресле, грела свои ноги, протягивая их к горячему огню.
Хотя по зимнему холодному времени в доме топились все четыре печи, но камин как-то не казался лишним. Андрей Георгиевич с удовольствием протянул руки к открытому огню, заодно поинтересовавшись у жены ее здоровьем.
Нехотя поздоровался, понимал, что прямо ведь нарываешься на «приветы».
И ведь точно! Настя с полуоборота, едва успев рассказать про «плохое здоровье», наехала на любовные отношения мужа со служанкой Аленой. Ладно хоть, не стала ругаться матом, но все равно не хорошо. Ведь то, что маленькая девушка, почти девочка стоит невдалеке, ее совершенно не волнует. Простые люди — это, как видно, и не люди совсем.
В раздражение, он несколько раз ударил кулаком правой руки по открытой ладони левой. Хорошо, хоть не в личико ударил, хоть так не смог.
Настя, почувствовав, что переборщила и муж может взорваться, притихла. Сказала жалобно:
— Я плохая жена да? И не красивая очень, так ведь?
— Не говори ерунды, Настя. Ты очень красивая беременная женщина и верная жена, просто из-за этого очень капризная. А я вечером прихожу усталый и без того нервный. Помни, самая легкая возможность получить от раздраженного и злого мужа кулаком в свою прелестную мордашку — нудеть по мелкому поводу и без повода обо всем!
— Да! — неприятно удивилась Настя, — ты такой всегда добрый и милый, и ты святой!
— Я, прежде всего, человек, — отрезал Макурин, — и ничто человеческое мне не чуждо. А вот ты злая, явно тешишь Дьявола. Помни об этом! Когда я ударю тебя, я буду мучить не тебя, а дьяволово семя в тебе.
— А-а-а! — только и могла сказать Настя, поглаживая по большому животу, как последнему доводу в свою пользу.
Однако, она не учла, хотя и знала, что в животе у нее находится мальчик, тоже будущий мужчина. И он энергичными пинками дал знать, что он за папу и, соответственно, против мамы.
Бедная женщина горько заплакала от боли и тоски. Не для того, чтобы разжалобить нехорошего мужа, а просто стала лить от плохой, как она думала, жизни.
Макурин вздохнул. Ведь же ж, опять он стал виноват! Как женщины умудряются это делать?
Присел на карачки рядом с ее креслом, уже мягче сказал:
— Не плачь, милая, я еще не бил.
От того жена зарыдала громко, слезы уже не капали, а лили из глаз ручейками. Ох, как трудно разговаривать с беременными женщинами. Ты или должен со всем соглашаться, либо чувствовать себя откровенным злодеем.
Остается только крепнуть и думать в русле народной пословицы: «чем больше женщины плачут, тем меньше они ходят по нужде». Ладно уж, раз такая драка:
— Чем Алена тебе не нравится конкретно, Настя? Скажи мне, я немедленно решу эту проблему?
Сказал, а сам подумал, что главная проблема — беременность, а точнее, повышенный гормональный уровень. Впрочем, Алену все равно надо выдать замуж. А Настя, так или иначе, найдет причины горько пореветь и позлословить про нехорошего злобного мужа и хорошую лапочку жену.
— Она, — всхлипнула Настя и задумалась. То, что на сейчас завидует красоте и молодости Алены и ревнует, поскольку муж просто так с ней разговаривает, это точно. Но что конкретно? Говорить, что она ревнует из-за их разговора при ней, Настя не хотела, поскольку даже в таком неуравновешенном состоянии понимала, что это довод глупой дурочки. Наконец, сформулировала: — мне не нравится, что она такая красивая и незамужняя, находится рядом с ней и ты с ней разговариваешь, а за моей спиной, можете целоваться и вообще!
